Страница 8 из 13
1974
Четыреста
Четыре года моросил,Слезил окно свинец.И сын у матери спросил:– Скажи, где мой отец?– Пойди на запад и восток,Увидишь, дуб стоит.Спроси осиновый листок,Что на дубу дрожит.И сын на запад и востокПослушно пошагал.Спросил осиновый листок,Что на дубу дрожал.Но тот осиновый листокСильней затрепетал.– Твой путь далёк, твой путь далёк, —Чуть слышно прошептал.– Иди куда глаза глядят,Куда несёт порыв.– Мои глаза давно летятНа Керченский пролив.И подхватил его порывДо керченских огней.Упала тень через пролив,И он пошёл по ней.Но прежде чем на синевуОпасную шагнуть,Спросил народную молву:– Скажи, далёк ли путь?– Ты слишком юн, а я стара,Господь тебя спаси.В Крыму стоит Сапун-гора,Ты у неё спроси.Весна ночной миндаль зажгла,Суля душе звезду,Девице – страсть и зеркала,А юноше – судьбу.Полна долина под горойСлезами и костьми.Полна долина под горойЦветами и детьми.Сбирают в чашечках свинецРои гремучих пчёл.И крикнул сын: – Где мой отец?Я зреть его пришёл.Гора промолвила в ответ,От старости кряхтя:– На полчаса и тридцать летТы опоздал, дитя.Махни направо рукавом,Коли таишь печаль.Махни налево рукавом,Коли себя не жаль.По праву сторону махнулОн белым рукавом.Из вышины огонь дохнулИ грянул белый гром.По леву сторону махнулОн чёрным рукавом.Из глубины огонь дохнулИ грянул чёрный гром.И опоясалась гораНогтями – семь цепей.Дохнуло хриплое «ура»,Как огнь из-под ногтей.За первой цепью смерть идёт,И за второю – смерть,За третьей цепью смерть идёт,И за четвертой – смерть.За пятой цепью смерть идёт,И за шестою – смерть,А за седьмой – отец идёт,Сожжён огнём на треть.Гора бугрится через лик,Глаза слезит свинец.Из-под ногтей дымится крик:– Я здесь, я здесь, отец!Гора промолвила в ответ,От старости свистя:– За полчаса и тридцать летТы был не здесь, дитя.Через военное кольцоПовозка слёз прошла,Но потеряла колесоУ крымского села.Во мгле четыреста солдатЛежат – лицо в лицо.И где-то тридцать лет подрядБлуждает колесо.В одной зажатые горстиЛежат – ничто и всё.Объяла вечность их пути,Как спицы колесо.Не дуб ли нá поле сронилЛисток свой золотой,Сын буйну голову склонилНад памятной плитой.На эту общую плитуСошёл беззвёздный день,На эту общую плитуСыновья пала тень.И сын простёр косую длань,Подобную лучу.И сын сказал отцу: – Восстань!Я зреть тебя хочу…Остановились на летуХребты и облака.И с шумом сдвинула плитуОтцовская рука.Но сын не слышал ничего,Стоял как в сумрак день.Отец нащупал тень его —Отяжелела тень.В земле раздался гул и стукСудеб, которых нет.За тень схватились сотни рукИ выползли на свет.А тот, кто был без рук и ног,Зубами впился в тень.Повеял вечный холодокНа синий божий день.Шатало сына взад-вперёд,Он тень свою волок.– Далёк ли путь? – пытал народ.Он отвечал: – Далёк.Он вёл четыреста солдатДо милого крыльца.Он вёл четыреста солдатИ среди них отца.– Ты с чем пришёл? – спросила мать.А он ей говорит:– Иди хозяина встречать,Он под окном стоит.И встала верная женаУ тени на краю.– Кто там? – промолвила она. —Темно. Не узнаю…– Кто там? – твердит доныне мать,А сын ей говорит:– Иди хозяина встречать,Он под окном стоит…– Россия-мать, Россия-мать, —Доныне сын твердит, —Иди хозяина встречать,Он под окном стоит.