Страница 67 из 122
Глава 29
Только отойдя подальше от вокзала, примерно через полчаса быстрой ходьбы она зашла в совсем маленькое, невзрачное и тёмное кафе. Столы нечистые, кофе — смесь с робустой, но зато тут было тихо, и с улицы её невозможно было разглядеть через пыльные стёкла. А именно это Зое и было сейчас нужно.
Она уже нарушила все возможные предписания, все уставы и все неписаные правила конспирации и работы в подполье, причём нарушила их уже дважды. Дева ещё после первого провала должна была покинуть опасную зону, где о ней знают, где её ищут, где по её пятам идут беспощадные преследовательницы. Она должна была на первом поезде, извозчике или дилижансе уйти из Гамбурга, явиться на первую известную ей конспиративную квартиру и сесть писать рапорты и объяснительные. Но… Она не могла этого сделать.
И причин у неё на то была немало. Во-первых, это был уже, считай, завербованный — ну, почти — слуга Холодной ведьмы, имевший доступ к её телеграфу. А это не шутки, это был очень весомый повод. Во-вторых, перед ней — на коленях, а не на столе, чтобы никто не видел, — лежала телеграмма. Странная и загадочная. Телеграмма-предупреждение. Кто мог её прислать? Кто мог знать её адрес? Старик? Но телеграмма была отправлена с простого телеграфа, а не с личного аппарата Холодной. Может быть, телеграмму послал ей Ройке? Но он не знал её адреса! Ну, допустим, он проследил за нею и узнал, где она живёт… Ну, допустим… Но откуда он мог узнать, что англичане собирались идти за нею? Нет, этого он определённо знать не мог. Ему об этом мог сказать Джеймс, успел предупредить, но тогда Ройке подписал бы телеграмму как обычно. На этой же телеграмме подписи посылавшего её не было. Нужно было в этом всём разобраться.
Третьей причиной не уезжать из города был камень. Да, тот самый рубин, о котором так мечтала английская ведьма. И не то чтобы Зое он был нужен, странное дело, она не испытывала почти никакой тяги к красивым камням, видно, сказывалось её суровое детство в монастыре. А камень она хотела увести у старой англичанки из принципа… а если сказать точнее — из женской вредности. Такой обычной и распространённой. Просто ты вся такая всемогущая и богатая, вершина пищевой цепочки, а то, что тебе так мило, я просто возьму и за-бе-ру! Во-первых, потому что могу, а во-вторых, чтобы ты сошла с ума от злобы.
Была и ещё одна причина… Об этой причине она думала и думала, но говорить о том ни с кем не решилась бы. Даже от мыслей об этом у девы краснели уши и сердце начинало стучать где-то в районе горла. Это касалось одного её обещания. Да-да, которое она дала Ройке. И, кажется, Зоя собиралась его выполнить. Ведь всякий порядочный человек должен выполнять свои обещания. В общем, у неё была масса причин не покидать Гамбург. А вот её возможности без проблем оставаться в городе с потерей паспорта резко уменьшались. И теперь без посторонней помощи ей было уже не обойтись. И во всём этом огромном городе был всего-навсего один человек, к которому она могла обратиться. Девушка не стала допивать отвратительный кофе и, прихватив свой зонт и саквояж, пошла искать телеграф.
Она поначалу даже не могла понять смысл написанного. Читала как какую-то абракадабру слова, не понимая сути написанного.
«… леди Анна погибла, упав с крыши…». Она отрывалась от прочитанного, чтобы перевести дух, и тут же снова опускала глаза к сероватой телеграммной бумаге, чтобы перечитать фразу «… леди Анна погибла, упав с крыши…».
Герцогиня начинает судорожно искать лорнет, который у неё всегда лежал у неё под рукой, но не находит его сразу и потому слишком настойчиво жмёт кнопку вызова слуги.
— Миледи, — Джеймс появляется на пороге кабинета. Он прекрасно знает, что происходит. Он сам только что набирал текст этой телеграммы, прежде чем подать её хозяйке. Старик немного взволнован, он думает, что приложил руку ко всему, что происходит. А ещё он скрывает, что рад. Рад, поскольку леди Фоули и Дойлу с Тейлором так и не удалось схватить русскую леди. В общем, старик взволнован, но сейчас его госпоже не до настроений слуги. Она вне себя, и это заметно.
— Джеймс, где мой лорнет? — если бы не умение держать себя в руках, она бы перешла на крик. — Я не могу найти лорнет.
— Он справа от вас, миледи, — замечает слуга, даже не делая шага к её столу. — У вашего локтя.
Леди Кавендиш наконец находит свой прибор для чтения и машет слуге рукой немного раздражённо: свободен.
Тот кланяется и закрывает дверь. А его хозяйка снова начинает читать телеграмму от Дойла; теперь она читает её с помощью увеличительных стёкол, и смысл телеграммы от этого не меняется.
«… помимо того, ещё четверо сотрудников выведены из строя и не подлежат восстановлению».
— Да чёрт тебя возьми, Дойл, ну какие ещё сотрудники, — шепчет герцогиня. Она давно не была так расстроена.
«Погибла? Леди Анна? Эта красавица с прекрасным вкусом? С какой ещё крыши? Что за бред?».
И герцогиня снова принималась читать телеграмму, однако её можно было перечитывать хоть десяток раз, смысл сказанного в ней не менялся. Но как ни хотелось герцогине уйти от реальности, из ума она всё-таки ещё не выжила, и постепенно к ней начало приходить осознание того, что всё это не шутка и не глупый розыгрыш, — кто бы посмел так зло её разыгрывать? В общем, страшное случилось. Произошло. Леди Фоули убита. А «…русской удалось скрыться».
Она отбросила лорнет и откинулась на спинку стула. «И что же мне теперь писать в Лондон? Они же не преминут выгнать меня, отправить в отставку».
А это никак не входило в её планы. Она не хотела покидать свой пост и собиралась ещё многое сделать. А леди Фоули… Ну, что ж она была не первой леди, что погибла, защищая интересы короны.
Теперь ей уже не помочь, а вот леди Кавендиш была ещё жива и собиралась продолжать своё существование; и она снова жала на кнопку, вызывая слугу, а когда тот появился — распорядилась:
— Леди де Флиан, леди Рэндольф ко мне немедленно. Дойла и Тейлора тоже. Всех сюда немедленно. Как привезут тело леди Анны, пусть его осмотрит доктор Мюррей. Мне будет нужен его медицинский отчёт, — она хотела знать все подробности, все нюансы происшедшего, прежде чем что-то писать в Лондон.
Генрих расхаживал вперед и назад, не останавливаясь, хотя мог просто сидеть в позаимствованном в компании отца экипаже. А когда Зоя стала переходить улицу, сразу узнал её и пошёл ей навстречу. Узнал её в старом платье и дурацкой шляпке.