Страница 2 из 6
Поджарив на крохотной бездымной конфорке пару тостов, Тари достала из холодильника масло, а с полки потеплее – клубничное варенье, которое купила ещё летом. Перекладывая в расписную деревянную розетку варенье, Тари зачерпнула ложкой несколько ягод и съела просто так. Бережно сваренные целиком маленькие клубнички лопались во рту, оставляя кисло-сладкий вкус ушедшего лета. Тари, кажется, могла бы слопать целую банку, но чем тогда себя радовать потом? Покупать зимой или весной варенье – расточительно, тем более ягодное. Лучше сварить повидло из спрятанных под кроватью зимних яблок – у некоторых уже подпортились бочки. Тари плеснула в чайник воды буквально на одну кружку и поставила его греться. Не зря она потратилась на магическую горелку: хрустящие тосты и стакан горячего травяного настоя по утрам делали её жизнь гораздо радостнее. А при экономном расходе заряда магии в горелке хватит на полгода.
Пока чайник вскипал, Тари сходила в комнату за планшетом, бумагой и карандашом. Стоило записать сон во всех деталях, пока он не выветрился. Краснея и смущаясь, она вносила подробности, стараясь ничего не пропустить. Основная проблема с её снами была не в том, что они эротические. Даже очень скромные молодые одинокие девушки имеют право на личную жизнь. Хотя бы воображаемую! Проблема в том, что Тари ещё на первом курсе института видела вещие сны, а за шесть лет учёбы на факультете будущего и два года в Ордене Провидения она научилась точно отличать их от обычных. И вот уже полгода её преследовали во снах сексуальные пророчества. Причём всё чаще и чаще – сначала они вытеснили «нормальные» вещие сновидения, которые случались с ней пару раз в месяц, а теперь навязчивые сны приходили к ней несколько раз в неделю. И каждый она прилежно записывала, ведь любая мелочь могла оказаться ключом к расшифровке будущего.
– Скажем, блузка была тёмно-синяя, расшитая небольшими золотистыми звездами. Или просто желтыми? Сложно же вышить золотом. И пуговички золотистые, – бормотала Тари себе под нос. Она изо всех сил старалась придать своему тексту деловой отстраненный вид и отвлечься от содержания. – У меня такой блузки нет. И ведь из тонкого шёлка, да ещё и на голое тело. Холодно же…
«Ага, а потом жарко», – подумалось ей. Тари сделала пару вдохов и выдохов и съела второй тост с вареньем. Затем начеркала ещё несколько абзацев. Белая бумага и аккуратные, крепкие карандаши с тонкими грифелями выдавались в ордене именно для работы над предсказаниями дома. И хотя формально Тари делала всё верно, её дневник неотвратимо превращался в сборник записок с буйными фантазиями. По правилам, сны положено передавать ордену для расшифровки, но Тари, сколько не напоминала себе о долге перед государством, так и не собралась отправить записи в работу.
«Он обратился ко мне "прекрасная тэрна". Сие примечательно тем, что я не являюсь ни чистокровной тэрной, больше походя на человека, коим меня обычно и считают, ни прекрасной, хотя данный аспект может относиться к общему антуражу сна, обозначая мужчину как очарованного мной», – вывела Тари и пробежалась глазами по тексту. Вроде всё на месте.
– Нирея Милостивая, что я пишу? – вздохнула Тари, складывая в стопку бумаги. Она на скорую руку прибралась на кухне и начала собираться. Пора на работу. Сновидица сложила любимый карандаш в небольшую тряпичную сумку и прицепила её к поясу. Влезла в тяжелые необъятные сапоги на меху. Надела кофту грубой вязки из бурой некрашеной шерсти, сверху накинула такой же вязаный плащ до середины бедра, а голову и плечи обмотала платком с пуховой подбивкой. Вот теперь можно выходить на улицы зимнего Марлея, не опасаясь пронизывающего ветра, доносящегося с реки. Так, немного потреплет и выпустит. Ощущая себя очень мягкой и округлой гусеничкой, Тари заперла дверь и практически скатилась вниз: лестница к ней в квартиру была слишком крутой. Зимой девушка, скованная слоями плотной одежды, всё время боялась с неё упасть. Зато лететь недалеко!
***
– Поздно ты, – приветствовал Тари Эдгар, поднявшись навстречу. Он галантно помог ей снять плащ и накинул его на вешалку в приёмной поверх собственного.
– Спала плохо, – соврала Тари, с наслаждением стаскивая с себя колючий платок и стряхивая сапоги. В помещении она носила тёплые, но лёгкие ботиночки. Неповоротливую толстую кофту снимать не стала: в комнатах ордена Провидения топили неважно и было зябко.
– Кофе? – предложил Эдгар.
И Тари ужасно захотелось именно горячего горького кофе. На первом этаже главного здания ордена нашлось место и для кофейни, и для пекарни. Адептам-провидцам даже продавали в полцены, но для Тари кофе всё равно оставался роскошью, особенно зимой, когда всё лишнее уходило на еду и отопление. Она открыла рот, чтобы отказаться, но Эдгар быстро добавил. – Я угощаю.
Тари прищурилась, разглядывая его снизу вверх. Эдгар принял невинный вид. Ясные его голубые глаза и трогательные крупные кудри заявляли: на грешную землю явился посланник Нии Милосердной. Тари всё равно колебалась.
Молодым прорицателям Короны платили мало, но большинство адептов не испытывало настоящей нужды – их обеспечивала семья. По сравнению с военной и канцелярской службой работа провидцев казалась лёгкой и комфортной. Им не светили далёкие походы и экспедиции, сражения с монстрами и исследования опасных зон. К ним не ходили обычные просители, а расписание всегда оставалось расслабленным. Поэтому неамбициозные благородные отпрыски охотно вступали в орден. Благо, часто хватало даже доли тэрнийской крови для открытия дара.
Эдгар не был исключением. Его, второго сына зажиточного провинциального барона, отослали на учёбу в Марлейский университет, чтобы не болтался под ногами и не творил глупостей. А на третьем курсе он открыл в себе талант к предсказаниям. Служба давала ему шанс привлечь внимание Короны и одновременно не привлекать внимания отца вопиющим бездельем. И кофе Эдгар пил каждый день.
– Раз угощаешь, то пойдём. Узнаем последние новости, – Тари положила Эдгару руку на галантно подставленный локоть. Сама она выросла в семье свободных мастеров и поначалу слыла белой вороной, низкокровной простушкой среди студентов. Но годы совместной учебы и работы сгладили разницу между ней и другими адептами. Она даже освоилась с этикетом и смогла бы достойно показать себя на чайном приёме в приличном доме или на балу.
Если бы её пригласили.
В кафе оказалось шумно даже в утренние часы – мэтр погодных предсказаний Кел’Риан привел группу третьекурсников, и они заняли почти половину помещения. По правилам выездные лекции полагалось проводить на природе, где мэтры показывали студентам особые приметы и учили предсказывать приход тепла, дожди и направление ветра. Увы, южанин Кел’Риан считал зимнюю погоду в Марлее априори скверной и вместо практических занятий прятался в кафе. Лекции провидцев всегда привлекали вольных слушателей и городских гадалок, поэтому к полудню будет уже не протолкнуться.
Тари с Эдгаром проскользнули к стойке, с любопытством поглядывая на будущих адептов.
– Нам два кофе, любезная, – заказал Эдгар, улыбаясь немолодой грузной гномке за стойкой. Её недружелюбное выражение лица даже не дрогнуло. Ротильде была женщиной незлой, но мрачной. Зато всегда делала поблажки адептам ордена, разрешая расплачиваться разом за весь месяц.
– И пирог с капустой и яйцом, – вклинилась Тари. – Кофе на его счёт, а пирог на мой.
– Как скажешь, дорогая, – к Тари Ротильда относилась с большей симпатией, чем к излишне говорливому Эдгару. Она споро разлила кофе в высокие бокалы и повесила пару свежих крендельков на ближайший к Тари. Аромат свежей выпечки щекотал нос.
– Совсем бледная в последнее время. За пирогом зайди, как уходить будете, я пока не резала ещё.
– Спасибо!
– Все-то тебя угощают, – весело заметил Эдгар. – Да ты и правда бледная. Зиму плохо переносишь?
Тари неопределённо пожала плечами. Зиму она переносила нормально, благо всю жизнь провела в столице и одеваться по погоде умела. А вот сны в последнее время…