Страница 8 из 9
Осень 1524 года была полна тревог, и дом аббата казался последним островком спокойствия. Штаупиц увлекался магией. После завтрака он читал старинную книгу о чудесных исцелениях, совершенных святым Вальбургисом еще в IX веке. Этому святому удавалось вылечить 54 из 60 различных болезней. Благодаря ему слепой Ротфрид, у которого на обоих глазах были бельма, вернул себе способность видеть одним глазом. Особенно сильное впечатление производила история мальчика из Брейсгау. Тот не мог ходить на ногах, а ползал в сидячем положении, отталкиваясь от земли руками. После того как мальчик побывал в церкви, его пятки, онемевшие и прижатые к ягодицам, почувствовали свободу, он впервые в жизни встал на ноги и почувствовал мягкую траву матери-земли.
Архиепископ Анно из Кёльна, объявленный святым в XII веке, даже после смерти на своей могиле творил чудеса, исцелив 307 человек. В том числе были спасены 123 ребенка, причем двух детей этот святой воскресил из мертвых. Да, не зря говорят проповедники: «Внимайте, братья! Кто в болезни поспешит в церковь, получит не только здоровье для своего тела, но и отпущение грехов, так что нас ожидает в церкви двойная польза».
Штаупиц заинтересовался отношением своего доктора к религии. Сидя у камина, он подвинулся поближе к огню и спросил:
– Скажи-ка, Теофраст, кто был в школе твоими первыми учителями?
– Монахи, ваше преосвященство. Меня учили грамоте, латыни и богословию при монастыре Святого Павла в Лаванте, недалеко от нашего Филлаха. Спасибо им всем. Я благодарен святому отцу Николаусу Капсу. У него был епископский посох, подаренный самим императором.
– О, Капс! Я его помню… Он отказался от своей должности в пользу Ланга. А последние годы прожил в Зальцбурге, – заметил аббат.
– Да. Он впервые познакомил меня с этим городом.
«Как жаль, что к нему уже не зайти!» – подумал доктор.
– Мне сказали, Теофраст, что тебя редко можно встретить в церкви. Это неприятно слышать.
– Простите мне мой грех, ваше преосвященство. Я закрутился и не успеваю спасать больных, а это дело, угодное Богу. Постараюсь исправиться.
Теофраст был верующим, однако, давая обещание, лукавил. У него были свои взгляды на религию, о которых в разговоре с аббатом опасно было даже заикаться. Он полагал, что церковь должна в корне измениться: «Здания, воздвигнутые человеком, не более, чем камни. Все храмы, церкви и прочие постройки… в конце концов исчезнут. Сохранится лишь тот храм, в котором Бог устроил себе жилище. И этот храм – человек». То есть Бог должен быть у человека в душе, а не там, где иконы. Он считал для себя бесполезными хождение в церковь, исповедь, причастие и прочие обряды. С Богом можно общаться и без посредников. Что толку повторять молитву «Отче наш» тому, у кого сердце остается глухим к Божьим заповедям?
– Я слышал споры о вере между мельником и угольщиком, – осторожно вымолвил Теофраст. – Мне кажется, христианин должен постоянно размышлять и научиться отличать правду от лжи, справедливость от несправедливости…
– Можно ли позволить толкование Библии мельникам и угольщикам с их образованием?! – удивился Штаупиц. – Я как-то в деревне спросил пастуха, знает ли он Отца, Сына и Святого Духа.
– И что же он ответил?
– «Мне ли не знать отца и сына: я ведь пасу их овец! А вот об этом третьем, ну, как его … первый раз слышу. В нашей деревне нет никого с таким именем».
– Да, неграмотных много. Их гораздо больше, чем грамотных.
– Теофраст, а кто тебе ближе – католики или сторонники Лютера?
– Я не присоединяюсь ни к тем, ни к другим. И за это все меня ругают. Я остаюсь католиком, ваше преосвященство.
Это была правда. Многие из друзей Теофраста были протестантами, но он формально оставался католиком.
– А как ты относишься к Лютеру? – полюбопытствовал аббат.
– Я в марте послал ему письмо о том, как толковать первые пять глав Евангелия от Матфея. Ответа пока нет. Он призвал к обновлению церкви и проявил редкую смелость.
Теофраст был кое в чем не согласен с Лютером, но не хотел расстраивать больного.
– Если позволите, ваше преосвященство, я скажу, что у каждого есть свое дело. Лютер занимается обновлением церкви. Мое же дело – обновление медицины.
– Я дружу с Лютером, хотя служу католической церкви, – заметил аббат. – Я еще девять лет назад в проповедях в Нюрнберге осудил продажу индульгенций. Но когда Мартин сжег папскую буллу, кардинал потребовал, чтобы я признал главенство папы. Пришлось уступить. Я приглашал Мартина переехать ко мне в Зальцбург, но он остался в Виттенберге. Я надеюсь, что католики и реформаты в конце концов найдут общий язык.
Через несколько месяцев в Зальцбурге начались народные волнения, Штаупица это беспокоило. Он обратился к Теофрасту:
– Говорят, ты работаешь сейчас над новым сочинением?
– Да, «О Святой Деве Марии и Богородице». Я пишу об отношениях людей, о роли женщины в обществе…
Упомянув Деву Марию, Теофраст тотчас же, как было принято, перекрестился. Этому сочинению суждено было стать его первой опубликованной работой.
– О, Святая Дева – очень важная тема! Мария – наша вечная заступница на небесах, прощающая наши грехи. Нельзя допускать смуты, заговоры и мятежи, ибо власти установлены от Бога. Меня пугают бесчинства черни. Они врываются в церкви, разрушают иконы и статуи святых и даже разбили фигуру Девы Марии. Какое варварство! – возмутился аббат.
В Зальцбурге чувствовалось приближение бури. Недавно Теофраст выехал в окрестности города на вызов к больному. По дороге ему встретилась толпа крестьян, которые бежали куда-то, вооружившись вилами. Ему довелось быть и свидетелем пожара: из ненависти к богачу жители деревни подожгли его дом. В горах крестьяне и шахтеры о чем-то сговаривались. Кардинал выудил из страны еще 30 тысяч гульденов, обложив ее дополнительным налогом. Горожане возмущались. Ланг готовился перевоспитать «смутьянов» – он нанял 500 чужеземных солдат и приказал обеспечить две главные крепости пушками, пулями и порохом.
– Да, ваше преосвященство, вандализм, в самом деле, отвратителен, – согласился Теофраст.
В поклонении иконам и статуям ему виделось что-то языческое, но их разрушение выглядело еще хуже. Убрать из церквей лишнюю роскошь? В этом есть резон, но иконы-то тут при чем?
Разговор не удалось продолжить. 28 декабря аббат скончался от апоплексического удара. Теофраста в Зальцбурге в это время не было: он уезжал на Рождество к отцу в Филлах. Аббат не разделял взглядов Теофраста, но его смерть была для врача тяжелой потерей.
Одной из пациенток Теофраста стала сестра столяра Лукаса, уважаемого в своем цехе. Лукас познакомился с доктором и доверял ему. Он пригласил Теофраста в свою компанию на вечеринку. Около дюжины гостей собрались в доме одного из друзей Лукаса на окраине города. Дом стоял на отшибе – лишних ушей можно было не бояться. За столом стали обсуждать нравы священников:
– Говорят, что в Риме высшие духовники держат свои публичные дома. До чего дошло! В окружении кардиналов жулики, сутенеры и проститутки! Банкиры, ростовщики – их друзья!
– Неужели! А как же папа их терпит?
– А ты думаешь, папа – святой? Очень просто: падшие женщины им прибыль дают.
– Ха-ха! Наверху у всех рыльце в пуху! В Риме высокими должностями торгуют!
– Недаром говорят: черт попу карман набивает.
– За деньги они отца родного продадут! За деньги и грехи отпускают! Ловко: у кого больше денег, тот и на том свете будет в раю!
– Раньше нас успокаивали: терпите все на земле – будет вам блаженство на небесах. А теперь, выходит, нам и это не по карману?!
Приятели Лукаса пили, оживленно беседовали, вместе пели. Теофрасту запомнилась одна из песен: