Загадочная хозяйка Ноттингема

Вольные стрелки побросали свои дела и собрались возле нас. Ещё бы, такая развлекуха! Их вожак поучит уму-разуму зарвавшегося мальчишку. Я бы тоже так думала на их месте. Они же не знают, кто такой этот мальчишка. И даже о том, что это не мальчишка, а девчонка.

– Со скольких шагов стреляем? – спросила я Робина, натягивая тетиву на лук и надевая специальные лучные перчатки, которые хранились у меня в рюкзаке. Я ещё взяла с собой напальчник, но не стала его доставать пока, сделав выбор в пользу перчатки.

Перчатка необходима, чтобы пальцы не поранились о тетиву лука. Она закрывает лишь три пальца, указательный, средний и безымянный, которые обычно задействованы при натяжении тетивы. Ещё она заметно облегчает соскальзывание тетивы с пальцев.

На напальчнике же есть специальное отверстие, в которое продевается средний палец, специальная выемка под пятку стрелы, а надевается он таким образом, чтобы гладкая поверхность приходилась между фалангами пальцев и тетивой.

Мне больше нравится работать перчаткой, мой своеобразный выпендрёж.

Ребята из ватаги Робин Гуда, и сам предводитель с интересом наблюдали за моими приготовлениями к соревнованиям. Именно так я и стала относиться к этой стрельбе. Только на соревнованиях на кону стояло золото, на меньшее я была не согласна, а здесь – моя жизнь в Средневековой Англии.

– Стреляем одновременно вон в то дерево, – показал Робин куда-то в сторону леса. Я напрягла своё ставшее идеальным зрение и не могла понять, на какое дерево он показывает.

– Не могли бы показать, какое именно дерево послужит мишенью? – всё-таки уточнила я, чтобы потом мне не сказали, что я стреляла не в ту мишень, а значит, проиграла.

– Джон, – подозвал Робин верзилу. Так это и есть знаменитый Маленький Джон? Слава богу, что хотя бы он познакомился с Робином Гудом до меня. – Покажи мальчишке мишень и отметь, куда попасть надо.

Я стала рядом с Робином. Ветра вроде бы нет. Во всяком случае, бокового ветра, который сильно влияет на точность стрельбы. При хорошем боковом ветре лук, прицел, стабилизатор, да и сам стрелок, весьма успешно создают «эффект паруса». И стрельба в таких условиях иногда становится похожа на балансирование канатоходца.

Встречный или попутный ветер не дают стреле изменить траекторию полёта настолько сильно, чтобы это повлияло на результат.

Да, Робин не дурак, не будет же он сам себе создавать помехи при стрельбе.

Мы встали в исходную позицию. Я зафиксировала кисть руки, которая натягивает тетиву под челюстью. У наблюдавших за мной стрелков вытянулись лица.

У меня тоже вытянулось лицо, но не так заметно, как у ребят из вольного братства.

Робин Гуд удерживал стрелу средним и указательным пальцами, кисть руки, натягивающую тетиву, отвёл за ухо, стрела лежит на опорной руке со стороны четырёх пальцев. Одна из многих стоек для стрельбы из лука. Я с такой тоже умею стрелять, но моя мне ближе. Я привыкла так работать на соревнованиях. Удивило меня то, что я воочию увидела, как стреляют настоящие стрелки из лука. Никаких перчаток, напалечников.

На пальцах мозоли от постоянных упражнений с луком. Таким рукам любые приспособления только мешать будут.

Я-то гордилась своей перчаткой и думала, что удивление вызывает моя экипировка. А на самом деле я выглядела как молокосос. Ну и плевать, мне мои ручки дороги такими, какие они есть сейчас – белыми и нежными, как у леди.

На поляну опустилась тишина.

Робин посмотрел на меня и приготовился спустить тетиву. Вокруг меня не осталось никого, только я, лук и стрела. Мы стали единым целым, я чувствую нетерпение тетивы, холодное спокойствие стрелы. Я отпускаю её в свободный полёт.

Наши стрелы летели рядом, примерно с одинаковой скоростью и вонзились в одну точку на мишени, раскрывшись буквой V.

– Ты кто? – ошеломлённо спросил меня Робин. – Ты стреляешь, как дьявол.

– Нет, это ты стреляешь, как дьявол, – расхохоталась я в ответ. Мне было трудно сдержать ликование, которое охватило меня.

Я победила. Победила самого Робина Гуда.

– Два дьявола в одном месте не многовато? – с усмешкой спрашивает меня Робин Гуд.

Я немного растерялась. Но только оттого, что план Б у меня не был готов.

План А: я вступаю в отряд и начинаю жизнь разбойника. О том, что я женщина, никому знать не обязательно. Что если он не примет меня в отряд? Чёрт, в банду! Что мне тогда делать? Куда идти?

Пока я шла на поляну, придумала план масштабирования деятельности нашей шайки. Вывод её на уровень легенды ещё при жизни Робин Гуда.

– Ты дал слово, что если я выиграю у тебя, то ты оставишь меня в братстве вольных стрелков и сделаешь своим заместителем, – я беру себя в руки и начинаю отстаивать свои права.

– Ну, так ты не победил Том, – продолжает усмехаться Робин. – Я же сказал, выстрелить лучше меня. А ты выстрелил, как я.

Ему бы адвокатом у нас работать, озолотился бы. Я действительно не уточнила этот момент. Ну, что ж Робин, ты сам напросился на публичную порку.

Вытаскиваю сразу три стрелы и кладу их на тетиву. Со злости я так быстро выстрелила, что сама не поняла, как так получилось. Средняя стрела попала в середину наших стрел, а две остальные на одинаковом расстоянии сверху и снизу. Да, профессионализм не пропьёшь!

Чувствую эйфорию оттого, что соревнуюсь с легендой. Разве я могла мечтать стоять рядом с Робином Гудом и любоваться его голубыми глазами, длинными ресницами, чётко очерченными губами? Во мне пробудилось озорство. Захотелось поцеловать его, чтобы уж наверняка возвести на пьедестал.

Пока я глазела на него. Робин достал три стрелы и выстрелил. Я поникла. Он перебил мои стрелы. Лихорадочный блеск глаз погас, плечи опустились. Только голову я не склонила. Буду выслушивать приговор, глядя в глаза.

– Ты славно стреляешь, Том. Я впечатлён, – сдержанно говорит Робин Гуд. – Ты почти выиграл у меня.

– Но почти не считается, да? – разочарованно спрашиваю я.

Я могу выстрелить ещё раз, и я знаю, что расщеплю стрелы Робин Гуда. Вот только этого мне он точно не простит. Я показала, как умею стрелять. Он показал, что стреляет лучше. И так мы можем стрелять хоть до второго пришествия Христа. Но кто-то должен остановиться первым. Робин не сделает этого, чтобы не потерять авторитет среди своей братвы. Значит, должна остановиться я.

Так и слышу голос своей мамы: «Ну ты же девочка, Эмма, уступи. Не показывай мужчинам, что ты лучше них в чём-то, кроме женских занятий. Превосходство над собой мужчины не прощают».

И я снова уступаю.

– Робин, это же тот стрелок, который выиграл золотую стрелу, – подсказал Маленький Джон.

Вот спасибо тебе, парень. Только этого мне не хватает, объясняться почему я, а не он выиграл турнир.

Баллада седьмая о том, как решилась моя судьба

Вольные стрелки заинтересовано посмотрели на меня. Мне показалось, что фраза Маленького Джона произвела фурор среди местного бомонда.

Как представлю, что они видели турнир и потом обсуждали, кто это такой борзый, что не побоялся выйти в костюме вольного стрелка на турнире шерифа…

– Чего смотрите, на мне узоров нет, – огрызнулась я.

– Так как ты попал на турнир? – повторил свой вопрос Робин Гуд, а я опустила глаза. Нет, не от смущения, хотя, скорее всего, они так и подумали. Мне нужно прикинуть, что отвечать.

История здесь совсем не так складывается, как я изучала. Любое моё слово может стать провалом легенды. Нужна осторожность.

– Я маленький, и меня просто сначала не приняли всерьёз. Потом я сумел проскользнуть на поле для стрельбы. А дальше просто повезло, – выдала я официальную легенду, с которой буду жить в этом мире.

Робин переглянулся с Маленьким Джоном. Тот пожал плечами.

– Хорошо, ты останешься с нами, – говорит он таким тоном, словно я не заслужила это право в честной борьбе, а получаю из милости.

Всё равно я ликовала. Я победила. Я останусь с ними.