Страница 3 из 4
– Мама, о чём ты говоришь? Какая дружба, если он мне совсем не интересен? – попыталась отмахнуться Надя от совета матери.
– Я не предлагаю тебе выскочить замуж за него завтра. Просто дружи, гуляй, развлекайся, приглядывайся к нему. Не сидеть же тебе всё время в четырёх стенах. Так и в старых девах можно оказаться. Лучше синица в руке, чем журавль в небе.
– Как это прикажешь понимать? – теперь уже дочь сверлила взглядом Зинаиду Алексеевну.
– А что тут непонятного? Наша жизнь устроена так, что всё в ней познаётся в сравнении. И само познание идёт от малых величин к большим.
– Значит, шофёр Дубцов – это синица, малая величина, так сказать, а кто в таком случае будет моим журавлём, большой величиной? – с сарказмом поинтересовалась дочь.
– Это всё будет зависеть от тебя, доченька. Может быть, синица тебя больше устроит, чем журавль. Как можно заявлять о том, что человек тебе неинтересен, если ты даже не пыталась с ним пообщаться? Вдруг этот Володя окажется способным молодым человеком, которого нужно лишь подталкивать к подножию вершин, а покорять их он будет самостоятельно. Бабка Дуся, кажется, заверила тебя, что из парня можно верёвки вить, – Зинаида Алексеевна улыбнулась холодной улыбкой. – Вот и проверь его способности.
Она говорила просто и доступно для понимания. Надя слушала свою умудрённую жизнью мать и чувствовала, что не сможет ей возразить. Но и промолчать, тем более согласиться с ней бессловесно было не в её правилах.
– А почему ты не смогла подвести к подножию вершины нашего папу? Почему он всю жизнь подручным у кого-то? – с вызовом спросила она, пытаясь уколоть мать, принизить состоятельность её доводов.
– Потому что твой папа не поддаётся дрессировке, – с сожалением сказала Зинаида Алексеевна. – Правда, я слишком поздно поняла об этом.
Надя не сразу ринулась на сближение с Дубцовым. Это было бы очень легкомысленно с её стороны. Она выдержала паузу, и только после этого позволила себе заговорить с Володькой, подводя влюблённого парня на близкую дистанцию.
И вот сегодня у них должно состояться первое свидание.
Надя, как заворожённая, продолжала стоять на одном месте, устремив свой взгляд далеко вперёд и думала, думала…
– Надя! – услышала она голос за спиной и вздрогнула. Повернувшись, увидела в двух шагах от себя Володю Дубцова. Он стоял перед ней как бравый солдат с вытянутыми вдоль туловища руками. Ладони его рук были пусты.
«Мог бы по пути хоть какой-нибудь цветочек сорвать для приличия, – подумалось Наде. – Мишка на его месте всяко бы не оплошал».
Она стояла и смотрела на парня, ожидая его дальнейших действий.
– Мне всю дорогу казалось, что ты не придёшь, – скороговоркой произнёс Дубцов первые слова вместо приветствия. – А ты пришла.
– Да, взяла вот и пришла. Разве ты не рад? – сказала Надя сухо, не ощущая в себе особой радости от встречи.
– Что ты!? Конечно рад! Ещё как рад! – Дубцов стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Ты даже не сомневайся!
– Ну, и куда ты меня поведёшь?
– Куда пожелаешь – туда и пойдём. Хоть на край света.
– Тогда пошли, – Надя повернулась и зашагала вдоль берега к повороту реки. Там в низине росли три огромных ветлы. Когда-то она пряталась за их стволами, скрытно наблюдая за лодкой, с которой рыбачил Мишка.
Володька не бросился к ней, не схватил за руку, как это сделал Олег Волин на исходе выпускного вечера. Дубцов пошёл рядом на расстоянии вытянутой руки.
Так и шагали они молча весь путь, пока не дошли до деревьев-великанов. Надя остановилась, осторожно провела ладонью по шершавой коре старой ветлы, потом прислонилась спиной к стволу.
– Так и будем молчать? – спросила она с издевкой. – Неужели тебе нечего мне сказать?
– А ты спроси меня о чём тебе хочется – я и отвечу, – живо откликнулся Володька, обрадовавшись окончанию тягостного молчания.
«Он действительно телок, которого нужно водить на верёвочке», – отметила про себя Надя, ещё не сделав окончательного вывода: хорошо это или плохо.
– Тогда ответь мне, Володя, только честно: для чего ты пригласил меня на свидание?
Вопрос оказался неожиданным, Дубцов не сразу нашёлся, что ответить, и покраснел до ушей. Даже в надвигающихся сумерках было заметно, как налилось кровью его лицо. Наде стало немного неловко, и она поспешила парню на помощь.
– Наверно, хотел что-то сказать мне, да? Говори, нас здесь никто не слышит и не видит.
Володька шумно задышал и, вероятно, даже вспотел от напряжения.
– Ну, это самое… объясниться хотел, – выдавил он из себя через силу и снова умолк, потупив глаза.
– Так объясняйся, я слушаю.
– В общем, нравишься ты мне… давно уже. С первого дня, как появилась в больнице. Жизни мне нет без тебя… Ночами иногда не сплю… Вот.
Володька с облегчением выдохнул, будто переставил с одного места на другое очень тяжёлый груз. А последнее слово он произнёс так весомо и звучно, будто в руках у него был молоток, и он ударил им по гвоздю, вогнав по самую шляпку.
«Почти слово в слово, как Олег Волин, – подумала Надя, вспомнив опять нахала-одноклассника. – Неужели у парней не находится других слов? Объясняются, как по шаблону. Интересно, а какие бы слова сейчас сказал Мишка Остроумов»?
При воспоминании о Мишке у неё в груди прошёлся холодок.
«Зачем я всё это делаю? Зачем подала надежду Володе? Зачем послушала мать? Зачем пришла сюда на свидание? Чего я жду от этой нелепой встречи? Почему я так легкомысленно и так быстро предаю свою любовь? Зачем? Ведь я ни разу не обмолвилась о своих чувствах к Мишке, не сделала даже намёка, что люблю его. Может, он тоже любит меня и ждал, что я откроюсь ему первой? Может, он смелый и решительный только в жизни и робкий в любви, как этот вот Володька Дубцов?»
Чем больше Надя задавала себе вопросов «зачем? и «почему?», тем сильнее загоралось в её душе какое-то непонятное чувство стыдливости от своего поступка.
Она внимательно посмотрела на своего ухажёра, пытаясь предугадать его реакцию на те слова, которые ему сейчас предстоит услышать. Надя решила не водить за нос влюблённого парня и высказать всё открыто и честно.
– Вот что, Володя, – начала она откровенный разговор. – Считаю, что настал мой черёд рассказать тебе о своих чувствах.
Дубцов резко обернулся к Наде лицом, замер в насторожённом ожидании.
– В отличие от тебя, я не испытываю трепетного чувства. И на свидание я согласилась прийти для того, чтобы сказать об этом. Чтобы ты знал моё отношение к тебе и не рассчитывал на скорую взаимность.
Надя ненадолго задумалась, затем добавила:
– По крайней мере, на ближайшее время.
Её ухажёр опустил голову, не проронив ни слова.
Пока они шли вдоль берега и молчали, к ней пришла неожиданная мысль: что, если написать Мишке письмо и изложить в нём все невысказанные слова, которые хранятся у неё в голове не первый год? Письмо обязательно дойдёт, его никто не сможет перехватить или прочитать. На бумаге можно написать признание более красиво и значимо, чем произнести его наедине, опасаясь быть непонятой.
Сейчас такая мысль показалась ей самой правильной. Мишка прочитает её письмо и обязательно ответит. И она будет уже точно знать, как ей следует поступить в будущем. Тогда, если она решит связать свою судьбу с кем-то из парней, её уже нельзя будет назвать предательницей по отношению к Мишке.
Володя вышагивал рядом и даже не догадывался, какие мысли ворочались в голове возлюбленной. Ему не дано было знать, что она рассматривает его, как запасной вариант, предложенный матерью. Он подумал, что у него не всё потеряно, что Надя не собирается его бросать, а просто берёт время, чтобы разобраться со своими чувствами.
На какой-то момент у парня прорезался дар речи.
– Конечно, я понимаю, – начал он взволнованно. – Это всё так неожиданно для тебя. Любовь – это такая штука, когда нельзя принимать скоропалительных решений, нужно время, чтобы обязательно разобраться в себе. Я не тороплю тебя и готов ждать столько, сколько тебе необходимо. И даже если ты поймёшь, что не сможешь полюбить меня так же сильно, как я тебя – что ж… мне будет достаточно и того внимания, которое ты сможешь уделять мне.