Принцесса на горошине

Дать чёткого ответа не могу.

Лиля убрала телефон. Кивнула, усмехнулась.

- Конечно.

Я наблюдала за ней. Понимала, что мой ответ её не устроил. Но чего она ждала? Что я кинусь плакать, причитать и умолять её отвезти меня к этой женщине?

Вместо этого я решила поинтересоваться:

- Что ты хочешь?

Она вскинула на меня якобы удивлённый взгляд.

- Я?

Я кивнула.

- Для чего-то ты меня искала?

- Конечно. – Я заметила, как Лиля подобралась. – Мы услышали в новостях о смерти твоего отца… Мама захотела с тобой встретиться. Появился шанс тебя увидеть.

- Для чего?

Лиля глянула на меня в недовольстве.

- Какие-то странные вопросы ты задаёшь. Она твоя мать.

- Не знаю. Понятия не имею, мать она мне или нет. Что, конечно, не исключает степень нашего родства. Но всё же…

- Тебе совсем не интересно? Почему от тебя скрывали родную мать?

Я промолчала. Лиля сверлила меня взглядом, после чего резво поднялась.

- Что ж, я так маме и передам. Очень жаль, что ты такая.

- Какая? – тут же переспросила я.

- Судя по всему, такая же, как твой отец! – выпалила она.

Мои губы вдруг тронула улыбка.

- Да, я на него похожа.

Я видела, как Лиля стоит в нерешительности, не зная, что дальше предпринять. Её взгляд метнулся по стенам кабинета, по книжным шкафам от пола до потолка, по тяжёлой, дубовой мебели… по мне, сидевшей в кресле с высокой спинкой, гордо расправив плечи, сцепив пальцы в замок на столе, и глядевшую на неё, наверное, свысока. Но это был единственный шанс для меня, сохранить спокойствие, после всего услышанного.

- Я ухожу, - сообщила она с оттенком некой угрозы.

Я согласилась с ней.

- Всего хорошего.

Лиля усмехнулась, снова окинула меня внимательным взглядом.

- Оставайся здесь одна, - сказала она напоследок, и вышла из кабинета. Правда, дверью не хлопнула, а аккуратно её за собой прикрыла.

ГЛАВА 3

- Свят, свят. – Шура быстро перекрестилась, когда я рассказала ей о нашей гостье. Смотрела на меня ошарашено и с недоверием.

Я кинула на домработницу быстрый взгляд. Осторожно спросила:

- Ты не знала?

Шурины глаза удивленно округлились.

- Ты что, Марьяна? Нет, конечно.

- Мне казалось, папа тебе всё рассказывал.

- Не настолько же. К тому же, когда я пришла в ваш дом, о матери твоей уже никто и не говорил.

- Никто не говорил, - повторила я за ней тихо. Я не могла сидеть на месте, и ходила по комнате. А Шура наоборот, присела на краешек кресла. Наблюдала за мной, печально вздыхала время от времени.

- Что ни день, то новости, - вздохнула она в какой-то момент. – И все плохие. Что же это за напасть?

- А вот Пал Палыч знал, - пожаловалась я. – Но говорить со мной не хочет.

- Как это – не хочет?

Я развела руками.

- А вот так. Говорит, что не нужно мне во всё это вникать. Что папа прав был. Ни к чему мне такие родственники.

Шура не кинулась возмущаться самовольством начальника охраны, хотя я, признаться, ждала от неё чего-то такого. А она выдержала паузу, посматривала на меня исподлобья, а затем аккуратно проговорила:

- Может, он и прав, Марьяна? Если честно, то эта девушка мне совсем не понравилась.

Я остановилась, вздохнула, глубоко-глубоко, само как-то получилось, затем присела на диван. На Шуру посмотрела.

- И что теперь делать? – поинтересовалась я. – Взять и всё забыть? Будто ничего не случилось? – Между нами повисло молчание. Потому что обе прекрасно понимали, что «взять и забыть» - не вариант. – Она мне тоже не очень понравилась, - призналась я, продолжая рассуждать. – Но это не отменяет того факта, что она, возможно, моя сестра.

Шура тут же вскинула руку в предостерегающем жесте.

- В том-то и дело, что возможно!

- К тому же, - добавила я, - может, это первое, ошибочное впечатление. А, на самом деле, она совсем неплохая. Даже хорошая. Просто у нас с ней разная… манера общения.

- Среда обитания у вас разная, - сказала, будто отрезала, Шура. – И воспитание, и образование. В общем, всё.

- А мать?

Этот короткий вопрос поверг Шуру в уныние. В конце концов, она безнадежно махнула рукой и с кресла поднялась.

- Пойду, - проговорила она, - сейчас продукты привезут, надо проследить.

Шура ушла, а я осталась. Хорошо ей, есть на что отвлечься. А мне вот голову ломай, что предпринять.

Наверное, я до сих пор пребывала в шоке, поэтому думать могла только о визите Лили, а не о том, что она мне сказала. Какую тайну открыла. Что моя мама жива, а я всю свою сознательную жизнь думала о ней, как о мертвой. Я пыталась подумать о матери, но каждый раз моё сознание уводило меня в какую-нибудь другую сторону. К раздумьям о каком-нибудь другом вопросе, куда менее важном.

Да и Лилю я, можно сказать, выгнала. Нехорошо, конечно, получилось, но в тот момент я не могла себя заставить дальше её слушать.

- Чем занимаешься? – заинтересовался Пал Палыч, заглядывая в отцовский кабинет. Я уже час здесь сидела, и занималась, по собственному мнению, абсолютно преступным делом – копалась в бумагах отца. Подумать никогда не могла, что могу себе подобное позволить.

- Наследство разбираю, - не стала я скрывать. – Пал Палыч, ты не в курсе, где отец держит ключ от сейфа? – Я вздохнула. – Я этого не знаю. Никогда не могла подумать, что он мне понадобится.

- Нет там ключа, Марьяна. Там код и отпечаток пальца его.

Я моргнула в растерянности.

- А где же его взять теперь?

- Я уже вызвал специалистов, завтра приедут, и всё исправят.

- В смысле, исправят?

- Твой пальчик в базу внесут. Как единственной наследницы.

- Как думаешь, в сейфе могут быть какие-то документы?

- Связанные с твоей матерью? – догадался Рыков.

Я кивнула.

- Может быть. Посмотришь.

Я взглянула на начальника охраны.

- Считаешь, что я не права?

Он плечами пожал.

- Тебе интересно. Ты вправе интересоваться.

- Но не стоит, да? – допытывалась я, как в детстве.

- Не стоит, - согласился он без всяких обиняков. – Но ты ведь меня не послушаешь.

- Моя мать жива, Пал Палыч.

- Это еще не факт. Что она жива, что эта девица твоя родственница. Сейчас объявится куча твоих предполагаемых родственников. И что, всех в семью принимать? Со всеми родниться? Можно подумать, у тебя других проблем недостаточно.

Правда в его словах была. Вот только взять и выбросить разговор с нечаянной гостьей из головы, я тоже не могла. О чём Рыкову и сообщила. Тот недовольно поджал губы, но спорить со мной не стал. А мне вдруг пришла в голову занятная мысль.

- Нужно навестить Лысовского, - сказала я. Откинулась на отцовском кресле, а на Пал Палыча взглянула с вызовом. – Они с отцом дружили еще до моего рождения. Наверняка, он знает больше, чем кто-либо.

- Ты ведь не успокоишься? – задал Пал Палыч риторический вопрос.

Пришлось головой качнуть.

- Нет. Поедем к Лысовскому.

Григория Филипповича я знала столько же лет, сколько себя помнила. Они с отцом дружили половину их жизней, порой встречались не часто, но никогда дядя Гриша из нашей жизни не пропадал. Появлялся, уезжал в командировки, помню, что возвращался всегда с подарками для меня. Половина кукол из моего детства – его подарки. Сам Лысовский был женат несколько раз, но к своим шестидесяти годам развёлся в третий или четвертый раз, и с тех пор, как он сам говорит, наслаждается свободой. А чего не наслаждаться, когда состояние ты себе заработал, детей вырастил и выпустил во взрослую жизнь, с внуками, между прочим, практически моими ровесниками, встречается время от времени. И практически всё своё свободное время, проводит в загородном клубе vip – класса. Играет в гольф, теннис, обедает на веранде престижного ресторана, а ещё прикупил себе небольшую яхту и бороздит, так сказать, прибрежные воды. Жизнь себе Лысовский обустроил вольготную. Между прочим, он и отца к этому призывал последние лет пять, но папа был трудоголиком до мозга костей, и оставить должность никак не мог. Хотя, каждый год собирался это сделать. Всё переживал, что без него всё развалится.