Страница 18 из 84
Царевна его не интересовала — хотя, пусть будет новой жемчужиной в его обширной коллекции красавиц, полцарства тоже — слишком далеко расположено Тридевятоземелье от его любимых барханов, а вот изучить себя, понять собственный характер и возможности, принять вызов и победить — ни это ли единственное занятие, достойное настоящего мужчины…
Выбрав тонконогого быстрого, как молния, скакуна, он оставил всех своих людей в купленном на время паломничества доме*, и отправился на болота.
То расстояние, которое хранцуз преодолел за остаток дня и часть утра, житель песков проехал уже к первому вечеру.
Его прекрасный конь бил копытом и рассерженно фыркал, требуя мчаться дальше, туда, где в бескрайних лугах пасутся дикие стада лошадей, где можно нестись вскачь, соревнуясь с такими же, как ты, быстрыми и прекрасными созданиями.
Но Джафара желания скакуна не интересовали. Он быстро привязал его к дереву, стреножил, а потом переоделся в захваченный с собой костюм зеленого цвета, плотно обтягивающий его стройную фигуру.
Из оружия ибн Каид прихватил лишь короткий, изогнутый нож, острый как бритва. На голову накрутил зеленый платок, завязав его узлом на затылке, а на лицо нацепил маску такого же цвета.
После чего он вступил на опасную территорию болот.
Пески в чем-то схожи с топями — и там, и там можно умереть мгновенно, даже не успев понять, откуда пришла смерть.
Джафар умел предугадывать опасность у себя на родине, и здесь он надеялся не оплошать.
Еще только лишь готовясь к путешествию, он собрал подробнейшую информацию о нравах обитателей Тридевятоземелья, о природе этой страны, о ее животных, птицах и уникальных существах.
Читал он и про жар-птицу, вид которой обитал лишь в одном месте этого мира — на Прибиздошных болотах. Это-то жар-птиц и погубило. Когда-то раньше здесь был хвойный лес, потом пришли болота и захватили территорию. Но жар-птицы так и остались обитать в привычной местности, и не подумав переселиться в более уютные леса.
Говорят, но эти слухи не подтверждены документально, что мозг жар-птицы даже меньше мозга курицы, то есть стремится к отрицательной величине.
Их поголовье год от года уменьшалось, и в итоге осталась последняя птица, которой дали прозвище «Горец». Птица была женского пола, но прозвище прижилось.
Горец шарилась по болотам, находясь в состоянии клинической депрессии, громко орала на все вокруг и не хотела жить. Поймать ее было непростой задачей. Горец и сама не знала, где окажется в следующий момент. Ее бессистемно кружило по ареалу обитания, который она ненавидела всей душой*, и предсказать, куда ее занесет было невозможно.
Но у Джафара был план.
Еще прежде, изучая «болотный» свиток шпиона, он заметил некую особенность. В самом центре болот была небольшая поляна, там земля не уходила из-под ног. И Джафар предположил, что именно здесь-то и располагается гнездо птицы — ведь должно же это самое гнездо хоть где-то находиться, не так ли?
Оставалось лишь пробраться на поляну, спрятаться и ждать, когда блуждающая жар-птица вернется домой.
Эти намерения он и осуществил, умудрившись пройти сквозь болота так же легко, как поверх родных барханов, даже ни разу не оступившись. Словно сама судьба вела младшего принца, намереваясь сделать его самым уважаемым человеком, разумеется, после отца, в Ара-ара-Авии.
В центре поляны, прямо на земле, находилось то самое гнездо, существование которого он вычислил своим незаурядным умом. Джафару было приятно видеть то, что прежде существовало лишь в его воображении. Гнездо было огромным: переплетение веток, мха, травы — птица потратила много времени, сооружая его.
Самой птицы поблизости пока не наблюдалось, поэтому принц подошел ближе и услышал тонкий писк, доносившийся из гнезда.
Птенцы! Целых пятеро.
Маленькие, с некрасивыми мордочками, полуслепыми глазами, они раскрывали рты и требовательно пищали. Птенцы хотели есть!
Но принц чтил законы природы. Только мать имела право приблизиться к своим детям, только она должна их кормить.
Джафар устроился в засаде и принялся терпеливо ждать.
Вскоре, на поляну прибежала птица, неся в клюве пойманного зайца. Она чуть подпрыгнула в воздухе, едва взмахнув крыльями, и тут же оказалась прямо в центре гнезда.
Несчастный заяц упал между птенцами, они жадно набросились на добычу, и через минуту заяц был растерзан на куски.
Джафар, тенью скользнул вперед, сливаясь с окружающей зеленью, и когда довольная мамаша выбралась из гнезда, ловким движением выдернул у нее из хвоста большое пурпурное перо.
Жар-птица вздрогнула от боли, но так и не поняла, что с ней произошло.
Она замотала башкой в разные стороны, но принц давно ушел из поля ее зрения*, а еще через час, когда уже стемнело, он выбрался из болот к своему коню, переоделся и, не теряя времени, отправился в обратную дорогу.
Через некоторое время он услышал легкий храп, доносящийся из придорожных кустов. Джафар заинтересованно остановился, подъехал ближе и в некоем подобии шалаша, по качеству исполнения сильно уступавшего шедевральному в своем роде гнезду жар-птицы, увидел спящего маркиза де Гака, смотревшего уже третий сон. Жак во сне грозил кому-то кулачком и что-то несвязно бормотал.
Неодобрительно покачав головой, принц продолжил свой путь, и под утро прибыл в Велиград, более никого по дороге не повстречав.