Страница 30 из 84
Два торговца, одетые пестро, но безвкусно, тянули на веревке обратно в большую металлическую клетку с навесным замком черного, как ночь, крупного ворона. У одного из торговцев левое плечо было все в крови, и одежды стоило бы подлатать. Второй торговец был чуть мощнее и держал веревку крепко, но ворон не оставлял попыток освободиться.
В пыли под ногами валялся металлический зажим, который, очевидно, сцеплял клюв птицы прежде.
У Джубы начала закипать кровь. Он терпеть не мог неволю, хоть у людей, хоть у животных. Свобода — то, чего достойно каждое рожденное существо в этом мире.
Загнать птицу в клетку все никак не получалось, и торговцы перешли на иную стратегию.
— Режь ему крылья, тогда не улетит! — крикнул первый торговец, опуская веревку ниже, чтобы ворон не мог поднять голову от земли.
Второй выхватил кривой нож из-за пояса и готов был выполнить поручение сию же минуту.
Ворон горестно сказал:
— Кар!
И затих. Даже прикрыл свои черные глаза.
Торговец занес нож.
— Стоять! — Игги уже был рядом, перехватил удар на излете, затомил торговцу руку локтем вперед, и нажал чуть сильнее, чем было необходимо.
Послышался отчетливый хруст. Торговец заорал от боли, а его рука вывернулась неестественным образом.
— Что ты делаешь? — пределу возмущения первого торговца не было границ. Словно внезапно небеса пали на землю, а реки вышли из берегов.
— Рот закрой или язык вырву! — коротко пообещал Джуба. И, повернувшись к первому, со сломанной рукой, что все вопил в голос, добавил: — И тебе тоже!
Угроза подействовала. Оба знали Джубу, хотя сам он и понятия не имел, кто эти люди. Репутация!
— Птицу я покупаю! — Игги кинул на землю пару серебряных монет, достаточно, чтобы приобрести жирного свина или десяток-другой домашних уток. Потом подумал и добавил еще одну: — Это на лечение. Вопросы? Пожелания?
Вопросов ни у кого не было. Пожеланий, тем более.
Джуба подошел к ворону и уважительно обратился к нему, словно к равному:
— Прошу на время зайти в клетку, так надо. Тебе не причинят ни малейшего неудобства.
Ворон посмотрел на него чуть сбоку, слегка нахохлившись, потом развернулся и, высоко поднимая лапы, прошел в клетку.
— Умная птица, хорошая птица! — похвалил ласково Игги. — Спасибо!
Он аккуратно поднял клетку, чтобы не потревожить ее постояльца, и, бросив презрительный взгляд в сторону торговцев, направился домой.
Джуба искренне не понимал, каким человеком нужно быть, чтобы пытаться умертвить ворона. Говорят, они живут по двести лет, и умнее их нет ни птиц, ни животных. Получается, интеллектом ворон превосходил обоих торговцев на целую голову.
— Не переживай, друг, — по дороге говорил Джуба ворону, — придем домой и я тебя выпущу. Лети к своей жене и деткам! Живи свободным!
Ворон молчал, мрачно взирая то левым, то правым глазом на все происходящее вокруг.
Встречные прохожие шарахались от Джубы. Увидеть ворона считалось плохой приметой. Говорили, он несет с собой смерть. Поэтому этих птиц били нещадно и отгоняли от человеческих поселений.
Игги не придерживался подобной точки зрения. Он полагал все это дикими суевериями, в ворон уважал за память, ум и способность выкрутиться из любой ситуации.
Дубыня, распахнувший дверь перед господином, восхищенно вскрикнул, увидев клетку с вороном:
— Ух, ты! Какая птица! Она будет жить с нами?
— Вряд ли, мы ее отпустим. Негоже птице жить в клетке, если она не мерзкая канарейка.
Дубыня согласился, хотя в душе он бы хотел, чтобы ворон остался. Больно уж красивым он был: благородный хищный клюв, мягкие иссиня-черные перья, общая харизма. Нет! Такими не разбрасываются. Но в то же время крестьянский сын понимал, что вольному воля.
Они вместе поднялись на второй этаж и открыли одно из окон, выходящих на юг.
Игги распахнул дверцу клетки, перерезал все веревки, что еще оставались не шее ворона, и сказал ему:
— Лети, благородная птица!
Дубыня смахнул слезу.
Ворон неторопливо вышел из клетки, перебирая лапами, шагнув сначала на стол, потом перелетев на подоконник.
Игги и Дубыня застыли, перестав дышать. Каждому хотелось уловить то мгновение, когда запертая душа получает полную свободу.
Ворон шагнул с подоконника, словно рухнув в пропасть, но тут же воспарил вверх, заложив крутой вираж.
Джуба кивнул, глядя на него. Пусть каждый обретет свободу!
Дубыня помахал вслед рукой и начал закрывать окно.
В узкую щель, что еще оставалась приоткрытой, черной молнией влетела птица, резко затормозив перед столом.
Ворон чуть не рассчитал и впился когтями в столешницу, но потом скоординировал движения и мерным шагом, четко переставляя лапы, прошествовал в клетку, развернулся лицом ко всем присутствующим в комнате и отчетливо сказал, словно поздоровался, но уже как с равными:
— Кар!