Прибытие

Я же, воспользовавшись тем, что хозяин занят, принялся осматривать его лавку. Понять, что именно здесь продавали было сложно. Никаких полок со склянками, флаконами и другими образцами деятельности алхимика я не увидел. Ведь алхимик — это же зелья разные, философский камень и, что там ещё? Здесь же ничего этого не было. Да что там говорить, здесь даже полок не было. Голые стены и длинный деревянный прилавок. В витрине, правда стояли какие-то колбы, но они больше напоминали часть лаборатории, выставленной напоказ.

— Триста пятьдесят серебряных рублей, — провозгласил Кнауф, и я быстро перевёл на него немного расфокусированный взгляд. Всё-таки слабость, возникшая после применения магии, всё ещё чувствовалась.

— Простите? — я пытался прикинуть, много это, или мало. — Вы сказали, триста пятьдесят серебряных рублей?

Учитывая, что в прошлый раз мы получили двадцатку, сумели приодеться и ещё хватило на несколько дней гостиницы, оплату услуг целительницы и ещё осталось на еду, то сумма выглядела довольно внушительно.

— Ладно-ладно, не надо так нервничать, я помню, что вы меня не расстроили издевательством над несчастным телом, поэтому… четыреста двенадцать серебряных рублей, но это последняя цена. Поверьте, молодой человек, больше вы не выручите за эту тушу. Во всяком случае, здесь, в Каменном. — Твёрдо сказал алхимик и даже стукнул ладонью по прилавку.

— Это, конечно, больше похоже на обдираловку, — медленно протянул я. — Но, вынужден согласиться. Потому что, боюсь, вы можете оказаться правы, господин Кнауф, и лучшую цену я просто не найду.

— Вот, даже вы поняли, юноша, что старый Олаф Кнауф всегда предложит лучшую цену! Кстати, а откуда вы узнали, что я именно Кнауф? — он подозрительно посмотрел на меня.

— У вас на вывеске написано, — ответил ему, посмеиваясь.

— Ах, да, точно, — он ударил себя ладонью по лбу. — Весь город сошёл с ума, и я вместе с ним.

— Да, я заметил, что какой-то нездоровый ажиотаж вокруг, — пока я говорил, Кнауф стащил тушу с прилавка и потащил к боковой двери. При этом не сказал бы, что он сильно напрягается, хотя туша была тяжёлой. — А с чем вся эта суета связана, не подскажите? — Добавил я, когда он вернулся и бросил на прилавок тяжёлый кошель с серебром.

— Здесь ровно четыреста монет, — сказал он, и отдельно отсчитал ещё двенадцать. После этого придвинул их мне и вздохнул. — Слухи ходят, что хозяева вернулись. То ли сами, то ли наследники.

— Да что вы, говорите, — я покачал головой. — Вот и в Призамковом слухи такие гуляют. Неужели правда замок снова обитаемым стал? И как, думаете, Кедровы это, или кто-то другой?

— Момент непринципиальный. Может, и лучше будет, если не Кедровы замок займут и с жетонами наперевес сюда приедут. Тех я ещё помню, хоть и мальчишкой совсем был. Ох и крутой нрав был у Архипа Кедрова. Бароны-то его уже не застали. Да и местные идиоты думали, что сказки это, и никто сюда не явится больше. Им всем очень не повезёт, если Кедровы всё-таки вернулись. — Кнакф задумался, и добавил. — А вот то, что обитатели замка очень скоро сюда наведаются и устроят ревизию по полной программе — сомнению не подлежит. Вот все и носятся, как в задницу ужаленные, стоило только слухам поползти. Кто-то лоск наводит, а кто-то бумаги экстренно перетрясает, чтобы спрятать успеть все свои делишки. Я вот тоже, решил витрину помыть. А вдруг мимо кто поедет из Охотников, глянет, а стекло пыльное.

— Да, неудобно получится, если он в пыльном стекле свою самодовольную морду не разглядит, — поддакнул я, убирая кошель с четырьмя сотнями во внутренний карман куртки. Отдельно лежащие двенадцать рублей ссыпал в свой тощий кошелёк, который нашёл в своей спальне. В нём даже пара рулей серебряных нашлось да мелочь медная. — Вы не подскажите, где здесь можно свежей еды купить: хлеб, масло, колбасу и тому подобное? Я сейчас при деньгах, могу себе позволить, — и похлопал себя по груди, там, где лежали деньги.

— Да, за ратушей лавка Петьки Сомова стоит. Там всё это можно купить. У него своя фермам за городом, оттуда каждое утро всё свеженькое привозят. А хлеб в пекарне напротив Сомовской лавки взять можно.

— Спасибо, — я кивнул и повернулся к выходу. Уже подходя к двери расслышал, как Кнауф пробормотал.

— Ну, а я пойду тушей займусь. А окно потом домою.

Выйдя на улицу, огляделся по сторонам. Так, вон та почти башня, которая возвышается над всеми остальными домами, скорее всего, и есть ратуша. Значит, мне туда.

Ратуша находилась на центральной площади, и пока я до неё добрался, имел представление о городе. Не слишком большой, у меня ушло менее часа, чтобы половину пройти пешком. У города было довольно странная застройка. Трехэтажные многоквартирные дома были расположены по периферии. А ближе к центру стояли особняки, окружённые небольшими парками. Обычно застройка ведётся наоборот. Но здесь обеспеченные люди предпочитали центр. Впрочем, земли вокруг было много, проблемы с разрастанием я лично не наблюдал.

В булочной стояла небольшая очередь. Пекарь только что вынул из печи хлеб. От одного запаха у меня рот слюной наполнился. Встав в очередь за хорошенькой девчонкой, начал прислушиваться к тому, что говорят люди.

Говорили все об одном об обитателях замка. А также о том, что вольной жизни, похоже, наступает конец. Что в принципе, коснётся исключительно Совета. Простые жители, как платили налоги, так и будут платить. Только вот часть из них теперь будет уходить не членам Совета в карманы, а, как и положено, хозяевам. Некоторые даже злорадствовали по этому поводу.

— А вы как думаете, какие они? — я посмотрел на повернувшуюся ко мне девицу и улыбнулся.

— Вот уж не знаю. Наверное, метра два без… чёрт, простите, — я негромко рассмеялся. — Наверняка, как и положено легендарным воинам, могучие, суровые мужчины. — Перед глазами встал Сергей в синих трасах и шинели, и я снова чуть не заржал. Вовремя прикусил язык и подмигнул девушке.

— В книгах они описаны по-разному, — прощебетала она. — Среди Охотников же могут, и молодые мужчины встречаться.

— Возможно. А вы не боитесь этих молодых мужчин? У этих молодых разные нехорошие мысли могут возникать, когда они таких вот красоток встретят.

— Ну что вы, это же Охотники. У них, наверняка, отбоя от женщин нет, — у девушки порозовели щеки.

Видимо, она представила себя предметом вожделения красавца-мужчины, который обязательно увезёт её вдаль на белом коне. Тут подошла её очередь, и девушка принялась бойко перечислять улыбчивому пекарю, что ей от него нужно. Отвлекшись от меня, она не расслышала, как я прошептал.

— Ну вот с последним вашим утверждением я могу поспорить.

— Чего тебе, парень? — обратился ко мне пекарь, а девушка тем временем упаковывала покупки, которые пекарь положил на небольшой столик возле прилавка.

— Хлеба, — я прикинул объем булки. — Даже не знаю. Чтобы четверым мужикам на пару дней хватило. — Вовремя вспомнил, что у нас теперь в штате есть конюх. А то кто-то остался бы без положенной пайки. И, боюсь, что это был бы безголовый Рома. — Ну, и булочек каких-нибудь, пару батонов, придумай сам.

— Тебе в пакет всё собрать? — я кивнул. Ну да, не в руках же тащить. — Восемьдесят семь копеек.

Девушка мельком посмотрела, как я, чертыхаясь, тщательно отсчитываю мелочь, и сочувственно улыбнулась. Ну, да, не Охотник, который бы небрежно бросил бы на прилавок серебряный рубль. Но для меня дело было даже не в самой сумме. Я пытался разобраться в стоимости денег и ценообразовании. Мне пока не до понтов.

Выйдя на улицу, я больше всего хотел оказаться в машине и сожрать ещё горячую булку. Собрав волю в кулак, перешёл через площадь и зашел в лавку фермера. Тут мне предстояло весьма основательно затариться. Отстояв небольшую очередь, в которой обсуждались всё те же животрепещущие темы, узнал, что как минимум трое из членов Совета присваивали средства, на которые выстроили приличные особняки и удачно выдали замуж дочерей за приближённых барона фон Майснера.