Страница 28 из 71
Пиратам представление понравилось, и шкетов не выкинули за борт. Плохо было то, что пиратский корабль, на который уже согнали и экипаж, и пассажиров захваченного судна, уже отчалил и ушёл в тот самый Наджах (который я всё порывалась назвать «Наждак»). Судьба у всех была едина — либо выкуп, либо рабский торг.
А захваченное слегка потрёпанное судно отправилось совсем в другую сторону. Куда — ребята толком определить не смогли, однако вот уже полтора месяца они сидят здесь, в каких-то островах — тут мы, кстати, узнали, что находимся на острове — и дела их не сильно хороши.
Сезон холодов в местных широтах для судоходства считался не самым подходящим, пираты безвылазно засели в своём логовище: пьют, дерутся, снова пьют и выходить в море раньше чем через месяц никак не собираются.
Тут я подумала: хороши бы мы были, если бы попёрлись-таки стучаться в ворота! Господа пираты знатно бы офигели…
Кошку и собаку поначалу приняли хорошо — развлечение! Развлечения всегда в цене. Но у брата и сестры очень быстро возникла довольно неприятная проблема.
Оказывается, чтобы быть в хорошей форме, взрослому лепрекону нужно кормить все три своих ипостаси, иначе недокормленная начинает слабеть и хиреть. То есть, по хорошему, в день должно быть три еды: для животного, для маленького человечка и для большого. Вот с большим вышла самая большая, простите за тавтологию, закавыка. В той скученности, в которой жила эта новоземельская Тортуга (серьёзно, они назвали себя Тортугой), очень сложно было ежедневно тырить еду на двоих почти взрослых людей и не спалиться. Получалось, нужно было или тащить еду куда-нибудь в лес, где можно спокойно поесть — и всё чаще слышать: «Эй, смотри, этот пёс опять куда-то прёт колбасу!» — или превращаться прямо в какой-нибудь кладовке и трястись от страха, прислушиваясь — не войдёт ли кто-нибудь. Они, конечно, караулили друг друга. Но люди начали замечать и подозревать: вот кошка сидит под дверью кладовки — значит, снова продуктов недосчитаешься!
— И сегодня?
— И сегодня нас увидели. Это ещё чудо, что мы сбежать успели.
— Надо было сразу горшками их приложить, сверху. Растерялась, что ли?
Кэйли смущённо повозилась.
— Ага.
— Добавки хотите?
Добавки они, конечно, хотели. Да-а, поэтому, наверное, парень и на дерево не очень лез. По ходу, недоедают давно.
— Сумку вам для монет выдать? Собирать будете? Горшки-то все побили.
Зрелище было занятное. По грибы бы так ходить! Кэйли пошла к злополучному дубу и опустилась на колени, раскрыв чехол от спальника (ну простите, ничего лучше с разбегу не нашлось) — и монетки, чиркая и позвякивая друг об друга, начали собираться в подставленную тару. Золотой дождь наоборот!
Внизу на равнине бегали и кричали. Коле развлекался вовсю. Главное, чтоб эти пьяные бандиты не догадались, что воюют с иллюзиями.
Палатки наши были уже обратно упакованы — ясно море, что спокойного сна в этом лесу сегодня никому не светит. Я осмотрела своё войско:
— Ну что, Абрам, бери книгу, ищи, где там этот Наждак. По-любому есть хорошая картинка, да не одна — город большой, торговый.
И тут Серегер выдал:
— А давайте у них корабль угоним?
Наши с сомнением уставились на него, а он на них:
— А что? Зачем вы меня тогда с собой тащили?
— Ну так-то да, логично, — согласилась я. — Вряд ли представится более подходящий случай.
— А я что говорю⁈ — наш бравый мореход почувствовал поддержку и взбодрился. — Лепреконы у них сегодня были, вервольфы были, а теперь мы их обворуем! Во они охренеют! Простите, дамы…