Лирика изумрудного мага

– Идем. Я так себя ругаю! – всплакнула пожилая дама.

 Илья попал на новое место работы в качестве подставной спины и рук для объятий. Так получилось, что первой специальностью Ильи стала работа в полиции.

Марина, окончив курсы парикмахеров, успела поработать в парикмахерской. Однажды в парикмахерскую пришла постоянная клиентка, и как всегда днем в будний день, так как ее возраст позволял получать скидку за парикмахерские услуги. Эта женщина приходила наводить порядок в своей внешности перед походом с приятельницей на танцевальный вечер. Она красила волосы в отъявленный белый цвет, брови красила непременно черной краской и в таком виде выходила из парикмахерской. Первый раз, когда Марина увидела ее в таком виде, она вздрогнула от ужаса. Но клиентка была требовательной и увещеваний не слушала. Пожилую женщину немного омолаживали, если это так можно было назвать, и отпускали на вечернее мероприятие.

Публика на танцевальный вечер собиралась как на подбор странная, или у всех зрение было слабое. Яркость красок была такая, что от толпы женщин и мужчин в глазах рябило. Илья не ожидал, что мужчины и те подкрашены и перекрашены. Он покачал головой и быстро отвернулся к буфетной стойке. В его задачу входило показывать свою уникальную спину на подобных вечерах – это на тот случай, если его узнает потерпевшая. Если потерпевших не было, то мог появиться сам Шурик.

То есть Илья гонялся за двумя зайцами. Он уже заметил, что особых украшений ни на ком не было, так, бижутерия, если он вообще в этом что—то понимал. Стоять спиной к публике ему не позволила черно—белая, страшная по его меркам женщина, точнее, бабка, но не бабушка. Она пристала к нему как банный лист и вывела танцевать на медленное танго.

Снега безбрежные растаяли, сияет солнце от души. С тобою врозь. И это тайна ли, что мы лишь врозь и хороши? Весна теперь нам не попутчица, живем, друг друга не браня. Есть ангел маленький и лучница? Нет, давит возраста броня. Мы, равнодушно-холостые, дела обычные вершим. Земные радости простые нас веселят. Мы не грешим.

Сверкает солнце, наслаждается своей весенней красотой. Душа моя в тебе нуждается. Ты говоришь мне: "Нет, постой!" Твой взгляд кричит и тихо кается, весной глаза твои полны. Ты в равнодушии раскаялся на гребне солнечной волны.

Илья решил, что установку на вечер не нарушает: его спина, обтянутая тонким белым свитером, была видна другим женщинам. На его бабке "бабок" не было видно, сережки и кольца отсутствовали.

– Мужчина, а почему Вы так осматриваете мои уши и руки? Нет на мне золота! Не ищите! Не найдете! – воскликнула она нервно.

– Я не ищу на Вас золото, я с Вами танцую.

– А с чего бы такой красавец явился к нам, если не за золотым уловом?

– Пришел – танцую.

– Знаем мы вас! Здесь, среди танцующих людей, есть одна ограбленная таким, как ты. Да вон она, с твоей спины глаз не сводит! А не ты ли ее ограбил?

И тут перед глазами у Ильи все поплыло. Сзади на него навалились старички и старушки целым скопом, они били его своими палками по белой спине. Он успел в кармане нажать на кнопку на приборе, посылающем сигнал о том, что он находится в опасности. Он весь сжался под ударами озлобленных пожилых людей, потом прополз в более свободном месте и выскочил из толпы.

Марине показалось, что она взмахивает крыльями и вот—вот полетит, ощущение было таким реальным, что она с удивлением посмотрела на отсутствие крыльев. А все из-за того, что она увидела спину Ильи, покрытую синяками от палок добрых стариков и старушек.

Набирает август силу: утром солнце холодит, освежая землю мило, и с теплом уже лимит. Твой звонок звенит в разлуку, он прохладен, как и день, то итог житейской муки, неприятность с ним, как лень. Веет ветер нашей встречи, август клонится в зенит, скоро мы сойдемся в вече, встреча все еще манит. Ритм стихов, слегка игривый, в вечер августа плывет, и меняются мотивы, и тебя в стихи зовет. День за днем пройдут по кругу, ночь коснется дважды дня, встретишь ты меня, как друга, я – роднее, чем родня.

Илье предстояло ехать за Шуриком во Фруктовую страну, в которой длительно сохранялись отблески реализма. Там тепло, там фрукты, одним словом – Фруктовая страна. Марина покрыла лечебной пеной спину Ильи и разрешила встать измученному человеку. Он сам подошел к зеркалу, посмотрел на обширную производственную травму и сказал, что надо завести овчарку, она не даст хозяина в обиду. Марина закричала страшным голосом в знак полного согласия с ним, но добавила, что в поездках с собакой могут возникнуть проблемы. Он и сам понимал, что сложности с собакой неизбежны, и пришел к выводу, что ему на спине глаз не хватает, а то бы он увидел толпу стариков с палками и вовремя бы избежал ударов. Против глаз на затылке она не возражала, и они вдвоем стали думать, где их взять.

Именно теперь Марина вспомнила, что есть некий умный человек, она о нем читала в СМИ, а именно бывший аспирант Владимир Фомич, который занимается охранными системами, он и камеры слежения знает хорошо, поэтому он быстро поймет, что от него хотят. Владимир Фомич купил для Ильи шляпу с небольшими полями, сзади расположил камеру слежения. Новый прибор был размером с розетку, тонким проводом соединенную с камерой слежения, – он стал служить экраном. Теперь при необходимости Илья мог видеть все, что находится за его спиной.

Фруктовая страна встретила Илью необыкновенной жарой, его шляпа в таком климате была вполне уместна. Его сильно поразили местные женщины тем, что ходили в очень длинных юбках, их ног практически не было видно. Спрашивается, что здесь мог найти или потерять Шурик Пион? Неужели тут могут собираться пожилые люди на танцы, если здесь даже балет запрещен?

Современное крепостное право без признаков всемирной паутины царило в стране. Пот тек с затылка Ильи на камеру слежения и мешал вести наблюдение сразу с двух сторон. Прошел слух, что умер султан Фруктовой страны. И в задание всей группы, с которой они приехали на поиски Шурика, внесли коррективы.

Султан работал султаном бессменно со времен крупного землетрясения. Илья тогда еще и не родился, но его отец вспоминал землетрясение из-за одной простой причины: им отодвинули очередь на получение квартиры. Все страны бывшего содружества несли на своих плечах последствия землетрясения в столице Фруктовой страны. И возраст умершего султана был равен двум последним цифрам в четырехзначном обозначении года, когда это землетрясение произошло.

Что это – совпадение или помощь историкам в запоминании цифр? Султан сорок лет удерживал моральный облик столицы, вполне вероятно, что выросло поколение, которое с этим не хотело мириться. "Почему здесь Шурик Пион? – подумал Илья Лис. – Господи, да при султане мог быть свой визирь! А у визиря вполне могли быть сильно продвинутые дети! С ними и надо познакомиться!" Два его соратника с ним полностью согласились. Во дворец визиря их никто не пустил.

Три сотрудника внутренних дел пришли к выводу, что им в недра знаний Фруктовой страны не проникнуть, местного языка они не знали и не имели нужных полномочий в смутный период смены власти. Улицы столицы заполнились местными жителями… И умный Илья понял, зачем сюда приехал Шурик: обирать плачущую толпу! Так это ж совсем другое дело! Но как он мог знать о смерти султана, если приехал сюда еще при его жизни? Никак! Он этого не знал, но об этом знал тот, кто его сюда прислал. На чужом горе счастья не построишь, но капитал нажить можно! Это весьма примитивный уровень обогащения, возможно, отвлекающий маневр. Всемирная паутина!

Есть опыт счастья небольшого, и для поэта он бальзам, не надо мужа мне чужого, и своего вам мужа дам… Но лишь в стихах, но только в мыслях, порой для красного словца, чтобы душа была умытой, любви обильного ловца. Фантазий много, через меру, но ровно столько, что б самой, мне не впадать в тоску, химеру, стихи казались бы игрой. Так вот в чем счастье: в развлеченье, в самом массаже слов и дел, в любви самой или влеченье, и без касанья рук и тел. Еще есть счастье в созерцанье: что б пред глазами было то, что вам приятно в мирозданье, и что б тепло, хотя б в пальто.