Неподходящий мужчина

— Тогда лучше на мотоцикле, на машине там трудно проехать.

— Так даже лучше.

Я прижимаюсь к его плечу, закинув ногу на его бедро, обвиваю руками плечи.

Мы наконец добрались до моей квартиры и теперь мой старенький диванчик безропотно нас принял в свои объятья. Мы долго разговариваем, столько накопилось у каждого за несколько месяцев разлуки. Покрываем лица друг друга легкими поцелуями, нежно, вперемешку между словами.

— У меня все получилось, Вик, — прижимая меня к себе, тихонько рассказывает мне Витя, — все, как я хотел. Первый месяц трудно было, я разрывался между двумя городами. Искал тебя. Не мог поверить тому сообщению… но надо было работать, доказать тебе и себе, что могу.

— Я всегда в тебя верила, — целую я его в колючий подбородок.

Мой рассказ получился более длинным, сбивчивым. Оказывается, не просто пуститься в путешествие по своему прошлому.

— Если бы я только знал, — твердит Вик.

Я вижу, как его терзает мое признание. Он напрягается, когда я произношу имя Лоры и Сергея.

— Давай забудем про них, — прошу я, — иначе это нас никогда не отпустит. Есть только ты и я. Наше будущее.

— Разве такое можно простить, — мрачно утверждает Вик.

— Я простила.

А потом тянусь к самому его уху и шепчу:

— Знаешь, что я хочу?

Мы мчимся на мотоцикле на наше место. Мотоцикл старенький, взяли покататься на вечерок у приятеля Виктора. За моими плечами потертый рюкзачок. В нем плотно свернутый плед, чай в термосе и бутерброды.

Здесь все, как я помню. Лужайка на холме с густой травой, город весь в огнях, как на ладони. Звездное небо над головой.

— Всегда мечтала здесь заняться любовью, — игриво говорю я, скидывая куртку. Виктор тесно прижимает меня к себе, целует в губы. Я пробираюсь руками ему под футболку, скольжу пальцами по голой коже. Такой родной. Весь мой. Просто необыкновенно.

Звезды молчаливо наблюдают за нашим безумством. А я ничего не вижу, кроме звезд. Только ощущаю, как пальцы Вика порхают по моей обнаженной коже, тепло его губ, исследующих каждый уголок тела. Я так соскучилась по его ласкам. Притягиваю Вика к себе и закрываю глаза, растворяясь в ощущениях. Наши тела сплетаются. И я забываю обо всем. Есть только Вик, я и это бескрайнее небо.

В воскресенье столько всего нужно сделать. Во-первых, позвонить шефу и сообщить о своем увольнении. Во-вторых, поговорить с Маринкой. Мы, конечно, еще встретимся, когда я приду на работу писать заявление на расчет, но все-таки хочется с ней пообщаться заранее. Представляю в каком она будет шоке — в пятницу провожала меня к Сергею, а в понедельник я уезжаю с его братом.

И в-третьих, самое сложное, сообщить маме.

Но с этим как-раз все и оказалось гораздо проще.

В воскресенье утром мы поехали навестить Владимира в больницу. Ввалились в палату, груженные пакетами с продуктами для Вовы и стопкой газет и журналов, чтобы не скучал.

Мама сидит на стуле, возле кровати Владимира, брат с сестрой о чем-то приглушенно спорят, стоя за маминой спиной. Но все так и замерли, стоило нам появиться на пороге палаты. Мама сидит с открытым ртом, застыв на начале не до конца произнесенной фразы. Мелкие вмиг перестали спорить и с воплями бросились нам навстречу.

— Привет, привет, — провела я рукой по их непослушным волосам.

Вик передал им пакеты, велев все красиво разложить внутри прикроватной тумбочки.

— Здравствуй, мама… Вова, — улыбнулась я, вцепившись в руку Вика.

— Здравствуйте Ольга Васильевна, привет Владимир, — Виктор подходит ближе к кровати и жмет протянутую для приветствия руку отчима.

— Вы как…, а где…, Вероника…, - приходит в себя мама, готовая завалить меня множеством вопросов.

— Мама, во-первых, ко мне вернулась память, — четко говорю я, не спуская глаз с маминого лица.

— Во-вторых, я рассталась с Сергеем…

— А, в-третьих, опять сошлась со своим байкером, — недовольно заканчивает мама.

— Есть еще, в-четвертых, — Вик крепче сжимает мою руку, — Вероника уезжает со мной.

— Нет! — резко восклицает мама, но потом, спохватившись, переводит взгляд на мужа.

— Вова, что скажешь? Разве я не права?

— Не надо, Оленька. Отпусти их с миром. Разве не видишь, любят они друг друга.

Мама на миг прикрывает ладонями лицо, устало трет виски.

— Ольга Васильевна, — Вик делает шаг вперед, — я люблю вашу дочь. Хочу попросить у вас ее руки.

Вик, движением фокусника, достает из кармана куртки бархатную коробочку, протягивает мне.

Теперь моя очередь неподвижно застыть, открыв рот от изумления. Что! Откуда?

Я открываю футляр, а там кольцо. Золотой ободок на алой подушечке. Внутри гравировка Вик+Вик.

Оглядываюсь на родных, со счастливой улыбкой демонстрируя подарок.

— Примеришь? — шепчет Вик.

Я подставляю безымянный палец и Вик надевает кольцо. Я нежно целую его в щеку, шепчу?

— Как? Когда?

— Купил еще тогда. За неделю до нового года. Хотел в поезде подарить. Казалось романтичным.

— Так еще лучше.

— Ура, Ника выходит замуж! — галдят притихшие до этого момента брат с сестрой.

— Мама, Вова, — бросаю я взгляды на родных.

— Поздравляю, дочка, — Владимир тянется ко мне. Я нагибаюсь, обнимаю его, целую в колючую щеку.

— Что ж с вами сделаешь, — мама вздыхает, — значит будет свадьба. Только сначала поедем домой. Стол накроем. И вы мне все-все расскажите. И вот что — мама яростно сверкает глазами, тычет в Вика пальцем, — только попробуй мою дочь обидеть…

Эпилог

Эпилог

— Марго, — подаришь мне поцелуй на счастье, — Вик улыбается и призывно распахивает руки для объятий.

Марго несется к нему со всех ног, виснет на шее и целует в щеку.

— А теперь, мама, — Вик лукаво смотрит в мою сторону.

Я неторопливо приближаюсь, с деланно-равнодушным видом. Заглядываю Вику в глаза, утопая в россыпи золотистых искорок. Целую в губы. Слегка. Играя. Но Вик сам притягивает меня к себе. Сильнее углубляет поцелуй. Целует так страстно, будто мы здесь совсем одни. Отпускает меня, переводя дыхание.

— Только попробуй проиграть, после такого, — говорю я ему прямо в губы, — ты будешь первым. Я в тебя верю.

— Я тоже, папочка, — обнимает его сзади Марго, взобравшаяся позади на сидение байка.

Вик отъезжает в зону ожидания. Я нервно покусываю губы, выглядывая его шлем среди шеренги мотогонщиков. Беру Марго на руки, показывая на папу.

— Девочки, а я вам мороженое принесла.

Подходит мама и вручает нам с Марго по брикету с мороженым. Мама приехала на выходные. Специально, чтобы поболеть за любимого зятя.

— Ну как там наш Витенька? — мама вытягивает шею, выискивая зятя в группе среди остальных гонщиков. Найдя, машет рукой, на посматривающего в нашу сторону Вика. Вик машет в ответ.

Текут минуты ожидания. Гонщики выходят на старт и после того, как получают сигнал зеленым флажком, срываются с места.

— Ника, как ты можешь на это смотреть, — мама хватается за сердце, — а если с Витенькой что-то случится. Зачем ему это надо? Все же хорошо. Бизнес свой наладил. Дом купили. Живи и радуйся. Так нет, надо ему судьбу испытывать.

— Мама, успокойся, — примирительно говорю я, — Витя много раз участвовал в подобных соревнованиях. У него много опыта. Да и просто, ему это доставляет удовольствие.

— Ой, Ника, я все равно так переживаю…

И все же я напряженно вглядываюсь на трассу. У меня замирает сердце, когда одного и гонщиков заносит на трассе и он врезается в заграждение. Вылетает из мотоцикла. Но тут же встает, поднимает мотоцикл и продолжает гонку. Хорошо, что, жив, все в порядке. Хорошо, что не Витя. Я трясу головой, избавляясь от подобных мыслей. Нельзя так думать. Но сердце каждый раз тревожно сжимается, когда кто-то из гонщиков сходит с дистанции. Слава богу, скоро финиш. Скоро все закончится. И пусть, если не первый. Главное, чтобы живой и здоровый.

Финишная прямая. Взмах клетчатым черно-белым флагом. Финиш.