Дочь убийцы

Граф задумался. Он внимательно посмотрел на своего слугу. Не провалит ли он очередное поручение, если все его мысли заняты пропавшей женой? С другой стороны, муж, разыскивающий свою жену, не вызовет подозрений, разъезжая по всей Испании.

– Итак, – де Вилар хлопнул Фредерико по плечу, – думаю, ты не будешь возражать против того, чтобы отправиться в Толедо? Потом, скорее всего, надо будет съездить и в другие места. Заодно, попробуй разыскать Матильду в самой Испании.

– Вы отправляете меня на родину? Когда вы сами были в Испании в последний раз? – поинтересовался Фредерико.

– Давно, – признался граф, – но я привык жить в Англии и не хочу отсюда уезжать. Если только иногда во Францию. Не более. А ты передашь письмо моему другу Альеро де Альйо. Расскажи ему о Матильде. У него много знакомых повсюду. Вдруг удастся что-то разузнать.

– Спасибо, – искренне поблагодарил графа Фредерико, – хотя надежды найти Матильду осталось мало. Я уже почти смирился с тем, что потерял ее навсегда.

Некоторое время испанец оставался в Лондоне. Он ждал, когда граф даст ему последние указания, касающиеся поездки в Испанию. При дворе английского короля мало что менялось. Пожалуй, чаще всего менялись жены, да еще становился все толще король. В отличие от высокого, но не полного Франциска и, уж тем более, в отличие от худощавого Карла, Генрих возвышался над окружавшими его людьми, как скала. Правда, ему все труднее было ходить, все реже он выезжал на охоту, все реже устраивал турниры. Новая жена не прибавила ему прыти.

«Найдет в итоге себе новую, – подумал Фредерико, – не тот человек Генрих, чтобы терпеть нелюбимую жену».

В начале 1540 года он покинул Англию. Плыть предстояло к берегам Испании. Привычная дорога через Дувр в Кале сменилась на путь, лежавший через море напрямую к цели путешествия. Фредерико был рад снова не заезжать во Францию. Там все ему напоминало о любимой Матильде. Да и море обычно его отвлекало от грустных мыслей, обуревавших Фредерико во время путешествия по суше. Море редко бывало спокойным, волны и ветер мешали предаваться горьким раздумьям.

Так, Фредерико пустился в плавание на одном из торговых кораблей, державших курс через Испанию в Африку. Приняли его на борт по рекомендательному письму, написанному графом, так как запросто брать с собой незнакомых людей у торговцев принято не было. Несмотря на письмо, они смерили Фредерико подозрительным взглядом, но пустили на корабль, велев не совать нос не в свои дела и сидеть тихо, чтобы там ни происходило во время плавания.

Корабль пустился в плавание в феврале, и погода вовсе не желала путешествующим удачи. Штормило, проливной дождь заливал палубу, а на небе не было видно ни единого просвета. Лишь черные тучи нависали над темно-синим морем, изрыгавшим из себя пену, водоросли и бог еще знает что.

– Никто не подумает, что в такую погоду ты поплывешь на корабле. Тебя будут ждать во Франции, – предупредил де Вилар. – Мы обманем всех, кто готовится к встрече. Путь предстоит непростой и долгий. Но торопиться нам не следует. Главное, довести бумаги до адресата.

– Боюсь, пропущу тут в Англии очередной развод короля, – невесело пошутил Фредерико. – Передайте Генриху, чтобы потерпел жену подольше.

– Предам, – рассмеялся граф, – поезжай спокойно. Тут тебе беспокоиться не о чем. В Англии жизнь будто застыла. Видимо, все свои войны они пока отвоевали, казнили, кого могли и предоставляют действовать остальным. Никто им не указ.

Испанцы Генриха недооценивали, но даже и не догадывались насколько…

Странное было время. С одной стороны, ей стало интересно. Люди приобретали лица и характеры, к ним у нее вырабатывалось собственное отношение, чувства окрашивались в разные цвета, и постепенно из жизни исчезал серый. Но с чем-то Елизавете все равно было сложно справиться. Например, с быстрым исчезновением жен отца. Не успела она успокоиться после смерти Джейн, как при дворе появилась Анна. Крупная, высокая женщина обладала приятным характером и быстро подружилась со всеми вокруг, включая Бэт. Пышной свадьбы не было, но не в свадьбе же дело.

Прошло всего полгода, и очередная мачеха, хоть и не умерла, но перестала быть папиной женой. Елизавета начала путаться. Она не понимала, почему отцу больше не нравится Анна. Бэт и не подозревала, что жена не нравилась Генриху с самого начала, и он пытался от нее избавиться еще с момента знакомства. Прошло шесть месяцев – повод развести короля с его женой нашелся. Как обычно, главную скрипку сыграл Томас Кромвель.

– Итак, мы добились развода на том основании, что Анна Клевская была уже обручена несколько лет назад. А также на том основании, что брак должен считаться недействительным – король не лишил ее девственности. Он не может выполнять свой супружеский долг, а значит в браке не появятся дети. Королю нужна другая жена, с которой он сможет иметь детей.

Все покивали и согласились. Генриху же вообще было на формулировку наплевать. В последнее время он все больше и больше мучался из-за болей в ноге, и в такие моменты бывал в страшном гневе, обрушивая его окружавших его людей.

Оставалось только получить согласие королевы. Ей предлагались прекрасные условия, по крайней мере по сравнению с эшафотом. То, что огласил ей сэр Томас, привело Анну в восторг.

– Вам предлагается стать любимой сестрой короля, передается один из королевских дворцов для проживания, щедрое содержание и штат прислуги, – перечислял Кромвель.

«Любимой сестрой» в свое время не захотела становиться первая жена Генриха, настаивая на том, что их брак был законным. Но Анна сопротивляться не стала – сестра, так сестра. Ее ставили в один ряд с ближайшими родственниками короля. Первой после его следующей жены и дочерей. Неплохое место. Весьма почетное.

И Елизавета смирилась с неизбежным: Анна остается живой и невредимой, не уезжает из Англии, продолжает приезжать в Хэтфилд Хаус навещать Бэт.

– Мне здесь понравилось, – объясняла Анна свое нежелание возвращаться на родину, – люди приветливые, много развлечений, красивой одежды и украшений, – она говорила немного коверкая английские слова, но в целом понятно и правильно. – И я привязалась к тебе, – потрепала новоявленная сестра короля Елизавету по щеке, – и к Эдуарду.

Против общения бывшей жены со своими детьми Генрих ничего не имел. Поэтому для них с разводом практически ничего не изменилось. Но Елизавете стало все-таки не по себе. Ей хотелось постоянства, которого никак не хватало. Она от всей души полюбила маленького брата – единственную память о Джейн, и проводила с ним все время, что могла. Бэт и сама еще была мала, но боль утраты так глубоко поселилась в сердце, что она пыталась всеми силами показать Эдуарду, как его любит.

Тогда в июле не стояло обычной несносной жары, и дети много времени играли в саду. К ним часто приезжала Анна, которую уже, пожалуй, любил весь двор, за исключением короля, конечно. Хотя, и Генрих тоже с удовольствием начал общаться с бывшей женой.

– В качестве сестры она меня вполне устраивает, – говорил он. – Хорошая, добропорядочная женщина. С ней бывает интересно поговорить. Но любить я ее не могу.

За труды тяжкие сэру Томасу пожаловали титул графа Эссекса: за организацию развода с Анной Клевской он получил от короля неслыханную награду. Он поднаторел не только в аннулировании браков, но и в умелом обращении с Генрихом. Старясь не перечить королю, сэр Томас в тоже время умудрялся проталкивать собственные идеи, получая от этого немалую выгоду.

Потихоньку Елизавета начинала читать. Ее обучали сразу трем языкам: родному английскому, французскому и латыни. Она все схватывала на лету и с легкостью, удивлявшей в шестилетней девочке, читала сложные тексты.

– Давай поиграем, – как-то предложила Анна. – Оставь книжки. Я и сейчас, сказать по правде, читаю с неохотой. В твоем возрасте я столько не училась. Я вообще не училась в твоем возрасте, – «сестра» короля расхохоталась.