Ночь нашей любви

– Туше! – сказал он, залпом проглотив эль. – Вы тоже, миледи. – Кайра молча выпила. – Налейте мне еще. И не забудьте о себе.

– Я столь непривлекательна?

Его улыбка погасла.

– Напротив, вы кажетесь мне слишком привлекательной.

Озадаченная его словами, Кайра подошла к графину и, вернувшись с полными кубками, остановилась перед ним.

– Значит, вы пытаетесь напоить меня, чтобы облегчить экзекуцию?

Он покачал головой и стал пить, не сводя с нее холодного взгляда кобальтовых глаз.

– О нет, миледи. Я пытаюсь облегчить задачу для себя.

Его слова и поведение сбивали с толку, однако не становились менее оскорбительными, и Кайра еще сильнее возненавидела наглого шотландца. Она вот-вот подвергнется насилию, а он, видите ли, беспокоится о себе!

– Если эта задача столь неприятна, тогда почему бы вам, сэр, не отомстить Дэрроу иным способом? Я переспала с половиной мужчин в замке. Вы не сможете меня обесчестить.

,Я доступная, отвратительная, грязная.

Шотландец задумчиво исследовал содержимое кубка.

– С половиной замка?

– Со всеми конюхами, – заверила Кайра. Хорошо бы его напоить, подумала она, чтобы он наконец оставил ее в покое.

– С каждым?

– Да, сэр.

– Но вы, кажется, очень тщательно выбираете любовников?

– Я выбрала их всех.

– О! Налейте-ка мне еще. Да побольше!

Он пугал и безмерно раздражал Кайру. И вместе с тем в нем было нечто, что делало его достойным противником, хотя она совсем не желала этого нелепого противостояния. Внезапно ее охватил гнев. Будь все проклято, будь проклят инстинкт самосохранения!

Ладно.

– Вам зля? Побольше эля, сэр? У вас его будет даже больше, чем вы хотите! – В безрассудной ярости она схватила графин, намереваясь обрушить его на голову врага.

Шотландец молниеносно подскочил, схватил ее за руки, встряхнул, словно тряпичную куклу. Остатки платья осыпались с нее, будто осенние листья в преддверии зимы.

Никогда еще Кайра не чувствовала такого накала чувств и напряжения, как в тот момент, когда оказалась прижатой к телу мужчины. Она хватала ртом воздух, пытаясь заговорить, но тут он выпустил ее, и она шлепнулась в воду рядом с ним.

– Значит, вы грязная, миледи? Ну что же, придется вас отмыть.

Кайра чуть не задохнулась, поскольку он тут же приступил к делу. Глаза у него вспыхнули голубым пламенем, мыло и руки оказались повсюду, скользя по ее груди, животу, бедрам и между ними. Вне себя от ярости, она попыталась выскочить из лохани, но шотландец властно и грубо втащил ее обратно. Руки начали поглаживать соски, глаза сверкали, казалось, прожигая насквозь; ее окатывало то волной холода, то дрожи. Она попыталась оттолкнуть его и коснулась твердой груди. Мышцы напряглись.

Его руки снова оказались между ее бедер. Умелые, безжалостно-интимные прикосновения. Кайра хотела взвизгнуть, завопить, отшвырнуть прочь ненавистные руки.

«Прекрати, чертов ублюдок, отпусти меня!»

Слова застряли у нее в горле.

Она металась из стороны в сторону, но его пальцы настигали ее повсюду. Да, была ярость, что он смеет касаться ее подобным образом, негодование и страх, но еще огонь… пламя…

– Обождите! – Получился не крик, а скорее мольба.

Шотландец подчинился, хотя она быстро поняла, что если он и слышал ее, то не собирается отступать, просто ему надо было вылезти из лохани. Кайра вцепилась в его плечи, когда он повалился вместе с ней на медвежью шкуру. Она чувствовала каждое движение его мускулов, его неистовство, возбуждение, злость. Он вдруг приподнялся, рухнул на нее, и в следующий момент она чуть не вскрикнула от боли, но, закусив нижнюю губу, поклялась себе, что не издаст ни звука. Кайра не шевелилась, терпела боль, которая из резкой стала тупой. Она не могла даже вздохнуть, только ощущала ритмичные движения его влажного тела, яростную силу объятий, скольжение плоти, горячую пульсацию и боль…

Наконец шотландец замер, напрягшись, как натянутый лук, и ее затопило жидкое тепло. Ей хотелось столкнуть его с себя, избавиться от его тяжести, но он лежал неподвижно.

Открыв глаза, Кайра увидела его взгляд, мрачный и тяжелый, как лежащее на ней тело.

– Почему?

– Ради Бога…

– Почему вы солгали?

– О Господи, прошу вас…

– Почему вы солгали?

– Потому что вы не хотели меня, и я надеялась… – она сглотнула, – надеялась, что вы оставите меня в покое.

Он вытянулся рядом.

Наконец-то! Кайра снова закрыла глаза.

– Проклятая маленькая дурочка! – тихо выругался он. – Я думал, вы бросаете мне вызов, чтобы подстегнуть меня. Я считал вас распутной девицей, которая переспала с половиной замка и решила опробовать свои чары на мне.

Кайра повернулась к нему спиной, не желая, чтобы он увидел ее слезы, которые уже катились по щекам.

– Какая разница? – прошептала она. – Вы же хотели причинить мне боль.

Шотландец так долго молчал, что она едва не оглянулась.

Внезапно он встал, беспокойно прошелся по комнате, потом замер у камина и уставился на огонь.

– Мне казалось, что я должен отобрать у Дэрроу все, в том числе и вас. Но причинять вам боль? Нет. Я хотел лишь избавиться от сердечной муки, кошмаров, навязчивых мыслей… – сказал он и мрачно добавил:

– А Кинси Дэрроу я действительно хочу убить. Хочу, чтобы он умирал медленно.., в огне.

И столько отчаяния было в его голосе, что Кайра содрогнулась.

– Вы не верите мне, – тихо произнесла она, не поворачиваясь, – но я потрясена смертью вашей жены. Я правда очень сожалею.

– Миледи, я совершил над вами насилие, и вряд ли вы должны сейчас извиняться за судьбу другой женщины. – Увидев, что она дрожит, он протянул к ней руки.

– Нет, я…

– Я отнесу вас в кровать под теплое одеяло.

Кайра была оскорблена, ужасно оскорблена, до глубины души, но бороться с ним она не могла, да и не имела желания. Пусть это враг, лишивший ее дома, свободы, чести, которого ей следовало ненавидеть всей душой, сопротивляться ему до последнего вздоха, но она слишком измучена морально и физически.

Откинув меховые одеяла, шотландец положил девушку на кровать и заботливо укрыл, а она, стуча зубами, пыталась не глядеть на ту часть его тела, которая причинила ей такие страдания. Внезапно он улегся рядом. Кайра вцепилась в мех, однако насильник, похоже, утратил к ней всякий интерес.

Он лежал на спине, положив руки под голову и уставившись в потолок.

– Какая-то холодная пустота. Кинси Дэрроу украл у меня все. Теперь я лежу здесь, в красивой спальне, которая могла принадлежать ему, в постели с богатой, знатной наследницей, которая должна была стать его женой. Но это ничего не изменило, моя боль не улеглась. – Он вдруг обернулся и, прищурившись, взглянул на нее. – Хотя кое в чем я его все-таки обошел – взял то, чего он уже никогда не вернет.

– И вы надеетесь, Кинси огорчится?

– Если он вас любит, то переживет, да? Но помоги вам Бог! Клянусь, я буду преследовать его, пока не убью. Если бы он похитил Алесандру! Да продержи он ее в плену хоть целый год, она все равно бы осталась моей женой, а наша любовь стала бы только крепче от выпавших на ее долю испытаний. Но этот ублюдок сжег ее!

Кайра молчала. Она понимала его гнев, чувствовала терзавшую его боль. Ее снова затрясло.

Просто удивительно, как он не убил ее в отместку!

Едва ли он ей поверит, но почему бы не сказать правду?

– Думаю, умри я сейчас, Кинси не стал бы горевать.

Король и так передаст ему мои владения, – сказала она.

Но умолчала о том, что Эдуард решил устроить их брак, чтобы наградить Дэрроу. Согласия у невесты никто не спрашивал, просто ей было сказано, что либо она сама пойдет к алтарю, либо ее приволокут связанную, с кляпом во рту, а кивнуть в нужный момент ей помогут.

– Смерть вам пока не угрожает, миледи, – усмехнулся шотландец. – Во всяком случае, от моей руки. Хотя порой у меня возникает желание придушить вас.

– А на что вы рассчитывали? Что женщина смиренно откажется от владений своего отца и выкинет из головы все мысли о личной свободе?