Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 11 из 90



— Да не только. Тут охраны, считай, почти и нет. Видел же сам: нахрен она нужна? Так, человек шесть, для порядку. Эти, которые вас доставили — это ж рейнджеры с севера. Тока начальник наш с ними был, остальные завтра-послезавтра уедут. Домов вишь сколько! Там вольных цельна толпа: всякие инженера, каменщики, архитектор даже приехал. Доктор, опять же. Да жёны ихние. Да дети с интерната на выходные приедут — охота им, думаешь, на наши рожи смотреть? Там зал раза в три больше, иногда не все враз входят. Да, дежурить по кухне будешь — посмотришь, — Бурый хлопнул по коленям и встал. — Ну всё, пошли, Антоха, неча сидеть.

Вечером староста проверил работу всех новеньких и объявил, что четверо, работавших на колке дров, получают половинную па́йку. В ответ на попытки возмутиться, Бендер жёстко обрезал:

— Половина работы — половина па́йки. Это сегодня, поскольку вы новенькие. С завтрашнего дня: не выполнил норму — хлеб и вода. Такое правило.

Перед сном Антона вызвали на улицу — поговорить. Он слегка струхнул, но пошёл. На лавках уже сидели Бендер, Нечаев и ещё человек шесть стариков. Антон как-то и не понял — как он определил, что они старики. Молодые на вид парни. Только вот глаза… Манера разговаривать, может быть? Или привычка командовать людьми, как у отца?

Бендер начал:

— Ну что, Антон, хотим от тебя услышать твою историю — за что ты на каторгу загремел, что ты за человек, чего от тебя ждать…

Бурый щурился и молчал. Рассказал он остальным или нет — непонятно. Да и какая разница?

Антон ещё раз пересказал свою историю, стараясь не показать себя совсем уж дебилом.

Повисла театральная пауза.

Бендер удивлённо и даже как будто жалостно сложил брови домиком:

— Ой, дура-а-ак… Отцу хоть сообщил?

Антона словно пронзило.

— Да как⁈.. А можно разве?.. Я же… Барон же всё равно сказал — обжалованию не подлежит…

Бендер сморщился, как от зубной боли.

— Ты голову-то из задницы вынь, Антоха. Не о тебе печаль. Батя твой искать ведь будет. Переживает, поди. Сколько лет-то ему?

Антоха натужно вспомнил год рождения отца — шестьдесят четвёртый.

— Получается… Семьдесят три в октябре будет…

— Ну вот. Сердце, наверно, слабое?

Такая мысль была совершенно новой.



— Я… Я как-то…

— Ага. Ты всё о себе переживал… Вот что. Синяк, дашь ему бумагу, карандаш, конверт — пусть черканёт бате пару строк. Нет… в четверг выдашь! Пускай пока подумает, время есть. И в пятницу передашь с почтой, пусть отправят. А ты, малόй, учись не только о себе думать, понял?

Всю ночь Антону снились вёдра с водой. И бесконечная лестница, по которой надо было забираться, чтобы вылить воду в огромную, бездонную цистерну.

КЛЯТВА В ДЕЙСТВИИ

Новая Земля, баронство Белый Ворон, Мраморная каменоломня, 18.01 (мая).0055

Ночью двое степняков из новой банды (которых Антон продолжал про себя называть полосатыми, вспоминая их стёганные ватные халаты) ударились в бега. Один из них приполз под утро, скуля и с трудом передвигая скрюченные конечности. Антон со страхом смотрел из-за спин вываливших на крыльцо сокамерников. Со рта беглеца свисала нитка стеклянной слюны, лицо посинело. Второй не дополз. Мужики пошли по следам и приволокли в лагерь его скукоженное тело.

Пришёл доктор, поводил над живым руками, после чего тот сел, трясясь и хватая воздух ртом. Следом пришёл начальник. Мрачно велел «выписать двадцатку» в воспитательных целях и на два дня перевести на хлеб и воду, «а этого придурка закопать». И ушёл. Староста назначил троих из старичков, один (здоровый двухметровый мужик по кличке Лось) сходил в дом и принёс длинную скрученную плеть. Пока он ходил, двое других живо примотали проштрафившегося к лавке, потом взяли скрюченный труп, две лопаты и ушли в лес. А первого Лось отхлестал плетью. Мамочки, это просто пипец как страшно. Киргиз выл и дёргался. На спине остались багровые кровоточащие полосы. А доктор ушёл! Специально, наверное.

Остальные восемь новеньких стояли и злобно смотрели, как их товарища избивают. Ровно двадцать ударов, Антон посчитал. А старики зло смотрели на новеньких. Потом Лось смотал плеть и сказал:

— Если из-за вас, уродов, отряд попадёт на взыскание — я больше жалеть не буду, кожу сниму, будьте уверены.

Так это он жалел ещё, что ли?

Староста вышел вперёд, сунул большие пальцы за ремень. Это вообще, по ходу, здесь — модный жест.

— Говорю один раз. Кто не понял — это вам не Матушка. В жопу тут не усрались никому ваши права. Господин барон велел нам встать на путь исправления — значит так и будет. У нас, как товарищ Макаренко велел, воспитанием занимается коллектив. После третьего вашего косяка страдать будем всей хатой, так что предупреждаю по-хорошему: учить будем от всей души. Драка — десятка. С отягчающими — тридцать. Бежать задумаете — лучше назад не ползите, как есть шкуру сниму до костей. Кто норму не выполняет — переходит на хлеб и воду. Нарушения внутреннего распорядка — как накосячите. Староста имеет право на воспитательное воздействие без привлечения администрации. Каждый, кто сейчас мне хочет рассказать про беспредел и западло — попрошу выйти вперёд, высказаться и лечь на лавку. Разлагающий базар — десятка. В порядке живой очереди. Только быстро, а то скоро завтрак.

Почему-то желающих не нашлось.

КАРЬЕР

Карьер вблизи оказался очень большим. И очень каменным.

Антону, вместе с несколькими другими новичками, выдали тачки, лопаты и велели засыпа́ть из кучи мелкие мраморные камушки и грузить в специальные телеги, запряжённые парами лошадей с мохнатыми ногами.

Спустя какое-то время Лось, поставленный над ними бригадиром, зычно объявил, что если они будут ползать как мухи, пайку получат из хлеба с водой. Антон присмотрелся. И правда, у бригадира выходило почти в два раза быстрее, хотя тачку он грузил до предела, и как только ничего не выпадало… Антон постарался не отставать. Вышло не очень. Во-первых, такую тяжёлую тачку он еле катил. Во-вторых, она так начала вихлять в руках, что он чуть всё не развалил. Нет уж, лучше поменьше, но катать быстрее. Эта тактика оказалась удачнее.

Через два часа Лось объявил перерыв на десять минут, ткнув пальцем, где можно попить (из бака с тремя прикованными на цепочках кружками), и где — оправиться. Антону показалось, что десять минут кончились слишком быстро, и снова началась бесконечная беготня.