Страница 7 из 8
Автоматическое «я» (то, что мы обычно представляем внешнему миру, то, как ведем себя в моменты незащищенности) – это наша личность. Однако то, что мы считаем своей личностью, основано только на сознательном «я»: мы догадываемся об этом по действиям, мыслям и тому, что говорят нам окружающие.
На вопросы вроде: «Хороший ли я друг? Честный? Спокойный? Сердечный?» мы отвечаем, опираясь только на свои убеждения и предположения. Некоторые из них основываются на том, что говорили другие люди, особенно родители, а некоторые – на наших собственных выводах. На все это, конечно же, влияют своекорыстные предубеждения. Мы сплетаем воедино нашу сконструированную реальность и поток повествования, чтобы понять самих себя. К сожалению, это не совсем соответствует нашей «истинной» личности.
Такие черты характера, как сердечность, открытость, доминантность, подчинение авторитету, чувствительность, склонность к риску, скептицизм, согласно нашим представлениям, объективно определяют личность. Но есть существенная разница между собственными представлениями об относительной силе этих черт в нас самих и тем, как по этим характеристикам оценили бы нас друзья. Своекорыстное предубеждение позволяет нам оценивать себя выше по более привлекательным или приемлемым особенностям и ниже – по неприглядным истинам. Оценки наших друзей согласуются друг с другом больше, чем с нашими собственными оценками, более того, они лучше соответствуют реальному поведению, чем наши убеждения о самих себе.
В течение последних тридцати лет социальные психологи усердно составляли список предубеждений, которые помогают нам более комфортно существовать в отношениях с собой и своей судьбой. В Википедии есть очень длинный «Список когнитивных искажений», чтение которого – поучительный опыт. Вас позабавят разновидности человеческого самообмана, если вы начнете подвергать сомнению свои собственные решения.
Некоторые из этих искажений на самом деле являются такими классическими защитными механизмами, как отрицание и рационализация, переосмысленными и научно подтвержденными. Другие стали открытием совсем недавно. Все они служат одной и той же цели – изменять мир вокруг нас таким образом, чтобы мы могли быть более довольны жизнью. Многие из этих искажений безвредны и просто помогают нам пережить еще один день. Однако иногда мы настолько искажаем реальность, что игнорируем настоящие опасности и оправдываем реальный риск. В этот момент мы вступаем на территорию самодеструктивного поведения. Если вы постоянно спотыкаетесь об один и тот же камень на прогулке, нужно что-то с этим делать.
Мир, каким мы его видим
В рамках стратегии выживания разум организует наш опыт в имеющие смысл модели – паттерны, с помощью которых мы можем предсказывать, что произойдет дальше. Мы разрабатываем систему неявных допущений, объясняющих, как устроена жизнь. Вместе они образуют мир допущений. В этом контексте допущения – это не просто мысли или идеи, но также эмоциональные и поведенческие паттерны.
Каждый из нас в силу необходимости развивает свой собственный мир допущений, чтобы сделать мир предсказуемым. Мы наблюдаем и обобщаем свои наблюдения: «Я пролил молоко – папа будет на меня кричать». «Я получил повышение – жена будет мной гордиться». «Я не могу найти свой слуховой аппарат – дочь подумает, что у меня плохо с мозгами». Когда мы находим исключения из наших обобщений, наши предположения о жизни становятся богаче и сложнее. В результате мы начинаем проводить более тонкие различия между явлениями. «Я пролил молоко, но папа злится, только если у него был плохой день на работе». «Я получил повышение, но это будет означать увеличение рабочего времени. Интересно, понравится ли это мой жене?» Мир допущений помогает нам предсказать, что произойдет дальше, однако он может быть очень точен в одной области (как работает iPhone), и сильно искажен и крайне далек от реальности в другой (как устроены отношения).
У автоматического «я» есть рабочая система «по умолчанию» – сеть клеток и их соединений, которые являются магистралями нашего мышления, чувств и действий. Сталкиваясь с новым опытом, мы пытаемся вписать его в наш мир допущений: сигналы в мозгу идут легче по установленным путям. Одновременно возбуждающиеся нейроны формируют устойчивые связи. Если новый опыт не вписывается в наш мир допущений (а мы прикладываем много усилий, чтобы его туда впихнуть), он должен попасть в поле зрения сознательного «я». В этот момент мы и осознаем, что нам предстоит разгадать загадку.
Таким образом, мир допущений сопротивляется изменениям: а) потому что автоматическое «я» пытается рассматривать реальность через призму уже установленных шаблонов (из-за чего Канеман называет его Ленивой Системой 1), и б) потому что наши допущения сами по себе ограничивают то, что мы видим, – и, соответственно, наш опыт. Старинная легенда гласит: когда Кортес подплыл к мексиканскому побережью, коренные американцы не увидели его корабли, потому что не могли вообразить себе существование таких объектов. Если я считаю Фреда тупицей, я вряд ли восприму его слова как что-то умное или проницательное.
Другой термин для мира допущений – это парадигма. Философ науки Томас Кун использовал его для описания системы основных представлений или теорий, на которые опирается большинство ученых. Сегодня наша самая фундаментальная парадигма – это научный метод, однако в прежние времена это было божественное откровение или мнения древних философов. Кун считал, что ученые, организуя свои коммуникации, впадают в зависимость от общих парадигм, но революция в науке требует их смены – и тогда весь мир переворачивается вверх дном.
Древняя астрономия, здравый смысл и католическая церковь считали, что солнце вращается вокруг земли. Ученым приходилось придумывать очень сложные объяснения (например, систему хрустальных сфер) того факта, что планеты, видимые с Земли, останавливаются и начинают двигаться в обратном направлении. Когда Галилей предположил, что Земля вращается вокруг Солнца, идея была простой, элегантной и очевидной любому человеку без предубеждений. Однако церковь сочла его теорию ересью, и науке понадобилось еще сотня лет, чтобы принять такую смену парадигмы и усвоить модель Галилея.
Более поздний пример смены парадигмы – это отказ от планетарной модели атома в пользу новой, которую не понимает никто, кроме физиков. Мы, неспециалисты, можем продолжать придерживаться старых представлений об электронах: это маленькие частицы, вращающиеся вокруг центрального ядра. Они многое объясняют и никому не вредят, но для передовой науки этого больше недостаточно.
Застывшие парадигмы в науке могут препятствовать прогрессу и наносить вред людям. Поскольку все предполагали, что мозг взрослого человека не меняется с новым опытом, для пациентов с инсультом и черепно-мозговыми травмами миллионы лет жизни были потрачены впустую – мы думали, что для них ничего нельзя сделать. А теперь посмотрите, что произошло с Габби Гиффордс: она учится использовать для общения другие части своего мозга – и делает это посредством повторяющихся тренировок и практики. Это все, что требуется мозгу для того, чтобы измениться.
Ожидания создают наш мир
Наши парадигмы (также называемые в других подходах нарративами, сценариями, схемами, типами мышления и жизненными ловушками) во многом связаны с созданием той реальности, в которой мы живем. Поскольку они сопротивляются изменениям, они становятся самосбывающимися пророчествами.
Становясь старше, мы остаемся с друзьями, которые поддерживают наши допущения, и позволяем отойти на второй план тем, кто придерживается иных точек зрения. Наши друзья, как правило, разделяют наши взгляды на политику, религию, спортивные команды и жителей города, в котором мы живем. Мы стараемся найти работу, которая не бросает вызов нашим ожиданиям от жизни. Мы читаем газеты и журналы, слушаем радиостанции, поддерживающие наши предубеждения. Мы, американцы, выбираем между каналами Fox News и MSNBC в зависимости от нашей парадигмы мира. Если наше саморазрушительное поведение выражается в чрезмерном употреблении алкоголя, интеллектуальной лени, переедании, пустой трате времени или пренебрежении своим здоровьем, мы вряд ли останемся друзьями с людьми, не одобряющими этого. Если мы склонным к азартным играм, употребляем наркотики или сексуально зависимы, то мы найдем людей, которые нас в этом поддержат. Если наша семья или близкие удерживают нас от такого поведения, мы будем стремиться их избегать, перестанем на них реагировать или заставим их замолчать или сдаться. Так мы находим способы буквально не видеть последствий нашего саморазрушительного поведения.