Генрих в Гневе!

— Теперь ты можешь собой гордиться! — гордо выпятил грудь Генрих. — Я показал тебе практически все азы, касательно твоей работы. Надеюсь, ты все запомнила?! Алла! Алла!! Не спать!

Вынырнув из сладкой дремы, Аллочка непонимающе покачала головой, на всякий случай, положительно. Заметив сердитый взгляд белки, встряхнулась и уставилась в монитор компьютера. Буквы медленно стали расплываться, превращаясь в единую кашицу, в глазах помутнело. Алла и не заметила, как опустила голову на сложенные на столе руки и заснула.

— Нет, так дело не пойдет! Вот-вот должен явиться Калугин, и нам необходимо продемонстрировать бодрость духа и твой острый ум, Аллочка! А она разлеглась, аки тряпичная кукла. — негодовал Генрих, но, кажется, его не услышали. Белка-летяга запрыгнул на плечо хозяйки отодвинул волосы в сторону, приложив мобилу к ее уху и включив полную громкость, воспроизвел голосом бота:

— Аууууу! Аллочка! Подъем!!!!

Получилось. Девушка вскочила словно заведенная, чуть было не уронив компьютер в попытке защититься от назойливого оруна. Генриху повезло меньше, его отшвырнуло гневным ударом сонной хозяйки прямо на стол к Калугину, больно приложив красивую мордочку о деревянную поверхность.

— Вот она, благодарность, — придя в чувство от кружащихся в глазах мушек, Генрих набрал на мобиле сообщение, которое озвучил бот, — Учишь, её учишь, а она своими наставниками раскидывается.

— Я так не могу! — заявила Аллочка. Сон как рукой сняло, но жить в таком режиме она была не готова. — Я живой человек, и мне нужен нормальный сон.

— Успеешь отоспаться. Но не сегодня! Помни, у нас с тобой общая миссия и тайна, которой мы теперь крепко повязаны. Ты и так всю свою жизнь провела, как никчемная серая мышка. Пора брать себя в руки и действовать. Или ты полагаешь, что все самое лучшее само в руки плывет? Такого не бывает! Чтобы стать лучшей в своем деле, нужно трудиться сверх нормы.

— А может меня устраивает такая жизнь? Ты не думал об этом? — Генрих действовал на Аллочку как активатор эмоций. Раннее она никогда не была столь экспрессивной. Теперь же рвать и метать охота.

— Да неужели? Думаешь, я не знаю, как ты переживала о том, что не можешь найти свое место в этой жизни? Не забывай, я продолжительное время находился рядом с тобой и был свидетелем твоих соплей! И да, первое время придется быть особо активными, нам еще нужно доказать предателю, что ты чего-то стоишь! Особенно его доверия. — Генрих внутренне закипал. Благо бот был не способен передавать эмоции, это могло бы напугать хозяйку.

Чуткий слух зверя уловил приближение человека. Генрих одним прыжком оказался в своей клетке и притаился в ожидании. Вошедший Калугин тоже не выглядел бодро, взгляд его казался несколько растерянным. Когда он увидел Аллочку, то приятно удивился тому, что его новая сотрудница пришла аж на тридцать минут раньше своего начальства. Хотя до начало работы оставался еще час. Калугин отметил похвальное рвение к работе, хотел было заняться своими неотложными делами, направившись к собственному рабочему месту, но кое-что вспомнил:

— Доброго утра, Алла Евгеньевна. Как поживает мой список дел?

Калугин хитро подмигнул, озарив лицо самой обаятельной улыбкой, от которой таяли все представительницы женского пола. На удивление, девушка отреагировала сдержанной улыбкой и приветствием, сухо обозначив, что все дела выполнены.

— Оперативненько, — заметил начальник, внутренне подивившись работоспособности нового сотрудника. Он то ожидал, что она не справится в указанные сроки. Хотел немного ее пожурить и милостиво разрешить продлить выполнение задач еще на один день. — возьмите небольшой тайм-аут. Я вижу, вы трудились всю ночь. Сходите в местное кафе, здесь отлично варят кофе.

Аллочка кивнула. Все же, Сергей Павлович не настолько плох, как его Генрих описывает. Совершенно он не был похож на авантюриста, особенно когда так по-доброму улыбался. Тут же возникли сомнения в правильности того, что они с неугомонной белкой замышляют. Как такой человек мог подстроить смерть свого лучшего друга?

Последовав совету начальника, Аллочка направилась в кафе, Генрих увязался следом, приземлившись на плечо хозяйки.

— Не вздумай влюбляться в этого проходимца! — сообщил Генрих, заметив, как Аллочка смотрела на Калугина.

— Ты же сам предлагал мне его соблазнить, — девушка внутренне светилась. Надо же, Сергей Павлович позаботился о ней, в отличии от некоторых.

— Этот негодяй умеет медом в уши лить, когда ему что-то нужно. Я тебя предупреждаю, как своего напарника и человека, которому зла не желаю — выкинь глупые эмоции из головы. Найдем мы тебе хорошего мужика, как дело провернем. Я тебе гарантирую!

— Вот еще, — фыркнула Аллочка, усаживаясь за стеклянный столик и отдав заказ, подошедшему официанту. В «СтиверНэте» обслуживание было по высшему разряду. — Не нужен мне никто! А твой Калугин и подавно.

— Верно мыслишь, напарник, — ободрил слова хозяйки Генрих, спрятавшись за золотыми волосами Аллочки от посторонних. — Но работать тебе придется не покладая рук, учти это. Иначе план «Б» — соблазнение Калугина» придется осуществить.

Аллочка чуть было не выронила чашечку кофе, услужливо принесенную ей.

— Мое безоговорочное «нет» для тебя ничего не значит, так? — девушка сделала глоток бодрящего, попытавшись мысленно себя успокоить.

Алла обвела взглядом кафе-ресторан при «СтиверНэте», заприметив некоторые изменения в интерьере. Большую часть столов официанты сдвинули к стенам. Мужчина, судя по форме, повар данного заведения, активно жестикулировал, раздавая команды персоналу, спешно снующему по делам. Дизайн интерьера активно дополнялся украшениями в виде скульптур и белых цветов.

— Когда ты говоришь «нет», я понимаю значение этого слова, но никто никогда не может быть прав однозначно, — напомнил о себе Генрих, высунув любопытную морду из копны волос, — кажется, тусовка намечается. — комментировал он происходящее.

— Похоже на то, — согласилась Аллочка, — тут будет очень красиво… могу себе представить.

— Зачем представлять? — деланно удивился Генрих. — Мы придем на нее, своими глазами все и оценишь.

— Нет! Генрих! Нас никто не приглашал! — снова начала закипать девушка, опять эта ненормальная белка что-то задумала.

— Научись, наконец, говорить жизни «Да». Так нам будет проще. Кроме того, сегодня твоим преображением займутся профессионалы. И раз уж мы идем на вечеринку, внесем небольшое изменение в твой образ. — сказав это, Генрих отправил сообщение стилисту.

— Я никуда не пойду! — продолжала настаивать Аллочка, испугавшись. — У нас с тобой работы непочатый край. Забыл?

— Я не только помню, но и уже привожу план в действие, дорогуша, — усмехнулся в усы Генрих, — наша с тобой задача разоблачить Калугина и спасти фирму. Кого, ты полагаешь, этот кретин пригласит на тусу, а? Акционеров, партнеров, инвесторов. Среди них числится некто Филимонов, который тянет Стивер на дно, пытаясь утопить в долгах. Нам нужно узнать врага в лицо. И не переживай ты так, тебя так уделают, что ни один Калугин не узнает. Моя знакомая творит с внешностью чудеса, можешь на нее положиться.

Слово «уделать» превосходно охарактеризовало то, что творили с Аллочкой в модном салоне красоты. Девушка никогда еще не тратила такую прорву времени на свой апгрейд. Ее сначала сводили в сауну, где сотрудница салона натирала кожу Аллочки разнообразными пахучими скрабами и непонятными вязкими средствами с корейскими надписями. От таких манипуляций кожа стала красной, затем ей втирали крема иностранного происхождения. Состав она так и не смогла изучить, так как описан он был иероглифами. Пока одна дама в форме с лейблом, кричавшим о том, что все эти мучительные манипуляции были баснословно дорогими, делала маникюр и педикюр, другая сотрудница накладывала маски на лицо. И что примечательно — ни один человек в салоне красоты не говорил по русски, поэтому Аллочкины «я сама», «я против такого цвета волос», «чулки я не ношу» были проигнорированы за не возможностью понять смысл сказанного. Итого, после нескольких часов истязаний, девушке, все же, показали ее отражение в зеркале в человеческий рост. Надо сказать, мастера знали свое дело. Аллочка не узнала себя в отражении, там была красивая, успешная обольстительница, знающая себе цену. Неуверенность выдавали только глаза. Когда Алла вернулась домой, собрав по пути множество комплиментов и завистливых взглядов, встретивший ее Генрих долгое время не мог произнести ни слово. Он, конечно, понимал, что результат будет превыше всяких похвал, но это было кардинальное преображение. Приведя свои мысли в порядок, Генрих сердито заметил: