Страница 5 из 16
– Руки за голову! – скомандовал глухо и ткнул ствол пистолета в бок водителю грузовика.
В следующую секунду подельник того повернулся и ударил охранника по руке. Парень выронил оружие. Но следом нанес ответный удар кулаком по скуле. Однако было поздно. Водитель грузовика выхватил из кармана травмат и упер парню в грудь. Голос прозвучал резко и надрывно:
– Стоять!
И тут же последовал удар его подельника кулаком под дых. Охранник согнулся. Водитель грузовика рукояткой травмата ударил по затылку. Парень упал. Перешагнув через него, подельники подхватили свои стволы с асфальта и кинулись к автомобилю Корозова. Но вдруг перед ними дверь авто открылась. Из нее выскочил второй охранник и два раза выстрелил в нападающих. Те мгновенно ретировались, скрывшись за грузовиком. В ответ не стреляли. А возле машины Глеба неожиданно затормозил внедорожник. Вымахнули двое, сбили с ног охранника. Потом один из них сунулся темным мокрым лицом в салон и произнес Корозову:
– Ты видишь, как ты беззащитен? Надо быть умнее! У тебя всего одна жизнь! И смерть всего одна! Подумай над этим! – и захлопнул дверь авто.
Не успев рассмотреть лица и ответить, Глеб почувствовал, как по телу метнулся жар. Угроза покоробила. Он не услышал выстрелов, но ощутил, как машина просела, и сообразил, что прострелены шины. После этого внедорожник сорвался с места и тронулся грузовик, быстро скрывшись в дождливой пелене. В голове Глеба вспыхнула мысль, что опять прокол, опять охрана не на высоте, опять он раздавлен. Вспомнил об Акламине. Потянулся за телефоном, но остановил себя. Неужели он так беспомощен, что с ним могут играть, как кошка с мышкой? Ну уж нет. Не из такого теста он слеплен, чтобы паниковать при всякой неудаче. Понятно, сегодняшние посетители офиса сделали второй шаг. И понятно, что им он нужен живой. Стало быть, будут пытаться сломать. Напрасный труд. Чем больше будут пытаться, тем больше будут встречать сопротивление. Надо быстрее выяснить, кто они, найти их болевую точку и напасть самому. Глеб позвонил начальнику охраны, в двух словах обрисовал происшествие и распорядился прислать другую машину. На другой машине Исай приехал сам. К этому времени водитель и охранники Глеба пришли в себя. Насквозь промокшие, походили на мокрых куриц. Ни на один вопрос Исая толком не могли ответить. Не сумели обрисовать внешностей нападавших. Разглядеть помешала отвратительная погода, темнота, слепой свет фар. Впрочем, Корозов не удивлялся, помня, что и сам оказался в таком же положении. Однако на грузовик Исай наткнулся следующим утром. Тот был брошен буквально в двухстах метрах от места происшествия. Выяснил, что грузовик угнан от дома хозяина за три-четыре часа до нападения на Глеба. Вот и вся информация. Мало. Но другой не было.
Через два дня, в пять часов утра Корозова поднял звонок в дверь. Глянув на время, он удивился. Кто бы это мог быть? Звонок трезвонил настойчиво. Жена тоже проснулась и оторвалась от подушки.
– Ты спи, Оля, – сказал он ей, опуская ноги на пол, – я посмотрю.
Накинув на плечи халат, сунув ноги в тапочки, Глеб сонно протопал в прихожую, подошел к входной двери. Взял трубку домофона. И удивился, увидав на экране приземистого парня, часто моргавшего круглыми глазами. Сонное состояние Глеба мгновенно как рукой сняло. Савелий стоял перед камерой открыто, не прятался. Его лицо было хорошо видно. Глеб механически потянулся к ключу, чтобы открыть дверь, но остановил себя, спросил:
– Что ты забыл здесь?
Улыбаясь, Савелий сказал:
– Я пришел за ответом! А то время идет! Может, дверь откроешь? Говорить ловчее будет.
Спустить бы сейчас по лестнице этого гостя, чтобы костей не собрал после этого, стукнуло в мозг Глебу. Безусловно, такое раннее посещение, это не что иное, как воздействие на психику. Проверить, не заработал ли эффект испуга после дорожного инцидента. Налицо бесспорное желание внедриться в его бизнес. Убеждены, что не получат счета за нанесенные ему убытки. А зря. Он готов был прямо сейчас распахнуть дверь и показать, кто в доме хозяин. И, наверно, так бы поступил, если б не услышал:
– Можешь не открывать, сиди в своей норе. Все равно согласишься. Выключишь дурака. А то под стволы поставим. Хоть ты и бобер, но без тараканов в голове.
На экране показалась рука с пистолетом. Парень намеренно поднял ее на уровень груди. Глеба заело:
– Пошел вон! – сдержанно негромко, чтобы не слышала жена в спальне, проговорил он.
Пропустив этот окрик мимо ушей, Савелий продолжал:
– Для тебя партия приготовлена. Никакой головной боли! Ждем ответа.
Самоуверенность гостя за дверью начинала действовать на нервы. Глеб с трудом удерживал себя, чтобы не щелкнуть замком и не выступить навстречу оружию. К тому же он не сомневался, что этот гость топчется за дверью не один. По одному на подобные дела не ходят. Наверняка рядом с ним, вне видимости камеры, переминается длинный. В общем, два сапога пара. Семен и Савелий. У Корозова боролись два чувства: честолюбие и осторожность. Одно подначивало его и стыдило за осторожность, второе не советовало лезть на рожон, на пистолеты. Подсказывало смотреть на гостей, как на дворняжек, шептало, что их задача потявкать на него, как Моська на слона. Иной встречи ждать от него они не могли – он их не приглашал. Глеб отключил домофон и отошел от двери. Прошелся по квартире, ощущая себя, как в закрытой клетке. Сейчас ему было мало этого пространства, мало воздуху. Он ходил большими шагами, заложив руки за спину, и глубоко дышал. Заглянул в спальню. Жена безмятежно заснула. Он прикрыл дверь спальни и прошел в кабинет. Сел на диван под скрип кожи. За окном лил дождь, капли текли по стеклу, тарабанили по оконным отливам. Глеб в халате лег на спину, вытянул ноги. Заложив руки за голову, задумался, смотря в потолок. Спать больше не хотелось.
В восемь часов утра кто-то из жильцов подъезда обнаружил связанную консьержку в ее помещении. Заикаясь, она долго ничего не могла объяснить. В конце концов, стало понятно, что под утро открыла двери двум парням. Они связали ее, заклеили рот и оставили в кресле. К тому времени, когда за Глебом пришла машина, и охранники поднялись к квартире, возле двери ни Семена, ни Савелия уже не было. Ночная консьержка сменилась, а новая поведала ему, как у той дрожали губы и колени. Предположила, что могли обворовать какую-нибудь квартиру. Но пока все тихо. Никто не жаловался, и никто не знает, к кому и зачем приходили эти люди. В девять часов Корозов появился в офисе. Тотчас вызвал к себе начальника охраны. Коротко рассказал о происшествии. Потребовал:
– Усиль охрану на всех объектах. И мою охрану – тоже. По всему видно, каша заваривается серьезная. Ищи, ищи этих подонков. Под чьим патронажем они находятся? И откуда поставляется фальсификат?
– Уже занимаюсь, – сказал Исай и вышел из кабинета.
И только за ним закрылась дверь, как у Глеба в кармане пиджака раздался звонок. Корозов глянул на дисплей. Звонил Даршин. Ну, наконец-то, подумалось Глебу, очухался. Включил телефон. Голос Василия был взволнованным и даже показался Глебу испуганным. Однако Корозов не придал этому значения. Вероятно, чувствует свою вину перед ним. Обыкновенное дело. Нашкодил, теперь хочет извиниться. Глеб захотелось прочистить Василию мозги, и лишь он собрался сделать это, как Даршин опередил:
– Глеб, прошу тебя подъехать ко мне. Надо срочно переговорить! Это очень важно! Я у себя. Жду тебя!
Не успел Корозов ответить, Даршин отключил телефон. Глеб возмущенно перезвонил сам. Василий снова не дал ничего сказать, скороговоркой произнес прежние слова:
– Я жду тебя, Глеб! Это очень важно!
Все было более чем странно. И даже несколько напрягло. Корозов какое-то время задумчиво собирался с мыслями. В голову пришло, что просьба Даршина наверняка имеет отношение к так называемому Савелию с Семеном. И почему было не сказать об этом напрямую, не городить огород вокруг таинственной недосказанности? Еще раз звонить бессмысленно. Впрочем, не так уж бесполезно. Ведь можно пригласить Василия к себе. Какая разница, кто к кому приедет. Глеб потянулся к телефону, но вместо этого поднялся на ноги, прошелся по кабинету, покрутил телефон в руке, сунул в карман и вышел в приемную. Два охранника вскочили со стульев. Минуты две он постоял посреди приемной. Что-то непонятное возилось в душе у него, точно останавливало. Поймав вопросительный взгляд секретаря, сказал: