Страница 6 из 93
Эти положения дают ту историческую мерку, с которой следует подходить к оценке исторических движений и личностей того времени.
Граф Клаус фон Штауффенберг происходил из старинного аристократического рода, генеалогическое древо которого можно проследить вплоть до 1262 г. Род этот имел свои многочисленные ветви в Верхней Франконии, Вюртемберге и Баварии.
В своё время Штауффенберги являлись церковными князьями — епископами Бамберга и Констанцы (на Боденском озере. — Перев.), а также входили в баварские государственные советы. Баварский король Людвиг II в 1874 г. пожаловал прадеду Клауса барону Францу Людвигу фон Штауффенбергу графский титул. Отсюда и пошли баронская и графская ветви этого рода.
Клаус был на два года моложе своих братьев-близнецов Бертольда и Александра. Отец до самой Ноябрьской революции служил обер-гофмаршалом при дворе вюртембергского короля Вильгельма II. Убеждённый католик и монархист, консервативный по своему мировоззрению, противник буржуазно-демократической республики, он был, однако, человеком широким и энергичным во всём, что касалось вопросов практической жизни. По словам современника, он был наделён талантом подлинной представительности в организации дворцового церемониала и празднеств, а также во всех связанных с этим практических жизненных вопросах, далёк от эмоционального взгляда на вещи, который сам он бичевал с почти благожелательным сарказмом. Вместе с тем старый граф был «универсально одарённым любителем-ремесленником, умевшим мастерить, клеить обои, делать электропроводку и ремонтировать мебель; он собственноручно выпалывал сорняки на дорожках любовно лелеемого сада в своём лёйтлингенском поместье, выращивал розы, прививал фруктовые деревья и даже, несмотря на неподходящий климат Шварцвальда, снимал урожай артишоков»7. Восхищение, которое питали его сыновья к Гёльдерлину[1], он охлаждал трезвой репликой, мол, «он не понимает, что находят нынче в этом поэте, которого и при жизни ни один человек не знал, не говоря уж о том, чтобы читать»8.
Мать — графиня Каролина, урождённая графиня Юкскюлль-Гилленбанд, приходилась правнучкой Гнейзенау[2]. Служа в течение многих лет придворной дамой вюртембергской королевы, она, когда это позволяли обычные обязанности, отдыхала в мире поэзии. От неё унаследовали сыновья свой художественный дар. «Наряду с тем, к чему её обязывали положение и должность супруга, она прежде всего и во все времена оставалась матерью своих детей. Она верила в них даже тогда, когда порой не понимала их интересов. Будучи по своему вероисповеданию протестанткой, она тем не менее весьма благожелательно относилась к их религиозному католическому воспитанию. Она не избегала бесед с учителями и друзьями, посетила в Гейдельберге Стефана Георге[3], чтобы лично обрести успокоительную ясность насчёт связей его кружка, читала книги, привлекавшие её сыновей в годы их бурного духовного развития, и с королевским достоинством и предельным пониманием, без звука жалобы на устах восприняла 20 июля со всеми столь печальными для неё событиями, оставшись верна своим сыновьям», — вспоминает один из буржуазных современников, школьный друг братьев Штауффенберг9.
Поскольку граф должен был исполнять обязанности при дворе, семья жила по большей части в Штутгарте, где братья Штауффенберг посещали гимназию Эберхарда Людвига. Трое братьев поддерживали между собой сердечные отношения, особенно тесными были они между Клаусом и Бертольдом10.
Старый замок, сообщает Теодор Пфицер, был «настоящим отчим домом для мальчуганов Штауффенберг. Здесь, на его широких галереях, на огромной парадной лестнице, в таинственных уголках и покоях они играли в разбойников и в войну, гоняли по коридорам на детской педальной тележке, не останавливаясь в своих забавах и перед дверями салона графини; здесь однажды шестилетний Клаус ножницами обкорнал фалды фрака у лакея, недвижно застывшего у парадной двери»11.
Штутгарт, столь живописно лежащий со своим старым городом в долине Неккара, окружённый виноградниками и поросшими лесом холмами, вызывал разнообразные чувства не только своей дворцовой жизнью, но и своей архитектурой, своими культурными достопримечательностями, а также не в последнюю очередь своей процветающей промышленностью.
Но детство и отрочество Клауса фон Штауффенберга было временем кризиса старого общественного строя и его идеологии12 временем суровых потрясений. Какое же влияние оказали на духовное формирование подраставшего юноши отчий дом, школа и общественная среда? Клаус фон Штауффенберг провёл беззаботное детство. Он и его братья росли, не зная материальной нужды, окружённые заботами матери, уважаемые как привилегированные представители высшего общества, опекаемые и обслуживаемые прислугой, используя все возможности для развития своих многогранных способностей. И никто из них — а меньше всего сам Клаус — не сомневался в том, что они со временем займут принадлежащее им, как они считали, по праву место в существующей системе.
В ноябре 1918 г., когда революция смела кайзеровский и королевские троны, Клаусу исполнилось 11 лет; его братьям было тринадцать. Школьный товарищ братьев Штауффенберг Теодор Пфицер писал об их настроениях в то время: «Мы, тогда тринадцати- и двенадцатилетние, просто поверить не могли, чтобы германский рейх рухнул, а короли отреклись от престола. Ведь на дворце Вильгельма (вюртембергского короля. — Перев.) всё ещё развевались королевские штандарты, на Западе, несмотря на ошеломляющие известия, германские войска всё ещё выдерживали натиск противника, а старый строй всё ещё казался незыблемым — пришедшие в движение силы пока давали о себе знать лишь отдалённым громыханием грома»13.
Революционные события принесли некоторые изменения в положение семьи Штауффенберг, но существенного влияния на стиль их жизни не оказали. Поскольку короля вюртембергского свергли, не было больше нужды и в обер-гофмаршале. Однако старый граф фон Штауффенберг стал генеральным уполномоченным свергнутого короля и председателем дворцовой палаты; в качестве такового он представлял перед Веймарской республикой интересы бывшей королевской династии Вюртемберга. Своё крайне монархическое мировоззрение он продемонстрировал тем, что отныне прекратил посещать бывший дворцовый театр, с придворных лож которого были сняты орлы. Многокомнатную квартиру в Старом замке пришлось оставить. Но казённая квартира герцогского казначейства на штутгартской Егерштрассе была всё же достаточно просторна и не очень стесняла семью. Кроме того, она владела, как и прежде, своим замком в Лёйтлингене. Бывшая королева, которая наедине была с графиней Каролиной на «ты», являлась частой гостьей в доме Штауффенбергов в Штутгарте или Лёйтлингене. Здесь ей оказывались все почести, словно никакой революции и не бывало.
Учитывая всё это, следовало бы полагать, что молодой граф фон Штауффенберг рос исключительно в аристократической консервативной среде, упорно ожидающей возврата монархии, далёкой от реальности, враждебно настроенной по отношению к буржуазно-демократическим тенденциям и процессам. Однако это верно лишь отчасти. Разумеется, консерватизм и монархические взгляды господствовали в доме Штауффенбергов. Но всё же родители проявляли Достаточную терпимость, чтобы не навязывать подрастающим сыновьям своё собственное мировоззрение. В доме Штауффенбергов давал себя знать определённый бужуазно-либеральный дух, по крайней мере в том смысле, что сыновьям не запрещалось знакомство с различными идейными течениями и движениями того времени.
В школьные годы Клаус и Бертольд фон Штауффенберг примкнули к буржуазному юношескому движению «Новые следопыты». Оно выделилось из бойскаутского движения довоенного времени, распавшегося после войны на несколько групп, и под руководством Регенсбургского кружка провело реформы, которые должны облегчить его сближение с движением «Перелётные птицы». В определённой мере в эти организации проник буржуазно-демократический дух. Туристские походы, беседы, чтение вслух у лагерного костра и другие соответствующие общим духовным интересам впечатления в значительной мере заменили распространённые в довоенное время милитаристские нравы, а также военные игры. Политические изменения в духе событий 1918 г. и их последствий оказывали влияние и на часть буржуазного юношеского движения. Руководители союза «Новых следопытов» так формулировали его мировоззрение: «Глубокая взволнованность космическо-религиозным смыслом всего сущего и происходящего, смирение перед непостижимостью судьбы, дарующей народу или отнимающей у него присущие его характеру и природе новые формы жизни»14.
1
Гёльдерлин, Иоганн Христиан Фридрих (1770—1843) — поэт, видный представитель буржуазно-революционного направления немецкой классической литературы. (Здесь и далее примечания, отмеченные звездочками, принадлежат переводчику).
2
Гнейзенау, Нейдхардт (1760—1830) — прусский генерал, выдающийся германский военный деятель и военачальник периода национально-освободительной борьбы немецкого народа против наполеоновского господства.
3
Георге, Стефан (1868—1933) — буржуазный поэт-лирик, представитель антидемократического декадентско-мистического направления немецкой поэзии.