Время любви

Но эти поцелуи кружат голову. Вызывают спазмы внизу живота. От широких мужских ладоней расходятся по всему телу жар и пульсация.

Однако мне хочется больше.

Больше.

Еще больше.

Поэтому я веду себя очень развязно и легкомысленно. Сама опускаю руки на пояс джинс Олега. Прикасаюсь к ширинке и дергаю вниз молнию. Сжимаю твердую плоть через ткань белья.

Призывно урчу и мурлыкаю, прижимаясь к мужчине еще теснее. Прошу продолжить. Быть увереннее. Напористее. Так, как он умеет и любит.

Ведь я уже готова для него. Я мокрая. И потому трусики только мешают и раздражают.

А, может, он хочет, чтобы я опять упрашивала? Вслух? Но это так стыдно… Даже после вчерашнего…

Однако Олег опытный. И определенно жалеет мои чувства. Потому что все-таки делает то, чего я так желаю — стягивает мое белье и проникает внутрь пальцами. Уверенно толкается и раздвигает, растягивая. От импульса желания я вздрагиваю, выгибаюсь и несдержанно стону. Поощряю. Наслаждаюсь.

И с головой ныряю в пучину удовольствия, когда Олег наконец-то берет меня. Сначала неторопливо и аккуратно. Медленно. Как всегда, давая привыкнуть. Но совсем скоро ускоряясь и усиливая напор.

Так, как нравится уже мне. От чего я уже вскрикиваю и сильнее цепляюсь за широкие и крепкие плечи.

Какой обед? Какая еда? Вот он — чистейший экстаз. Всепоглощающая страсть и наслаждение. То, что сводит с ума и позволяет почувствовать себя по-настоящему живой.

Нужной.

Правильной.

Если на свете есть совершенство, то вот оно — быть в объятьях любимого мужчины. Чувствовать его жар и его ласки. Его могущество над собой и власть. Его объятья. его запах и дыхание. Ловить губами сдержанные стоны — ведь ему тоже нравится!

Ощущать его внутри себя. Не только между ног. Но и в самой глубине.

В сердце.

В душе.

Полностью отдавая себя.

Разве это не совершенство? Не идеал?

Кончая, я пронзительно всхлипываю. Плачу ли я? Не знаю, не понимаю… Только теснее притягиваю Олега к себе и обхватываю ногами, не позволяя выйти.

Поэтому, когда и он кончает, то делает это в меня. И это потрясающе — тугие толчки и жар, пульсация и мужской рык над ухом от удовольствия.

Ну да, я страшная эгоистка.

Позволяю себе это.

Хотя бы сегодня. Хотя бы сейчас.

И завтра. И, надеюсь, в будущем.

Глава 25.3. Татьяна

Лучше выходных нельзя и придумать. Мы проводим в доме Олега два дня — настолько праздно и бездельно, что мне должно быть стыдно.

Всё, чем мы делаем, это занимаемся сексом или просто валяемся, смотря кино. Готовим вместе и едим. Когда Олегу звонят по работе, я пользуюсь моментом и занимаюсь домом. С рвением меняю постельное белье, затеваю глобальные постирушки и вымываю несколько комнат.

Меня переполняет энергия. И необычайно воодушевленное настроение.

К своему телефону даже не прикаюсь. Мне он просто неинтересен. Куда как с большим удовольствием я обустраиваюсь в доме, будто это — мое семейное гнездышко.

Поймав себя на этой мысли, я, вместо того, чтобы испугаться, беззаботно и совершенно глупо хихикаю. Наверное, я слишком сильно забегаю вперед, но почему-то, рисуя свое будущее, вижу себя “маленькой хозяйкой большого дома”. Деловитой супругой. Мамочкой двух маленьких ребятишек-погодок.

Возможно, подобное не для девушки моего возраста. Такие мысли должны приходить в голову позже, к годам так 25–27.

Но какая разница, если я влюблена? Если полностью и безраздельно готова к серьезной и взрослой жизни?

Конечно, я ничего не расскажу самому Олегу. Не знаю, как он отнесется к подобному.

Но это не значит, что я не могу просто помечтать.

Ведь могу же?

… Уезжать, разумеется, не хочется. Но приходится. Садясь вечером второго дня в машину, я бросаю тоскливый взгляд на дом и тут же поспешно исправляюсь, ведь Олег в этот момент с интересом наблюдает за мной.

И тихо хмыкает.

Потому что понимает.

А как иначе?

Он взрослый. И читает меня, как раскрытую книгу.

— Если хочешь, вернемся через две недели. — говорит, потрепав меня по шее.

Это очень милая и нежная ласка, от которой я млею и мурлыкаю, прикрывая глаза ресницами.

— Мне бы этого очень хотелось, — говорю я эгоистично, но при этому не чувствуя ни капли стыда за свой порыв. И все же деликатно добавляю, — Если, конечно, тебе это будет удобно.

— Видно будет.

Я понимающе киваю. Олег, конечно, ничего не обещает. Но это ничего. Мне достаточно и этого.

— Но на новогодние выходные точно вырвемся, — сообщает мужчина, подцепив пальцами мой подбородок.

— Класс! — от потрясающей перспективы я широко улыбаюсь. — Будет просто замечательно!

Фантазия мгновенно рисует празднично убранный дом — елку и гирлянды, мишуру и всевозможные новогодние игрушки. От возбуждения я даже хлопаю в ладоши и смеюсь. А Олег, резко наклонившись, поощрительно целует меня в губы.

Но ведь это и правда здорово!

Олег говорит о том, что мы встретим Новый год вместе. Разве не чудо?

***

С девчонками мы встречаемся уже на следующий день. Под пристальным и изучающим взглядом Динары я тушуюсь. Девушка на секунду щурится, наклоняет голову на бок… И в итоге широко улыбается, кивнув. Светка же выглядит беззаботно и довольно. И будто бы удовлетворенной.

Перенести бронь в “Sophie” непросто. Но для владелицы холдинга (для меня, то бишь), разумеется, делают все возможное. Поэтому в итоге мы с подругами устраиваемся с полным комфортом за вип-столиком, привлекая тем самым ненужное внимание.

Но выглядим мы трое потрясно, тут уж ничего не отнять. Поэтому можно сослаться и на то, что люди восхищаются нашей красотой и молодостью.

На нас — стильные и дорогие шмотки. И безукоризненный макияж. Вместе нам ничего не страшно, поэтому держимся уверенно и просто. Но на деле — много ли нам надо? На самом деле, мы с тем же успехом могли пойти и в обычную среднестатистическую кофейню. Это Александровна настояла. А я покорно послушалась, по-прежнему чувствуя перед девчонками вину.

Сделав заказ, мы переглядываемся. Пытливо и изучающе. Кто же начнет первой? Что скажем друг другу? Что можем и, главное должны поведать друг другу?

— Хорошо время провела? — спрашивает Светка, — С пользой?

Я помимо воли вспыхиваю. В голосе девушки никакой двусмысленности. Но я почему-то ее слышу. И поэтому — безумно смущаюсь, ведь сладкие воспоминания вспыхивают в голове фейерверком и отзываются сладким томлением во всем теле.

И это не только физиология. Это все эмоции. И чувства. И полное удовлетворение.

— По твоей довольной кошачьей мордашке все сразу становится ясно, — усмехается Александрова. — Тогда ты, Алиева. Что у тебя такого произошло?

Я перевожу взгляд на Динару и действительно отмечаю то, на что не сразу обратила внимание.

У той явно настроение не в пример хуже, чем у нас. Хотя держится хорошо и привычно — строго и одновременно мягко. Как такое возможно? Возможно. Типаж у нее восточный и нежный. Но в глазах что-то… такое, от чего стараешься если не отгородиться, то хотя бы держаться настороже.

— А ты мысли, поди, читать умеешь, да? — кривится Алиева. И вот это как раз непривычная для нее мимика и эмоция.

— Мысли — нет, не умею, — тут же отрезает Света, — А вот эта складка на лбу тебя совершенно не красит. Что случилось, мать?

Алиева глубоко вдыхает и тут же — медленно и со свистом — выдыхает через рот.

— Замуж выхожу, девочки, — говорит, — Все-таки.

— За Каримчика таки? — спрашивает Светка пытливо и без капли удивления. Наслышаны, да…

— Да… — откликается Алиева грустно, снова вздыхая.

Ну и как после этого делится своими переживаниями? И своим счастьем?

— Значит ли это, что наш девичник должен быть девичником-девичником? — несмешно юморит Александрова. — Или что там у вас по традициям? Посиделки в кружке, рисование хной и песнопения в стиле фолк? А у вас там как — вход по пропускам? Или можно через окно? Я могу — мне не страшно!