Рождённые водой

Дом Ривердейлов звучал не так. В напряженном полумраке шаги терялись и угасали, словно в комнатах стояла мебель, висели занавески, а подушечки, свернувшись по краям дивана, ждали хозяев, однако внутри встречали лишь пустые помещения. Казалось, тайны припечатывают шаги, гасят звуки, населяя комнаты и коридоры призраками. Освещая дорогу фонариком, Дэш прошел по коридору и все время ощущал на себе взгляд, будто кто-то притаился за углом. Перед рассохшейся деревянной дверью замер. Она скорее всего вела в пустую кладовку, но на секунду его охватила жгучая уверенность, что там кто-то есть, что кто-то стоит в ожидании, когда какой-то чужак с другой стороны выскочит навстречу.

Дэш испытал любопытство, прошептал: «Раз, два, три, чудовище, выходи!» и толкнул дверь. Она распахнулась с протяжным скрипом. Конечно, там никого не было, и Дэш почти разочарованно хмыкнул. В кладовке прятались только гулкое эхо и пыльная пустота, впрочем, как и во всем доме. Дэш открыл соседнюю комнату, и в лицо понеслось что-то темное. Он быстро пригнулся. Стая летучих мышей, уже проснувшаяся и готовая к охоте, пролетела над головой. Не самые лучшие соседи! Дэш усмехнулся, успокаивая сердце, и вошел.

В этой комнате на полу лежала солома и мышиный помет, отчетливо пахло гниющим деревом и водорослями. Под ногами шуршало. Дэш нагнулся. Веточка рогоза рассыпалась в руках сухим дождем. По всему полу виднелись такие горки: будто кто-то раскидал рогоз и полевые цветы да так и оставил. Вопреки логике влажного помещения травы не сгнили, а засохли, и теперь напоминали неряшливый гербарий.

Дэш неторопливо обошел темный и мрачный первый этаж. Скрипучая лестница привела на второй. Здесь было светлее, и в лучах вечернего солнца паутина задорно подмигивала, танцуя на сквозняке, а по стенам вычурно вился не только плющ, но и грибок. Дом будто едва слышно вздыхал, а еще разговаривал мышиными шорохами, поскрипыванием ржавых оконных петель и гудением ветра в трубах.

Несмотря на полное запустение и беспорядок, Дэш не мог отделаться от ощущения, что кто-то еще, кроме призраков прошлого и насекомых, обитает в этих стенах. Зыбкое чувство, не подтвержденное фактами, и от этого еще более нервирующее.

На первом этаже из мебели Дэш заметил только несколько колченогих табуреток и стульев да комод в коридоре, зато на втором обнаружилось целое изобилие: пыльные кресла, диваны с торчащими пружинами, шкафы с мутными стеклами. Ради интереса Дэш приоткрыл шкаф: несколько книг, монетки, свечи, ключи неизвестно от чего.

Он вышел на балкон, который некогда, видимо, был со всех сторон застеклен и наверняка слыл уютным местечком. Сейчас же почти все рамы лишились стекол, деревья по-хозяйски просунули ветки внутрь, а пол устилали листья и птичий помет. Удивительно, в какое плачевное состояние приходит дом без хозяев всего за девять лет. И как так вышло, что на первом этаже стекла сохранились, а вот на втором – выбиты? Не разбивали же их сами владельцы. Дэш представил, как сюда поднялись соседи, пылая гневом после смерти Селзников.

С балкона открывался вид на озеро с кемпингом на противоположном берегу. Отсюда, кроме катеров у причала, виднелись еще и белесые тенты. Но куда как интересней было смотреть, как заходящее солнце фиалковыми и коралловыми оттенками перетекает через кромку леса в воду, превращая гладь озера в глянцевую поверхность танцевального зала, где танцорами были чернети, морянки и казарки. Лес на том берегу плавился в солнечном золоте – еще немного, и сгорит в прекрасном гало.

Дэш любовался озером, не подходя к краю балкона. Он давно осознал свой страх воды и ничего не мог с ним поделать, ведь он тонул целых два раза.

Впервые это произошло, когда ему было семь, они с матерью и сестрой поехали на неделю в соседний город, – у Эштон были соревнования по карате, – и остановились в маленьком отеле с бассейном. Мать увозила Эштон на тренировки, которые продолжались с утра до вечера, а Дэш целыми днями гулял один. Дня два он ходил кругами вокруг бассейна, но потом все же решился: забрался в прохладную воду, долго стоял на нижней ступеньке лестницы, держась за поручень, а потом отпустил его.

Он хотел победить свой страх, но страх оказался сильнее.

Дэша вытащил работник отеля, который перекладывал на дорожках плитку, а врач из 9-1-1 сказал Дэшу, что он не дышал целых две минуты.

Через год мать отдала Дэша и Эштон на плавание. Она настаивала, а спорить с матерью Дэш тогда не решался, к тому же сестра поддержала идею с удовольствием, потому что любила воду. Пришлось ему спрятать свой страх поглубже, да и тренер пытался помочь и две недели уговаривал его забраться в бассейн, а когда уговорил, Дэш чуть не утонул во второй раз. В тот день он окончательно убедился, что вода – это шум в ушах, ощущение беспомощности и боль в груди от попыток вдохнуть, когда легкие разрывает агония, при этом над головой даже не небо, а балочное перекрытие. Мать не хотела слушать никаких оправданий, поэтому Дэш продолжал ходить в бассейн, но на него накатывали такие приступы панической атаки, что тренер сдался, – заводил его в комнату отдыха и оставлял там.

Дэш усмехнулся, вспомнив, как договаривался с Эштон: он ей – домашки по-английскому, французскому и литературе, а она взамен не сдает его матери. И какое-то время она действительно молчала.

Страх воды не покидал Дэша с тех пор. Его пугали тонны воды под ногами, пугала холодная враждебная бездна, которая наблюдает за тобой, даже когда ты отворачиваешься.

Нелепая ирония заключалась в том, что его работа была связана с водой, и Дэш раз за разом приближался к своему страху, оставаясь от него на расстоянии шага и понимая, что когда-нибудь им снова придется сразиться. Копил силы.

Ветерок принес запах влажной земли. Кэп залаял из леса, видимо, нашел зайца или белку.

Дэш развернулся к выходу и застыл. Рядом с дверью, в сумеречном углу, валялся видавший виды дырявый матрас. Казалось, его недавно двигали, потому что вокруг было меньше пыли. Вот и таинственный обитатель дома. Интересно, кто это – невинный сквоттер, нашедший временное пристанище, или тварь из воды?

Что ж, в конце концов загадка разрешится, а пока Дэш собирался насладиться тишиной и одиночеством.

Из машины он притащил для Кэпа еду, а себе спальный мешок. Мешок кинул на пол в самом дальнем от воды помещении на первом этаже – оно смахивало на столовую – и перекусил батончиками мюсли. Посуды в доме не нашлось, но Кэп справился и так – съел все с пакета, довольно облизнулся и улегся у входа.

Света еще хватало, чтобы хотя бы поверхностно осмотреть участок. Кэп вскочил, будто почувствовал намерения хозяина. Дэш потрепал его по загривку.

– Кэп, разведка!

Пес сбежал с крыльца, опустил нос к земле и потрусил в лес. Если там что-то есть, Кэп обязательно это найдет.

Дэш достал из багажника ружье. Проверил затвор и повесил ружье на плечо, проверил балисонг в кармане, рассмотрел внимательно карту участка, а потом пошел вдоль озера, оглядывая заросли рогоза и камыша. Прохладный воздух тянул хвоей и бодрил. Наверное, хорошо жить в таком месте – время будто останавливается, а человек кажется одновременно мошкой на фоне вечности и величайшим венцом природы.

За час Дэш обошел территорию по периметру, сверяясь с картой, а потом двинулся по внутренней диагонали. Золотистая шерсть мелькала в подлеске то тут, то там. За домом с озера несмело поднимался туман, придавая деревьям и кустам загадочный вид. Похолодало. Дэш уже начал подумывать о возвращении. Поиски можно продолжить завтра.

Кэп гавкнул два раза. Что-то нашел. Протиснувшись между красным кленом и кустами кизила, Дэш вышел на поляну.

Три сухие палки с метр высотой тянулись от земли к небу. К каждой поперек была примотана палочка покороче, придавая сходство с крестом. Кэп обежал поляну, обнюхал кусты и спокойно улегся под деревом – значит, рядом никого нет, и, похоже, давно не было. Дэш подошел к «крестам» и нащупал ногой в траве еле заметные возвышения, холмики в два метра длиной. Трава и лесные цветы давно завладели этим местом и почти спрятали следы вмешательства. Тропинки, если они тут и были, заросли. Дэш обошел полянку со всех сторон: как ни крути, уж больно похоже на захоронение, на три безымянные могилы с неуклюжими подношениями на палках – ожерельями из ракушек.