Жестокий мучитель

— Элиас, - шипит она, метая глазами из стороны в сторону. — Ты не можешь быть серьезным.

— Я смертельно серьезен, bonita.

Она мотает головой.

— Люди заметят.

Моя ухмылка становится шире.

— Если ты беспокоишься об этом, то лучше помолчи. - Я сдвигаю ее трусики в сторону, а затем скольжу пальцами внутрь и стону, когда чувствую, какая она влажная.

— Уже мокрая и готовая для меня, Гурин. Любой бы подумал, что ты просто сидишь и фантазируешь о том, как я трахал твое горло в этой библиотеке две недели назад.

— Ты такая свинья.

Я поднимаю бровь.

— Так не разговаривают с твоим хозяином, не так ли?

Она впивается зубами в нижнюю губу, и мой член твердеет у меня в штанах, пока я увеличиваю темп проникновения пальцев в ее киску.

— Правильно, держи свой прелестный ротик на замке и бери то, что я тебе даю, - бормочу, издавая стон, когда чувствую, как дрожат ее бедра. — Я так сильно на тебя влияю, Наталья?

Я не часто называю ее по имени, и в тот момент, когда делаю это, у меня внутри все сжимается. Это - девушка, которую я ненавижу с детства, потому что ее семья оторвала меня от всего, что я знал, и от единственного человека, которого я когда-либо любил. И все же я хочу ее так, как никогда никого не хотел. Я говорю себе, что это потому, что хочу уничтожить ее, погубить всеми возможными способами. Но не могу отрицать желание, которое охватывает меня, когда она вот так находится в моей власти.

Ее глаза расширяются, а я продолжаю входить и выходить из нее пальцами, заставляя ее дрожать рядом со мной.

— Думаешь, люди смотрят на нас и понимают, что я делаю с тобой? - Спрашиваю, прижимаясь губами к мочке ее уха. — Думаешь, они знают, какая ты грязная маленькая шлюшка?

Ее дыхание становится тяжелее и быстрее, когда я приближаю ее к кульминации, читая ее тело, как гребаную книгу. Я останавливаюсь и вытаскиваю пальцы только для того, чтобы потереть клитор.

Она тихо всхлипывает, глаза закатываются.

— Вот так, bonita, позволь мне сделать тебе приятно, - бормочу я, захваченный моментом.

Ее стоны такие чертовски сладкие. Я сильнее тру клитор, а затем снова ввожу пальцы в насквозь мокрую киску, и стону, чувствуя, как ее стенки цепляются за мои пальцы.

Член пульсирует, упираясь в штаны. Мысль о том, чтобы оказаться внутри нее, сводит меня с ума.

— Бьюсь об заклад, тебе хотелось бы, чтобы мой член был глубоко в этой киске, и трахал тебя жестко и грубо, пока ты стонала бы, как грязная девчонка, какой ты и являешься.

Я вылизываю дорожку сбоку от шеи, а затем кусаю мочку уха, заставляя ее прикрыть рот рукой, чтобы заглушить хныканье.

— Потому что глубоко внутри, под всей этой бравадой, ты хочешь меня и хотела в течение гребаных лет.

Она ничего не отрицает, наклоняясь ко мне, как будто хочет, чтобы я исправил это и трахнул ее прямо здесь, за столом в библиотеке. Наталья полностью отдалась своему желанию, и, похоже, забыла, где она находится и с кем. Темная часть меня хочет снова подвести ее к краю, а потом оставить там, но есть и другая часть, которая хочет увидеть как она разлетается на куски. Часть меня, которая хочет узнать, как Наталья кончает, чтобы представлять потом, как она делает это на моем члене, разбиваясь для меня.

Последнее побеждает, и я увеличиваю темп, лаская ее сильнее и быстрее. Ее стоны мягкие и тихие, но я их слышу. И мне чертовски нравится слышать то, что я делаю с ней. С девушкой, которую мучил годами, а теперь она словно пластилин в моих руках.

— Элиас, - выдыхает она.

Пальцы в киске замирают, и я наклоняюсь к ее уху.

— Не то слово, зверушка.

Ее горло подрагивает, когда она сглатывает и смотрит на меня, ее большие карие глаза полны желания и потребности.

— Хозяин, - она тихо стонет.

— Блядь, - бормочу себе под нос, когда предсемя просачивается на ткань брюк, и я продолжаю подводить ее к краю.

У меня вошло в привычку не надевать трусы на случай, если снова представится возможность с Натальей. Не говоря уже о том, что в последнее время я чертовски возбужден. Это помогает, когда мне нужно вытащить член в ванной и самому разобраться с проблемой.

Наталья не прерывает зрительный контакт, и я тоже. Я не могу отвести от нее гребаного взгляда и поражен ее красотой. У меня перехватывает дыхание, когда я подталкиваю ее к краю обрыва, зная, что как только заставлю ее кончить, это может все изменить, и все же не могу остановиться.

— Хозяин, - дышит она, хватаясь за край стола. — О, черт, - бормочет чуть громче.

— Вот и все, - шепчу я ей на ухо. — Заставь эту прелестную киску кончить для меня. Я хочу почувствовать, как ты обхватываешь мои пальцы, когда будешь распадаться на части.

— Черт, - повторяет она, ее ногти впиваются в дерево с такой силой, что оставляют отметины. Я наслаждаюсь мыслью о том, что её первый оргазм, вызванный мной, оставит неизгладимые следы на этом столе. И затем поток жидкости заливает мою руку, когда Наталья кончает, ее стоны становятся такими громкими, что мне приходится закрывать ей рот рукой, чтобы заглушить их.

— Хорошая девочка, ты кончаешь так чертовски красиво, - бормочу, мой член такой твердый, что кажется, я могу взорваться в штанах в любой момент.

Я вытаскиваю из нее пальцы, пока Наталья пытается прийти в себя, ее красные щечки так очаровательны, когда она разглаживает юбку. Она прочищает горло и притворяется, что читает, не в силах окинуть взглядом комнату, чтобы проверить, заметил ли кто-нибудь.

— Посмотри на меня, - приказываю я.

Она делает, как я говорю, и я засовываю пальцы один за другим в рот, обсасывая их дочиста.

— Ты на вкус как гребаный мед.

Она тихонько стонет, ее взгляд перемещается на выпуклость в моих штанах.

Я усмехаюсь.

— Боюсь, это было бы слишком очевидно, если только ты не хочешь, чтобы все в библиотеке увидели, какая ты членозависимая шлюха?

Ее взгляд вспыхивает, и гнев, к которому я уже привык, быстро возвращается.

— Я так и думал. - Я встаю и кладу руку на её шею. — Сегодня вечером, в восемь часов у черного входа. Автобус будет готов к отправлению. Если тебя там не будет, я не буду счастлив.

Она кивает, и в этот момент я замечаю, что в библиотеку входит Ева.

— Похоже, твоя маленькая подружка здесь. Увидимся позже.

С этими словами я ухожу и направляюсь к выходу через заднюю дверь, зная, что сегодняшний вечер обещает быть веселым.

Наталья Гурин быстро превращается в навязчивую идею, только еще более сбивающую с толку. Я все еще ненавижу ее и ее семью за то, что они сделали, но начинаю получать новое удовольствие от моей маленькой зверушки, и мне не терпится изучить её более основательно.

 

Глава 10

 

 

Наталья

 

 

 

Идя по коридору в сторону комнаты Камиллы, я не могу отделаться от мысли, что мои подруги назовут меня сумасшедшей. На ужине я струсила пригласить их на вечеринку, решив сказать обо всем в последнюю минуту.

Сердце беспорядочно колотится о грудную клетку, когда я подхожу ближе к комнате, зная, что она будет расспрашивать о моем безумном решении прогуляться с Элиасом и его друзьями.

С теми же людьми, которые вышвырнули меня на обочину шесть лет назад. Я уже собираюсь постучать в дверь, когда та распахивается.

Глаза Камиллы расширяются, когда она видит меня.

— Я шла в твою комнату. - Ее взгляд падает на платье, которое на мне надето, и она морщит лоб. — Ты куда-то собралась?

Я киваю.

— Да, и ты тоже.

Она приподнимает бровь.

— Куда?

— В город, с Элиасом.

Камилла открывает рот, и несколько мгновений просто молча смотрит на меня.

— Ты шутишь, да?

Я качаю головой.

— Нет, почему бы и нет? Мы целую вечность никуда не выходили.

У нее отвисает челюсть.

— Потому что Элиас – мудак.

— Он также единственный человек, который может вытащить нас отсюда незамеченными.