Страница 16 из 62
Подняв глаза от бумажки, он возмущенно спросил камеру:
— Что это за бред⁈
Склейка вернула на экран улыбающегося меня:
— Поблагодарим Алексея Николаевича за согласие поучаствовать в демонстрации. Для чего нам все это? Ответ прост — объем доступной для изучения гражданами информации все время растет, а сложность доступа к ней — понижается. Эта тенденция будет нарастать, а в больших массивах данных всегда есть определенная доля ошибочных и даже ложных сведений. Жизненно необходимая на этапе становления Советского государства цензура в какой-то момент физически не сможет отделять зерна от плевел, — жизнерадостная улыбка. — Поэтому нам с вами, товарищи, нужно привыкать жить в мире, где информационный шум сочится из каждой щели. Привыкать самим отличать правду от лжи, полезное от вредного. Телеканал «Восток» частично ориентирован на эту задачу, но с умом — ничего вредного здесь найти не получится при всем желании, потому что Советское телевидение придерживается высочайших морально-этических стандартов и намерено придерживаться их и далее. Но информационного шума будет хоть отбавляй! Единственной в полном смысле серьезной программой будет «Политинформация с Сергеем Ткачевым», направленная на углубление чистоты понимания окружающей нас реальности. Все остальное следует воспринимать исключительно как развлекательный продукт. Всё, давайте же уже переходить к делу! — и экранный я включил стоящий на тумбочке справа от меня телевизор. Камера взяла крупный план экрана, как бы передав эстафету телевизору.
— Нудновато, — оценила Оля. — Но Косыгин смешной, — захихикала.
— Долго уговаривать пришлось, — поделился я с ней инсайдом.
Экран тем временем показал заставку с титрами: «Коты на производстве», которая сменилась токарным цехом с трудящимися у станков пролетариями, и в кадр вошла одетая в рабочую робу, кудрявая, темноволосая, приятной полноты дама средних лет:
— Здравствуйте, товарищи. Меня зовут Зоя Александровна Вершинина, я — бригадир токарного цеха номер 4. Неделю назад в наш цех поступил на работу новый товарищ. Идемте, я вас с ним познакомлю.
Камера вслед за тетенькой прошлась по цеху в ускоренном режиме, и показала дремлющего на станке, немного запылившегося серого кошака.
— Снова дрыхнет, лентяй! — возмутилась дама. — Вам должно быть стыдно, товарищ Рыблев — совсем мышей не ловите!
Оля заржала и схватилась за живот.
— Но лапки у него, товарищи, золотые! — усилила тетенька.
Певица свалилась с дивана и принялась кататься по полу.
Хорошая реакция! Далее показали мебельный цех и его практиканта — заляпанного опилками котенка по фамилии Карпов.
— Такой молодой, а уже рационализировал обивку кресла при помощи когтей и зубов! — похвалил нового работника бригадир.
— Ой не могу! — пищала плачущая от смеха певица. — Карпов! Рыблев! Рационализация!
Далее показали НИИ — в кабинете для совещаний, за длинным столом, сидели ученые товарищи, а во главе — директор НИИ, на столе рядом с которым сидел довольно щурящийся на софиты, солидный, упитанный черно-белый кот.
— Товарищ Окунев у нас мыслитель, — отрекомендовал «сотрудника» директор. — Всю жизнь изучает способы наиболее вкусного поглощения рыбки. Недавно он совершил гениальное открытие, научно доказав, что чем свежее рыба — тем она вкуснее.
— Мыслитель! — хрюкнула Оля, схватилась за нос — сопельки выступили — и убежала в ванную приводить себя в порядок.
Что ж, начать вещание с котиков было абсолютно правильным решением!
С недавних пор Хабаровск являет собой образец законности и порядка. Потому что Сережка рядом живет, да, и регулярно убивает время «внезапными проверками». Обучаемость у нечистых на руку товарищей выработалась быстро, и кое-кто, убоявшись, даже сбежал «кооперировать» в более гостеприимные города. Сажать уклоняющихся от соблюдения социалистических законов товарищей я не рвался — может они без задней мысли так, экономические реалии-то новые, многие банально с документальной базой не дали себе труда ознакомиться. «Незнание», конечно, «не освобождает», но кровавый режим в моем лице старается по возможности быть человечным. Ну посадим кооператора, будет он казенную пайку поедать. То есть — сидеть на шее у государства, потому что, что бы там не визжали антисоветчики, ГУЛАГ — штука убыточная, ибо пригоден только для низкоквалифицированного, сиречь — порождающего очень маленькую прибавочную стоимость, труда.
Ограничиваемся воспитательными беседами и запугиваниями, а главное — штрафами. Штрафы государственному бюджету впитывать очень приятно!
Теперь настало время чистить Владивосток. Официальное прикрытие — выступление перед моряками Краснознаменного Тихоокеанского флота СССР. По случаю холодного времени года организовать мероприятие на открытом воздухе не получилось, поэтому воспользовались площадями дворца спорта «Спартак». Маловат, зараза, и от этого в зале полно больших погон с женами и детьми, но практически отсутствуют младшие чины — чисто ради приличий отдали два задних ряда «отличникам боевой и политической». Придется вернуться и выступить перед младшими чинами отдельно, во имя социалистической справедливости.
Аккомпанирующие мне музыканты вернулись с Кубы загорелыми и очень-очень довольными. Еще бы — это же почти Гавайи! Казалось бы — бери да строй лагеря, санатории и прочее тематическое, но есть две проблемы. Первая, уже решенная — функционеры. Партийным дедам просто в голову не пришло, что туризм можно и даже нужно развивать — народу солнышка не хватает, а вы фигней страдаете. Проблема вторая — в процессе: разработка и серийное производство гражданских самолетов, способных долететь до Кубы без дозаправки. Это решение долгое, поэтому пока обойдемся дозаправками в Чили — спасибо товарищу президенту за такую замечательную возможность. Конечно, можно отправлять граждан кораблями, но тогда две трети такого короткого и милому сердцу отпуска уйдет на совершенно неинтересное путешествие по Атлантике. Нет, так-то первые пару дней будет интересно, а потом надоест, и заслуживший качественный отдых пролетарий останется недоволен. Это недопустимо!
Как бы там ни было, но «спам» Кремля записками о важности заграничного туризма в теплые дружественнын страны дал свои плоды. В Египет, например, наши товарищи уже вовсю ездят, пирамиды смотреть и в море купаться. На Кубе развернулись масштабные стройки — два здоровенных пионерлагеря и три не менее здоровенные курортно-оздоровительные комплексы. Ни одного номенклатурного — номенклатура-то у нас под подписками, и так далеко от дома отпускать их нельзя. Хрень, конечно, полная, но именно такое обоснование выкатил деда Юра, а остальным, получается, придется это терпеть.
Ну а я мысленно потираю руки и хищно облизываюсь на Вьетнам — это же натурально туристический рай! Чем больше наши граждане будут путешествовать по заграницам, пускай дружественным и социалистическим, тем меньше будут ощущать комплекс неполноценности — именно на него и приходится львиная доля эффекта от гребаного Занавеса. Вывод войск — дело долгое, поэтому пока намечаем маршруты с осмотром красивостей и древностей и откладываем стройматериалы под курортные и пионерские комплексы. Через пятилетку заниматься заграничным туризмом будут десятки миллионов граждан. Какой эффект окажет Кубинский пляж на всю жизнь прожившую в условной сибирской глуши, пережившую на своем веку много такого, что никакому врагу не пожелаешь, пенсионерку? «Ой, девочки, а вода-то там какая — голубая-голубая, а в ней черти морские плавают!» — будет она рассказывать подружкам, сидя на лавочке около сельпо. А подружки в ответ: «Да что твоя Куба! Мы вот во Вьетнаме храм бесовский видели — тыща лет ему, говорят!».
Да у меня слезы от одной попытки это представить идут, и это — хорошие слезы, за такие не стыдно. И на острове Робинзона мне лагерь согласовали! Продумываются тематические ивенты, строятся аутентичные книге декорации. Хорошо там ребятам будет, интересно. Дорого? Ой как дорого! Но нафиг нужно государство рабочих и крестьян, если оно не тратит прибавочную стоимость на вот такое?