Страница 118 из 122
Глава 50
— Вы так вовремя, — только теперь девушка стала приходить в себя. Вся эта круговерть и теперь уже отступившая опасность не давали ей говорить спокойно. Она была полна эмоций и, не выдержав, приподнялась со своего места и обняла Елецкого. — Брат Тимофей, вы нас просто спасли.
— Легче, легче… — он, усмехаясь, высвободился из её объятий. — Задушишь, ты же сильная, — он указал на улыбающегося великосхимного: — Вот, Зоя, познакомься, перед тобой брат Ярослав.
— Брат Ярослав! — Зоя не решилась обнять Горского, а книксен сделать тут, в салоне летящего по улицам Гамбурга экипажа, было невозможно. Но взгляд её восхищённых глаз красноречиво выражал все чувства девушки. А Горский, ласково улыбаясь, приветственно прикоснулся к своему цилиндру и произнёс:
— Княжна Собакина, рад знакомству с вами. Много о вас наслышан.
«Наслышан обо мне… Княжна!».
Ну, тут уже у девушки чуть сердце не разорвалось от счастья. Мало того, что этот легендарный человек был рад с нею познакомится, слышал о ней, так он ещё назвал её титулом, который она, по большому счёту, не имела права носить. Зоя ещё не до конца овладела нахлынувшими на неё чувствами, ещё таяла и млела от слова «княжна», а гамбургский резидент её уже спрашивал:
— Зоюшка, золотце, а это у нас кто? — он указал на сидевшего без сознания рядом с нею Генриха.
И тут девушка так растерялась, — видно, ещё от переживаемого ею волнения не отошла, — что не нашла ничего лучше, как ответить просто:
— А это мой жених.
— Жених! — у брата Тимофея лицо вдруг вытянулось, словно он узнал что-то… что-то очень пугающее.
Зато великосхимный улыбался, кивал ей, словно одобрял её выбор, и говорил с теплотой:
— Ах, эти юные прекрасные девы… С каким удивительным проворством они обзаводятся женихами. Это просто восхитительно.
И Зоя, понимая всю сложность ситуации, чтобы как-то всё объяснить, произнесла с жаром:
— Он мне очень помог, он был единственный, на кого я могла опереться после провала.
И тогда уже сам Горский спросил у неё:
— Княжна, но почему же вы не покинули Гамбург после провала? Что заставило вас нарушить инструкцию?
— Мне помог выбраться из дворца Холодной ведьмы её дворецкий. Его зовут Джеймс, — сразу ответила девушка, млея от этого обращения, которое ей много раз рекомендовали забыть.
Тут Горский и Елецкий переглянулись. И, заметив их взгляд и укрепившись в осознании своей правоты, Зоя продолжила:
— Он имеет доступ к телеграфу ведьмы и иногда к её документам. И я подумала, что эта знакомство стоит того, чтобы нарушить инструкцию.
— И ты надеялась его завербовать? — аккуратно поинтересовался борат Тимофей.
— Так мы с Генрихом его уже завербовали, — отвечала девушка так спокойно, как будто это просто, как выпить чашку кофе. И пока два опытных оперативника Ордена снова удивлённо переглядывались, княжна полезла в свой рюкзачок, достала оттуда рубин и протянула его великосхимному, продолжая пояснять: — Он согласился с нами работать. Но просил пять тысяч фунтов и сам же предложил нам ограбить ювелиров, которые вели дела с Холодной. Она очень хотела купить этот рубин.
Брат Ярослав, рассмотрев рубин, передал его брату Тимофею, а сам спросил:
— И вы ограбили ювелиров… с вашим женихом? И всё это по просьбе дворецкого герцогини?
— Да, — кивнула Зоя.
— А почему ты не стала убивать эту ведьму, только что? Ты и её знаешь? — мельком взглянув на рубин и совсем не заинтересовавшись им, спросил брат Тимофей. — Она что-то сказала тебе о какой-то телеграмме.
— Не знаю даже… — Зоя, конечно, догадывалась. — В общем, один раз, когда одна молодая ведьма пришла меня брать на моей новой квартире, за пять минут до этого мне пришла телеграмма, в которой меня предупреждали, что за мною идут.
— И ты думаешь, что это она тебя предупредила? — спросил Елецкий.
— Больше о той телеграмме никто не знал, — Зоя пожала плечами. — Может, и она.
— И благодаря этой телеграмме вам удалось уйти? — уточнил великосхимный.
— Ну, в какой-то мере, — отвечала девушка, — правда, для этого мне пришлось убить ведьму, которая за мной пришла.
— Так это ты её убила? — опять удивлялся брат Тимофей.
И на этот вопрос у девушки было вполне материальное подтверждение; она опять полезла в свой рюкзачок и достала оттуда смотанное полотенце для рук, развернула его и протянула Елецкому отличный английский клинок. Тот аккуратно взял его и прочитал:
— Анна Фоули.
И передал клинок великосхимному. Тот тоже повертел оружие в руках, покачал головой в знак уважения, а потом передал клинок и рубин Зое и заговорил:
— Брат Вадим отвезёт вас в Копенгаген, он знает, как перейти границу; там он вам сделает паспорта. Потом возьмёте билеты на первый рейс до Петербурга. А оттуда уже в Серпухов. Полагаю, что в Пустоши вам придётся ответить на много вопросов.
Зоя лишь кивала головой: как пожелаете, брат Ярослав.
— Деньги-то у тебя есть? — спросил брат Тимофей.
— Мало осталось, — отвечала девушка, пряча рубин и стилет англичанки обратно в рюкзак.
— Дам тебе пять талеров, — произнёс брат Тимофей, залезая в свой карман, и назидательно добавил: — Деньгами не сори. На билеты до Петербурга и на паспорта денег вам дадут в Копенгагене. Да, — он указал на её рюкзак, — камень никуда не девай, отдашь его старцам.
— А как же Джеймс? — удивилась девушка. — Я же его лично знаю, это же мой контакт. И деньги я ему обещала.
— А это, княжна, уже не ваша печаль, — ласково отвечал ей брат Ярослав. — Вы сделали очень много, не по годам много.
— Да уж, — согласился с ним и брат Тимофей. — Ты молодец, Зоюшка; вот только… — он взглянул на спящего рядом с Зоей молодого человека, но заканчивать фразу не стал.
А за него договаривал великосхимный:
— Вам тут оставаться нет нужды, берите вашего жениха и езжайте в домой, а о ваших заслугах я подам челобитную самому настоятелю. О том не забуду, — он покачал головой и добавил: — Вы редкая, редкая умница.
И хорошо, что в экипаже было мало света, не то начальство видело бы, как от таких признаний её успехов у девушки отчаянно покраснели щёки. И ушки тоже.