Страница 10 из 15
– Но она же преступница, как и её отец… – скривившись от очередного глотка, протянула Ультрамарин, а затем, рассмеявшись с собственной неозвученной шутки, добавила: – Хотя если с другой стороны поглядеть, то я, как и мой отец, тоже преступница… Обидно.
Речь красотки вновь подвела меня под черту, за которой, балансируя на невидимых весах, разместились такие слова как преступник и злодей. Все ли злодеи – преступники? И неужели среди преступников все как один тоже злодеи? Когда мы жили с отцом вдвоём, всегда знали, кто из нас двоих намусорил, не помыл за собой тарелку или не поднял стульчак в деревенском туалете. У нас никогда не возникало споров по поводу устранения своих же косяков и ошибок, ведь спокойствие и признание собственной вины всегда помогали избежать появления мелких конфликтов.
– Да уж… Ваши «человейники» – настоящий ящик с проблемами, – разливая остаток содержимого первой бутылки, тихонько проговорил я, попутно пытаясь понять, не наступил ли тот момент, когда и сам я уже могу называться злодеем.
– Наши? Алекс, этот город, как и весь Евразийский союз, настолько же твой, насколько и мой. Так что давай без этих «ваших» и «наших». Новый Сеул – город свободы, по крайней мере так говорил папа… – глядя мне прямо в глаза мокрым взглядом, пробурчала собеседница.
– Только вот свобода эта какая-то неправильная. За неё калечат, убивают, сажают… Когда-то отец говорил мне, что во взрослой жизни, в общем, как и в мире, не всё так просто. Мол, с возрастом границы добра и зла размываются. А свет, на который ты всю жизнь держал курс, постепенно затухает. И в тот день, когда всё вокруг погрузится во мрак, а самому тебе покажется, что путь твой завершён и больше некуда идти, потребуется набраться смелости, решительности и отваги для того, чтобы сделать его – последний, а оттого и самый важный шаг. Шаг прямо во тьму, шаг в никуда. Сделай его навстречу своему фантому, той искре, о которой стал забывать. Приложи всё имеющееся в твоей груди мужество для того, чтобы вернуть свой свет. Ведь иначе ты самолично навсегда обречёшь себя жить с этим тёмным холодным страхом, а вместе с ним и с самым главным человеческим врагом – с сожалением.
Едва я закончил цитировать старика, как редкие овации от Марии вновь пролетели по комнате. Голова трудяги уже давно поднималась со стола лишь для того, чтобы пригубить вина. А сама она с дежурной улыбкой продолжала сверлить меня таким же дежурным взглядом.
– Очень мудрые слова, твой отец настоящий философ.
– Он самый настоящий пьяница, хотя одно другому не мешает… – Улыбнувшись той в ответ, рукой потянулся за второй бутылкой.
Секундная молчаливая пауза прервалась внезапным вопросом Марии:
– У тебя есть девушка?
– Что? – словно ослышавшись, переспросил я.
– Ничего, – лицом уткнувшись в свои рукава, тихонько ответила Мария. – За вино спасибо, а эту бутылку с командой выпьете, ты ведь его им купил… Всё, мне пора спать. – Пальчик девушки уткнулся в какую-то кнопку на столе, после чего тут же возник пышущий злостью здоровяк Габриэль. Причитая, подобно старой бабке, тот злобным взглядом указал мне на дверь, принявшись осуждать глупое желание хозяйки выпить.
Так и не попробовав тортик, презентом оставил его на столе начальницы, а сам двинул к лифту, попутно пытаясь вспомнить, на какой же мне там нужно было этаж. Вызвав лифт, в полупустой кабинке жмякнул на кнопку «30».
«Вроде моё…» – когда лифт дёрнулся, подумал я, на автомате схватившись рукой за размещённый возле зеркала поручень. Отчего-то данные штуковины, лифты, не внушали мне особого доверия, поэтому я, приблизительно догадываясь, на какой высоте нахожусь, постоянно думал, как действовать в том случае, если этот «ненадёжный» трос оборвётся. Всё же не привык человек, проживший всю жизнь в сельской местности, доверять свою жизнь каким-то гайкам и шестерёнкам, тянущим его на высоту, где не каждая птица осмелится летать.
Дёрнувшись, механизм электронным голосом ознаменовал моё прибытие на этаж. Выйдя, с неким облегчением заметил подпирающую стену Фортуну. Внешне она казалась такой же, как и раньше, вот только внутренний голос подсказывал: что-то в ней всё же поменялось.
– Чего так долго, Призрак? – недовольно цокнув языком, фыркнула в мою сторону девушка.
– Дела семейные. И пожалуйста, не называй ты меня этим клишированным псевдонимом… – нервно улыбнувшись, ответил я. Задумавшись, Флора ещё раз недовольно насупилась.
Ей явно было что мне сказать, но, к счастью, она предпочла воздержаться, кинув мне грубое:
– Нас ждут…
Проводив до нужного проёма, дувшаяся Фортуна чуть ли не моим лицом открыла дверь в комнату персонала.
– Прошу любить и жаловать – наш новичок, Призрак…
Внутри комнаты едва слышными хлопками взорвалось конфетти. «Добро пожаловать», – монотонным, едва повысившимся голосом произнесла пятёрка, сидевшая внутри комнаты.
– Командир наш сейчас в отпуске, так что начнём с вас, исполняющая обязанности… Алекс, это Гильотина, наш вице. Особенность Гигантес – невосприимчивость к физическому урону. Она одна из сильнейших, а также ближайших к почётной первой сотне.
– Привет, малой… – махнув мне рукой с дивана, произнесла женщина в белом облегающем костюме и чёрной рогатой маске. Её из списка «проштрафившихся» я узнал сразу. Именно на данную особу у Цивини скопилось больше всего компромата. Непробудное пьянство, употребление тяжёлых наркотиков, связи с несовершеннолетними и, конечно же, непреднамеренное убийство. Всё это напрямую или частично связывало женщину с её главной способностью – Гигантес. Невосприимчивая к лёгкого рода эффектам, превращаясь в огромную, почти сорокаметровую тушу, женщина на долгое время утрачивала все свои тактильные способности, оборачиваясь здоровенным цельнометаллическим телом. Оттого и приходить в себя после подобного рода перевоплощений нужно было весьма разными, а порой и не очень законными способами.
– Наслышан о ваших подвигах, надеюсь, мы поладим, – зная, через какие алкогольные подступы пробиваться к женщине в доверие, произнёс я.
– А я то как на это надеюсь… – свесив с дивана свою голову, а вместе с ней и чуть увеличившуюся в размерах грудь, проговорила женщина, чьё внимание мне всё же удалось привлечь.
Далее, вслед за нашей Гигантес, меня поприветствовали братья Окулес. Близняшки работали в основном с морскими проблемами и редко бывали в главном офисе. Наземный климат сильно влиял на их способности, оттого, выказав мне своё почтение, ссылаясь на свои особенности, парни тотчас покинули нас, отправившись туда же, откуда и прибыли.
«Эта парочка в местных кругах считалась единственной, что вместо отпуска предпочитает проводить время на дежурстве, а именно в море».
Следующим в очереди на знакомство стал брюнет, носивший героическое прозвище Краска. Светлокожий, молодой, со странными женоподобными стрелками у глаз. Внешне парень чем-то напоминал обычного славянина, но в его манерности и резкости чувствовалось нечто чуждое нашему человеку.
– Здравствуй, – деловито кинул он, стараясь не отвлекаться от инструктажа близняшек, что сейчас, по-видимому, отправлялись на задание.
Ну а последним из своеобразной пятёрки стал Гамбит, или же карточных дел мастер Хекс. Светловолосый, улыбчивый, в своём заурядном, чуть пошарпанном временем костюмчике, он казался мне самым простым и адекватным героем в этой команде. К тому же именно его персона в отчёте, предоставленном Сиреной, вызывала самое наименьшее число вопросов.
– Наслышан о твоих достижениях, Призрак. Кстати, тот бой с пафосной девчонкой в светлых доспехах, забыл, как её имя… Ну неважно, честно скажу, тогда я был на твоей стороне. Хотя раскраску доспеха нужно менять, ты в ней прямо как злодей. – Встав напротив, как к равному, по-мужски протянул мне руку Гамбит.
Робкая усмешка сама собой исказила моё раскрасневшееся лицо. Кто-то и впрямь болел за меня, а вместе с тем разделял мои взгляды на то, какой должна быть по сути своей победа. Похоже, сегодня в этой команде я всё же смогу найти хоть одного близкого себе по духу человека.