Жестокий мучитель

Его слова продолжают звучать у меня в голове.

Ты моя, и я позабочусь о том, чтобы все об этом знали.

Я могу справится с тем, что он берет от меня всё, что хочет, наедине, но боюсь, что он постарается, чтобы всё, что он делает, было как можно более публичным. Он воспользуется этой возможностью, чтобы унизить меня, а я не в силах этому помешать. Все, что я могу делать, это молча страдать и ждать конца учебного года, надеясь, что он не сломает меня окончательно.

Глава 5

 

 

Элиас

 

 

 

Ник прочищает горло, когда мы выходим с последнего занятия.

— Что? - Спрашиваю я, глядя на него. Это так очевидно, когда он хочет что-то сказать, но у него не хватает смелости поднять нужный вопрос.

— Это правда?

Я точно знаю, о чем он говорит. Слух о том, что я встречаюсь с Натальей Гурин, уже распространился быстрее лесного пожара.

— Что правда?

— Ты и Гурин, - уточняет он.

Я ухмыляюсь ему.

— Мы не встречаемся, она просто мой маленький питомец, - отвечаю, качая головой. — Ты действительно думаешь, что я стал бы с ней встречаться?

Он неопределенно пожимает плечами, пока мы идем к шкафчикам.

— Я никогда не знаю, что ты собираешься делать, Элиас.

Я смеюсь над этим, нахожу свой шкафчик и открываю его, запихивая внутрь учебники.

— Просто странно, что ты поцеловал ее, вот и все, - размышляет Ник.

Я сжимаю челюсть и пристально смотрю на него.

— Странно? Ты допрашиваешь меня, Крушев?

Он качает головой, поднимая руки вверх в знак капитуляции.

— Нет, просто я считал, что ты ее ненавидишь.

— Так и есть.

— Тогда зачем тебе целовать ее? - спрашивает он.

— Потому что могу, и это показывает, какую власть я имею над ней. Она ничего не может с этим поделать.

Он кивает, слегка нахмурив брови, как будто все еще не понимает. Мне не нужно перед ним оправдываться.

— И еще одно, - говорит он, прислоняясь к шкафчику рядом с моим. — Что мы собираемся делать с Риццо? Дэмиен рассказал мне, что произошло на пытках с Ниткиным.

Твою мать.

Дэмиену следовало держать рот на замке, но знаю, что рано или поздно это выплыло бы наружу. Я разминаю шею. Если кто-то проявляет ко мне такое неуважение, необходимо преподать ему урок. В конце концов, я получил корону не за то, что был долбаной киской, позволяющей другим перешагивать через себя.

Однако с Риццо всё по другому. В данном случае не уверен, что стоит делать из него врага. Риццо жесток. Я увидел это в его глазах, когда бил его. Такой как он, лучше будет союзником, чем врагом.

— Ничего, кроме как подружиться с ним. - Я пожимаю плечами, а Ник смотрит на меня так, будто я только что сказал ему, что собираюсь расстрелять весь гребаный кафетерий из АК47. — Он не настучал, и я уважаю этого парня. Он может держать удар.

— Ты действительно вызываешь ажиотаж в первую неделю после возвращения, не так ли? - спрашивает он.

Роза подходит к нам, улыбаясь.

— Привет, малыш, - говорит она, обвивая руками шею Николая и притягивая его для поцелуя.

Он целует ее в ответ, но затем отталкивает в сторону.

— Эй, разве ты не видишь, что у нас разговор в самом разгаре?

В ее глазах мелькает боль, но она, блядь, сама напрашивается. Их отношения - самые токсичные в СА. Он никогда не относился к ней нормально за те четыре года, что они встречаются, и все же она постоянно возвращается к нему, явно неуверенная в себе.

— Да, - говорит она, склоняя голову. — Извини.

Жалкая.

— Мне оставить вас вдвоем? - Спрашиваю я, глядя на них. — В любом случае, мне нужно выследить Бьянки.

— Нет, я должен это увидеть. - Ник бросает на Розу раздраженный взгляд. — Увидимся позже.

Это его способ сказать, что он не хочет, чтобы она шла следом, не обращая внимания на слезы в ее глазах. Честно говоря, я не понимаю, почему он встречается с ней, потому что половину времени она как-будто выводит его из себя просто оставаясь собой. Роза не так уж плоха, хотя её чрезмерно счастливое отношение иногда может быть утомительным. Как только мы оказываемся вне пределов слышимости, он стонет.

— Эта девчонка выносит мне мозг.

— Тогда почему бы тебе просто не покончить с этим?

Он приподнимает бровь.

— И отказаться от чертовски потрясающих минетов, которые она мне делает? Нет, я буду терпеть ее дерьмо только ради этого.

Я смеюсь, качая головой.

— Ты можешь быть настоящей задницей, Ник.

— Да, к чему ты клонишь?

Я закатываю глаза и продолжаю идти по коридору, поскольку знаю, что на самом деле не могу об этом говорить. В конце концов, я обращался с девушками так же плохо, как и Ник, если не хуже. Честно говоря, заставить Наталью встать на колени, чтобы она отсосала мне, возможно, было худшим из всех. И все же это был самый приятный опыт в моей жизни - наблюдать, как расширяются ее глаза, когда она вбирала каждый мой дюйм в глубину своего горла.

Мои брюки натягиваются спереди и я поправляю их, заворачивая за угол в сторону спортзала, где Бьянки, похоже, проводит много времени. До сих пор он проявлял себя немного одиночкой, который любит держаться особняком. С сегодняшнего дня все изменится, ведь такой парень, как он, мне очень пригодится.

Тренажерный зал пуст, за исключением Бьянки, который бросает мяч в кольцо в дальнем конце. Я прислоняюсь к стене и наблюдаю, пока Ник следует моему примеру. Временами он как тень, и это может раздражать, но я игнорирую его и отталкиваюсь от стены, хлопая, когда Риццо делает второй бросок с тех пор, как мы вошли, и снова забивает.

Он оборачивается в тот момент, когда слышит, как я хлопаю, и его глаза сужаются.

— Чего ты хочешь? - спрашивает он.

Я подхожу к нему, приподнимая бровь.

— Поблагодарить тебя за то, что ты не был гребаным стукачом для Ниткина.

Он просто кивает мне и берет с пола мяч, засовывая его под мышку.

— Без проблем, я не стукач.

— Ладно, ну, я подумал, что ты, возможно, захочешь потусоваться с нами сегодня вечером в "руинах". Для желающих будет пиво.

Он наклоняет голову и настороженно смотрит на меня.

— Я думал, ты здесь для того, чтобы снова попытаться избить меня.

Он переводит взгляд на Ника, который все еще прислонился к стене, наблюдая за происходящим.

Я протягиваю ему руку.

— Перемирие?

Несколько мгновений стоит тишина, пока он не кивает и, берет её, крепко пожимая.

— Перемирие.

Я улыбаюсь и киваю на Ника.

— Это Ник. Большую часть времени он может быть придурком, но, когда узнаешь его получше, то становится нормальным.

Риццо кивает ему.

— Круто, так как долго вы посещаете эту дыру?

Я посмеиваюсь над этим.

— С тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Отец неожиданно перевез меня из Мексики и отправил сюда.

Челюсть Риццо сжимается.

— Мне знакомо это чувство. Мой отец только что перевез нас сюда из Италии.

Ник вздыхает.

— Я здесь с восьми лет. Считайте, что вам повезло. - Он бросает взгляд на Риццо. — Особенно ты, тебе осталось продержаться меньше года.

Я встречаюсь взглядом с Риццо.

— По крайней мере, ты говоришь по-английски. Мой английский был дерьмовым, когда я приехал.

Ник кивает.

— Акцент был чертовски ужасен, и все же ты каким-то образом поставил себя на вершину с первого дня.

Я пожимаю плечами.

— Мексиканское упрямство, я полагаю. Я бы не позволил гринго мной командовать.

Риццо смеется над этим.

— Разумно. Есть советы?

Я закидываю руку ему на плечо.

— Да, оставайся с нами, и с тобой все будет в порядке.

Парень немного напрягается, но быстро расслабляется и кивает.

— Конечно.

Я убираю руку и пихаю его в ребра.

— Я умираю с голоду.

— Я тоже, - говорит Ник, проводя рукой по затылку. — Пойдемте обедать.

Риццо бросает взгляд на баскетбольный мяч на полу, словно раздумывая, не отказаться ли от тренировки ради еды.