Рождённые водой

– А можно взять с собой Енота? – спросил Дэш. Он опасался, что с ним никто не будет гулять, потому что бабушка почти не выходила из дома, а Эштон дома почти никогда не было. Кто будет его кормить?

Мама поставила тарелки рядом с раковиной и произнесла:

– Насколько мне известно, к скаутам с животными не пускают. Эштон, твоя собака – тебе решать.

– Ее собака? – От возмущения Дэш чуть не задохнулся.

Непривычная Эштон растерянно распахнула глаза.

– Нет, нет, мама, это собака Дэша, но… я ведь тоже уеду на лето… – Она поперхнулась, схватила стакан с соком и жадно его осушила. Казалось, перспектива, ожидающая ее летом, пугала. – Бабушка? – многозначительно произнесла она.

– Посмотрю я за твоей собакой, не переживай, – оживилась Эйзел. – Под моим присмотром еще никто с голоду не умер.

Дэш сначала с облегчением выдохнул, но тут же напрягся: если Енот будет хулиганить, бабушка его запрет или оставит без еды. Играть она с ним точно не станет. Может, Енот от голода не помрет, а вот от скуки запросто. Эштон начала долго и нудно рассказывать, как испугалась, когда прищемила Еноту лапу дверью. Бабушка отмахнулась и сказала, что под ее присмотром никто еще лапы не прищемлял.

Она сложила посуду в посудомойку и ушла. Дэш долго пил сок, наблюдая за тем, как мама выставляет на стол продукты для флана, а Эштон делает вид, что ей помогает. Максимум что она могла сделать на кухне самостоятельно, так это налить себе стакан воды из-под крана.

Он вышел из кухни, но не ушел далеко, а остался в холле, пытаясь уложить сумбур в голове.

В эту минуту Дэшу особенно остро казалось, что он попал в ночной кошмар, бесконечный лабиринт ужаса, из которого нельзя выбраться, потому что это и есть жизнь.

Эйзел обмолвилась, что он может навредить матери. Дэш вспомнил слова врача, которая помогла маме после ранения: «Ты усложняешь жизнь своей семье»; вспомнил о том, что когда-то его хотели отдать на усыновление, и о том, что мама борется со злом и убивает чудовищ.

Запахло карамелью и корицей.

– Ты наполняешь, я покачиваю. Осторожно, не перелей… – раздался умиротворенный мелодичный голос матери. – Молоко выключи… Бери венчик. Перемешиваем молоко и яйца… Добавим сахара… Ох, если не получится, придется переделать смесь.

Настоящий секрет жизни: наполнить, осторожно перемешать, добавить сахара для вкуса, а если не получится с первого раза, то попытаться еще. Рецепт жизни от шеф-повара. Дэш ощутил себя совершенно чужим в этом мире, и чужеродность пахла корицей и карамелью. Его наполнили страхами, перемешали их в несусветной пропорции, а потом добавили изгнание. Получится ли переделать такую смесь?

Зачем тот мужчина на детской площадке напал на маму? В чем именно его отличие от сестры, матери и бабушки? Только ли в том, что он мальчик? Ну да, он мальчик, и что?

Эйзел дружила с соседкой, пожилой вдовой, они обе обожали разговоры о цветах, поэтому Дэш обычно их не слушал, но иногда они говорили так громко, что голоса долетали до его окна. Дэш наслушался о высоких ценах, хамоватых продавцах и обманах на распродажах. Частенько они обсуждали новости: ругали какого-то Брайана Малруни и хвалили Эллин Саргент, а порой обсуждали местные новости: кражи, грабежи, убийства, поджоги. Дэш пару раз сам почитал газеты и нашел несколько упоминаний о событиях, в которых мужчины вредили своим семьям: убивали братьев, жен и детей. Криминальные хроники пестрели заголовками вроде: «Грабители пустили в ход оружие», «Перестрелка в наркопритоне закончилась гибелью пятерых подростков», «Суд приговорил насильника к двадцати годам тюремного заключения». Можно ли назвать мужчин, которые повинны в этих преступлениях, чудовищами? И какое отношение это имеет к нему?

Он, как единственный мужчина в семье, должен защищать своих женщин. По крайней мере именно так сделал бы Бравый Капитан. Смущало Дэша только одно: его женщины как будто его боялись. Может быть, он похож на отца?

Дэш попытался поставить себя на место матери. Она уезжает в командировки, чтобы бороться с чудовищами, с теми, кто вредит другим. Но как быть, если такое чудовище живет в твоем доме и обедает с тобой за одним столом? Как быть, если известно, что, когда чудовище вырастет, оно будет нападать на людей?

Глава 7. Из глубин

Я то, что я с собой сделал, а не то,

что со мной случилось.

 Карл Густав Юнг

Кузины Дэша преследовали нас с одной целью – убить меня, и мы с ним отчаянно оттягивали этот момент. Не хотелось кануть в вечность, уж простите за пафос. У Дэша был в таком опыт – он много раз оказывался на волосок от смерти и пренебрежительно фыркал, когда слышал, что в последний миг перед глазами проносится вся жизнь. Если и успеваешь о чем-то подумать, говорил он, то только что-нибудь типа «Мать вашу, и это все?!», а еще прочувствовать свой страх. Вот и сейчас, когда я думала о преследующих нас кузинах Дэша и своей скорой гибели, только это и крутилось в голове.

Дом Селзников стоял на отшибе. Пришлось съехать на старую дорогу, километра два объезжать ямы, а потом еще и припарковаться в поле перед въездными воротами. Двухэтажный дом, сколоченный из темных досок, казался мрачным, а двор выглядел захламленным из-за огромных мешков, сваленных повсюду бесформенными кучами. Пузатые мешки валялись у въезда, у колодца, у крыльца и у сарая рядом с домом, лежали на земле, приминая нестриженую траву и перегораживая почти заросшие тропинки. У въезда стояла потрепанная темно-синяя Acura Legend, вероятно, машина, принадлежащая Беке Селзник, потому что других машин не наблюдалось, и Дэш очень надеялся, что хозяйка сидит дома.

Он снял наушники, убрал их вместе с плеером в бардачок и наказал Кэпу сторожить машину. Потом медленно пошел через двор, рассчитывая, что Бека увидит его в окно и откроет дверь. За починкой водонагревателя можно невзначай расспросить про события девятилетней давности, если, конечно, Бека будет настроена на рассказ. Все-таки тогда она лишилась брата и отца, а на болтушку не походила.

Мешки, разбросанные по двору, оказались торфосмесью. Возможно, Бека закупает их для округа оптом и развозит по фермерам. Насколько Дэш помнил, торфосмеси намокать не рекомендуется. Он понадеялся, что фермеры не видят, как будущее их полей и огородов валяется на открытом воздухе и в любой момент может отсыреть под дождем, если пластиковый пакет развяжется или разорвется.

На стук в дверь никто не ответил, как и на приветственные крики. Дэш долго стоял на крыльце, надеясь, что старая дева Бека Селзник просто стесняется, но, похоже, ее и правда не оказалось дома. Обидно.

Неужели придется ехать завтра и терпеть мисс Хлою?

Дэш обдумал обстоятельства смерти отца Беки, то, что он слышал, и оглядел веранду. Селзника нашли рядом с домом, возможно, на этом самом месте. Он вполне мог умереть от инфаркта или инсульта, или еще чего-нибудь подобного, но почему тогда вокруг лежали мертвые птицы? Это могла быть выдумка или чья-то глупая шутка. Например, их подбросили дети, напугав старика до смерти. Все-таки пять километров от воды – серьезное испытание для твари. Что-то очень важное должно было заставить ее проделать такой путь. Надо выяснить у Беки – были птицы или нет. Если да, это вписалось бы в его предположение о заговоренной рыси, потому что пока выходка животного оставалась загадкой, на больное животное она тоже не очень походила. Но зачем твари сначала натравливать на него рысь, а потом спасать?

Дэш пошел через двор обратно к машине.

Кэп отчего-то волновался. Переступал лапами на сиденье, тянул нос из открытого окна машины, нервно нюхая воздух, и тихо повизгивал, словно в нетерпении. Когда Дэш подошел ближе, гавкнул, прося разрешения на охоту. Дэш насторожился: чудовища так далеко не заходят, но пес вел себя, будто напал на след.

– Искать! – Он открыл дверь, и Кэп молнией ринулся прочь. Дэш прихватил из багажника ружье, а еще плеер из бардачка на всякий случай, и пошел следом.