Страница 4 из 14
Глава 119
— И кто же это меня там поджидает? — едва слышно произнес я, положив руку на бронзовую дверную ручку и на мгновение замерев, а затем…
Открывать дверь я передумал, вместо этого при помощи своего «умного» браслета связался с охраной, чисто так, на всякий случай, и поинтересовался, не прибыл ли вдруг кто-нибудь из родственников в особняк за то время, пока я торчу в ванной.
Как выяснилось, прибыл, вернее, прибыла. И очень даже вдруг.
Юля — «супруга брата супруги» почившего в бозе бывшего теперь папаши и заодно верный прихвостень Государыни.
Получив «благую весть», сделал глубокий вдох, после чего, запустив в видеофоне приложение для записи звука, открыл дверь и вышел из ванной.
Из-за плотно зашторенных окон, в помещении, исполненном в неоклассическом (по здешним понятиям) стиле, царит полумрак, а совершеннейшая тишина добавляет мрачности, создавая иллюзию абсолютного одиночества, но…
Запах табака пощекотал мои ноздри, отчего я чихнул, а значит, я здесь точно не один.
А вот и гостья…
Мой взгляд остановился на очертаниях фигуры, безмолвно сидящей в самом углу комнаты, и от этого сделавшейся еще менее заметной. Лишь огонек сигареты утверждал наверняка — там присутствует человек, который поджидает именно меня. Я направился к сидящей.
— Малый свет! — произнес я и по комнате разлилось мягкое освещение.
И правда, Юля.
Стоило вернуться от царской любовницы, как мне тут же принялся названивать Блумфельдт, разыскивающий свою утрату, а теперь еще и эта заявилась. Ну что же, как говорится: «если у вас паранойя — это не значит, что за вами не следят». Взяв стул и поставив его напротив Юли (правда, на некотором отдалении), уселся.
— Привет… — я запнулся, не зная толком, как назвать эту женщину. — Тетя.
На ее лице, буквально на несколько мгновений, отразилась, как показалось, некая неуверенность, возможно, даже легкий испуг. Впрочем, если и так, она сумела быстро взять себя в руки.
— Привет. — ровным голосом ответила она и сделала очередную затяжку.
— Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? Я слышала, будто бы Генрих Карлович за что-то тебя избил… — произнес я, разглядывая физиономию родственницы.
Никаких следов избиения на ее лице обнаружить не удалось. Впрочем, мой фингал под глазом тоже давно уже сошел.
— Merde, Кайа! — Юля, видимо, вспомнив о произошедшем, вышла из себя. — За что-то, говоришь? Можешь заливать что угодно, но я точно знаю — ту херню…
Она ткнула сигаретой в мою сторону.
—…в мою сумку подбросила именно ты! Шакалишь, дорогая моя…племянница!
Ай-ай-ай, Юля. Не по-дворянски это как-то.
— Если честно, то я не очень хорошо помню, что происходило тогда. Все как в тумане, знаешь ли. — я изобразил милую улыбку на физиономии. — Вероятно, если тебя действительно кто-то подставил, то это был тот же самый человек, который несколько раз пытался подвести меня саму «под монастырь» в Пансионе. Это к вопросу о том, кто действительно шакалит.
— Ха! — она громко воскликнула, а затем, стряхнув пепел в пепельницу, которую держит в руке, ненадолго уставилась на меня, и мы поиграли в «гляделки», после чего сделала очередную затяжку и выпустила струйку дыма в потолок. — Вот же…! Всегда стоит помнить о том, что ты у нас барышня чертовски умная, живучая, хитрожопая и…подлая. Хотя за последнее винить тебя не могу, жизнь такая.
— Другой Кайи у меня для тебя нет. — ответил ей также, как бывшему папашке ранее.
Она ничего не ответила, предпочтя молча разглядывать меня. Ну а я разглядывал ее.
Она мне сейчас напомнила внучку Льва Моисеевича, уж больно похожий типаж.
— Знаешь, я вот никак не могу взять в толк… Как? — поинтересовалась она, закинув ногу на ногу.
— Что как?
— Я досконально изучила твою жизнь. До того, как Коля удочерил тебя, я имею в виду. И после того. Под микроскопом, можно сказать… — заявила она, туша одну сигарету и сразу же закуривая следующую.
— Вредно курить так много. — напомнил ей.
— Да ладно тебе, рака я не боюсь. — она хмыкнула. — Благодарю за беспокойство.
Мне же вспомнился сон. Сон, в котором ей устроили натуральное аутодафе.
— Нет, Юль… — покачав головой, улыбнулся ей. — Вот уж чего-чего, а рака тебе опасаться действительно не стоит.
Я ощутил себя Воландом, сообщающим Берлиозу о том, что этим вечером тот никоим образом не сможет председательствовать в МАССОЛИТе.
Услышав сказанное, Юля слегка вздрогнула, отчего пепел упал на ее юбку. Смахнув его на пол, она бросила в меня быстрый взгляд.
— Так чего там с моей жизнью? — напомнил ей я. — Чего интересного ты в ней нашла?
Наш разговор ею пишется, уверен. — мелькнула в голове мысль. — Да и приехала она сюда затем, чтобы попробовать вербануть меня. Во всяком случае, других причин приезжать ко мне (а у меня нет сомнений в том, что заявилась она ради этого разговора), я не вижу.
— Четырнадцать лет. По сути, еще малолетняя девчонка, хотя и с кое-каким жизненным опытом уже, однако… — она тряхнула своей шикарной гривой длинных и черных как смоль волос. — Ты сумела пережить столько всевозможных приключений, от которых сердце уходит в пятки, что их хватило бы, наверное, на целую серию книг. И при этом сидишь сейчас передо мной целая и невредимая. Ну, за исключением, конечно…
Она взглянула на мою левую кисть, и я сжал кулачок.
Юленька, уверен, и правда, основательно проштудировала мою биографию. Лучше бы увести ее с этой темы. Маловероятно, конечно, что она придет к тому выводу, будто бы Кайа — это не совсем Кайа. Или совсем не Кайа. Или как матушка до нее, что Кайа — «закладка». Или…да черт бы с ним, в любом случае Кайа в моем исполнении — весьма странная девица, а все странное привлекает повышенное внимание, которое мне совершенно ни к чему. Юля — очевидно умная, деятельная и вообще во многом талантливая персона, иначе ее и близко не было бы в свите Государыни. Не из-за своей же позиции в Семье она приглянулась Ее Императорскому Величеству, ведь Филатовым она «седьмая вода на киселе». Родственница, конечно, но…
«Она опасна…опасна…опасна…». — согласились со мной голоса.