Канарейка для миллионера

— Да, Вероника! Да! — срывается на крик, но продолжает тихо, с издёвкой. — Иначе ты бы не подписала этот чёртов брачный договор. И не легла бы под меня.

Я охаю от возмущения и встаю с места, резко нависаю над столом.

— Повтори, что ты сказал? — шиплю.

— Я сказал, что ты продажная шлюха. Такая же, как и все!

Не выдерживаю и замахиваюсь, одариваю господина Волкова звонкой пощёчиной.

Он отворачивается.

Корчится от боли.

— Знаешь, нам следует разорвать договор, раз ты такого обо мне мнения! — выпрямляю спину и вскидываю подбородок.

— Пожалуйста! Рви! — Степан Ефимович открывает ящик стола и замирает.

На его лице чётко прописан испуг. Щёки багровеют и вена на виске начинает пульсировать.

Переводит на меня потерянный взгляд и шепчет:

— Договора нет.

_45_

Я истерично взрываюсь громким смехом.

— Вероника, договора нет! — повторяет Волков.

— А я что могу сделать? — развожу руками.

Чувствую, как колошматит сердце. Не зря я предчувствовала неладное. Не зря выносила Степану Ефимовичу мозг из-за своих опасений.

— Собирайся, — рявкает мужчина, и я подскакиваю. — Мы едем к Щукиным.

— Думаешь, это Алёна взяла договор?

— При чём тут Алёна? — недовольно фыркает.

— А кто ещё? — закатываю глаза. — Она утверждала, что наши отношения не похожи на правду.

— Я Алёну знаю с детства, она не могла, — отрицательно качает головой, а после сильно сдавливает стакан рукой.

Хрупкое стекло со звоном раскалывается, осколки сыпятся на пол.

— Чёрт, — шепчет Степан Ефимович и зажмуривается от боли.

На его ладони виднеется глубокий порез, а алая струйка крови бежит вниз, пачкая рубашку.

Меня выворачивает приступ тошноты, и я пулей вылетаю из кабинета. Мчу до туалета, и успеваю с большим трудом, чуть не сбив Виктора с ног по пути. Желудок сводит. Полощу рот и умываюсь. Бледная, словно моль.

— Вероника! — хриплый голос Волкова заставляет поторопиться.

— Степан Ефимович, что случилось? Нужно перевязать рану! — Виктор всеми силами пытается успокоить господина, но тот долбит в дверь, как разъярённое животное.

— Я выхожу! Выхожу!

Степан Ефимович стоит передо мной и смотрит в упор. Испачкал белую рубашку кровавыми пятнами.

— Нужно в больницу, — пикает образовавшаяся рядом горничная Настя.

Лиза уже бежит к нам с аптечкой.

— Господин, как же вы так? — Виктор подхватывает Волкова и осторожно ведёт обратно в кабинет.

Вслед за ними направляются и Настя с Лизой.

— Вероника, что происходит? — повар Константин ловит меня за руку, тормозя порыв тоже пойти помогать перевязывать рану.

Я качаю головой и закрываю рот рукой. Всхлипываю.

— Вы поругались? Он что, обидел тебя?

Зарываюсь пальцами в свои волосы, сжимаю ладони.

— Вероника, только скажи. Он тебя обидел? — повторяет Константин, и я вздрагиваю.

"Я сказал, что ты продажная шлюха. Такая же, как и все!" — эхом звенит в висках.

— Увезите меня отсюда, — хриплю.

— Пойдём, — сильные руки повара обнимают меня за плечи, помогая не грохнуться с лестницы.

Всё как в тумане. Как в замедленной съёмке. Константин одевает на меня куртку и заботливо кутает в шарф. На улице мне становится легче, лишь щёки горят от слёз. Мужчина сажает меня на переднее сидение иномарки. Машина звенит покрышками и срывается с места.

Оборачиваюсь.

На втором этаже в кабинете Волкова горит свет. Вижу его отчётливый силуэт у окна, и дрожу.

От боли.

От ненависти.

Степан Ефимович провожает машину взглядом.

— Куда едем? — Константин нарушает повисшую тишину спустя двадцать минут дороги.

— Я не знаю, — шепчу в ответ.

Домой в свою съёмную квартиру я не хочу. К маме я поехать в таком виде не могу.

Называю адрес Люды.

Она уже много раз меня выручала, была моей жилеткой для слёз. И я уверена, Людка найдёт слова, чтобы поддержать меня и не дать сердцу окончательно расколоться.

Я сама виновата.

— Точно дойдёшь сама? — тревожится Константин, останавливая машину возле подъезда.

— Точно, — всхлипываю. — Спасибо, что позаботились обо мне.

— Вероника, постой, — тормозит меня, когда я уже отрываю дверь. — Знай, что Волков тебя не достоин. Никакие деньги мира не сравнятся со светлой и радостной душой человека. У Степана Ефимовича душа давно сгнила. Ты обязательно будешь счастлива с другим.

— А мне не хочется никого другого, — качаю головой.

— Ты искренне любишь этого гада?

Мои губы дрожат в неестественной улыбке:

— Не лестно вы о своём господине отзываетесь.

— Есть на то причины, — Константин многозначительно вздыхает.

— Он ничего плохого не сделал, — пикаю я. — Мы просто немного повздорили.

— Если он будет искать тебя, мне рассказать, где ты?

— Нет. Я завтра сама приеду. Успокоюсь и приеду.

— Хорошо.

У Люды дома, как всегда, вкусно пахнет. Девушка торопливо замешивает тесто, пока я нарезаю яблоки.

— Вероника, ты молчишь уже полчаса! — наконец не выдерживает подруга и бросает венчик в кастрюлю. — Расскажи уже, что случилось?

— Люд, я просто соскучилась по тебе, — поднимаю взгляд.

— А я тебе не верю! — взрывается, садится на стул рядом со мной. — Вон у тебя глаза красные, руки дрожат! Говори, Ника!

— Всё гораздо сложнее, чем ты думаешь, — выдыхаю.

— Так объясни! Я твоя лучшая подруга в конце концов, я для того и нужна, чтобы помогать переживать горести.

— Мы с Волковым… — устало тру виски.

— Расстались? — после паузы спрашивает девушка, округляя глаза. — Он тебя бросил? Какой же козёл! Я так и знала, что с ним ничего не получится! Он высокомерный, глупый, эгоистичный, циничный, жалкий, двуликий…

— Люда! — рычу я, пресекая ни на шутку заведённую девушку. — Мы и не были вместе.

— Что? — непонимающе моргает.

— Я подписала брачный договор. Я фиктивная невеста.

Люда хмурится, смотрит исподлобья, прикусывает нижнюю губу.

— Не поняла, — качает головой.

— Всё, что происходит у нас с Волковым — фиктивно, не по-настоящему.

— То есть, между вами нет никакой любви?

Я закрываю глаза, и слёзы капают вниз, на кусочки яблок.

— Так, пирог со слезами мы не заказывали! — Люда срывается с места и быстро высыпает в кастрюлю с тестом нарезанные фрукты.

— Всё было бы не так сложно, если бы я… — затыкаюсь.

— Если бы ты..? — Люда вопросительно смотрит на меня.

— Я… беременна от Волкова.

Кастрюля выскальзывает из рук девушки, звонко стучит об пол. Тесто разлетается в разные стороны.

— Скажи, что ты пошутила, — шепчет Людка.

Я только отрицательно качаю головой.

— Значит, у вас был секс, — быстро смекает подружка. — А зачем ты ему отдалась, если всё фиктивно?

Устало вытираю слёзы.

— Хотя чего это я, — Люда снова падает на стул. — Я бы и сама не удержалась и отдалась бы ему. Вон какой мужчина статный. Красивый, ещё и при деньгах.

— Дело не в том, что он красивый и с деньгами, — выдерживаю паузу. — Мне кажется, что я без него не смогу.

…

Дорогие читатели!

Пока у Вероники и Степана всё совсем не сладко, но примерно через месяц-полтора мы вместе придём к долгожданному хеппи енду:)

Прошу поддержать книгу звёздочкой, репостом, добрым словом, подпиской на автора, мне и моему Музу будет очень приятно ❤️

_46_

— Ты его любишь? — Люда закрывает рот рукой, будто смущается.

— Я сама не понимаю, что чувствую. Когда он шепчет нежные слова, за руку держит, целует, я становлюсь слишком счастливой. У меня мурашки от его прикосновений, я плавлюсь от его взгляда с живым огнём. Он изменил мою жизнь, сделал для меня много хорошего, дал работу и возможность участвовать в конкурсе для певиц. А ещё… он иногда так на меня смотрит влюблённо, что земля из под ног уходит. И шепчет "моя девочка". Мне кажется, я уже не смогу жить без его голоса, Люда. Просто не смогу! — хриплю я на одном дыхании, вытирая горькие слёзы.