Следопыт

Это был бы звериный марш в неизвестность, но движение вперед пешком было единственным способом, которым, по моему мнению, мы могли выбраться отсюда. Если мы оставались на машинах, то оказывались зажатыми со всех сторон непроходимой местностью и противником. Мы должны были предположить, что отряд охотников-федаинов передал по радио, что они потеряли нас. Они знали бы, что мы поехали по пересеченной местности, что, в свою очередь, означало бы, что они будут настороже в отношении любых транспортных средств, движущихся по бездорожью. Бросить машины и двинуться дальше пешком было последним, чего ожидал бы противник.

Пришло время высказать то, о чем я думал. Я подняла глаза, и мои глаза встретились с глазами Джейсона. Я мог бы сказать, что он ожидал от меня какого-то лидерства здесь и понимания того, что мы могли бы сделать. Торопливым шепотом я изложил ребятам свою идею.

— Ты прав, Джейс, на машине сюда не проехать. Единственный оставшийся у нас способ выполнить задание — взорвать машины и идти вперед пешком. Это последнее, чего они ожидают, и это наш единственный способ выбраться отсюда, не вступая в массированный контакт. Если мы оставим все, кроме оружия, и аварийных сумок, то будем путешествовать быстро и налегке. Мы оставим на зарядах один из четырех запалов, так что к тому времени, когда взорвутся фургоны, нас уже не будет.

Нам пришлось бы взорвать машины, чтобы они не достались противнику. Но мы оставляли запалы на час, чтобы у нас было время отойти подальше от того места, где они находились, к моменту взрыва. В противном случае мы бы навлекли врага на себя. Мы бы сняли любые сверхсекретные детали снаряжения, разбили их вдребезги, а затем выбросили в канал.

Пару секунд никто не реагировал на мое предложение.

Тишину нарушил Джейсон.

— Мы могли бы попытаться пройти пешком. Проблема в том, что мы не знаем, что, черт возьми, лежит между этим местом и Калат-Сикаром. До сих пор иракцы были повсюду. Мы видели отряд охотников численностью в 200 человек, плюс у них позиции по всей дороге, и они хорошенько обстреляли нас. Невозможно предугадать, на что мы можем наткнуться, если будем продвигаться вперед пешком, и мы будем это делать без нашей тяжелой огневой мощи.

— Трикки? — спросил я.

Трикки покачал головой.

— Я просто не думаю, что мы доберемся пешком вовремя. Мы могли бы преодолеть дистанцию, но не успеем зачистить место для десантников и разметить ВПП. Нам нужно будет избегать местного жилья, собак, каналов, болот, главных дорог. Плюс нам придется обходить позиции иракской армии и, возможно, федаинов. И все это замедлит наше продвижение.

Трики был одним из самых опытных и позитивных операторов в Следопытах, но он также был реалистом. Вместе с Джейсоном он был самым проверенным в боях оператором, который у нас был. Если они оба были против того, что я предлагал, возможно, идти дальше пешком было не лучшим вариантом. Но я все еще не был готов отказаться от этого.

— Может быть, ты и прав, — признал я, — но мы зашли так далеко, и мы прошли 80 процентов пути. Я думаю, мы можем продвигаться вперед пешком, и при необходимости мы сможем заставить 1-й ПДБ задержаться на час. Если для пешего перехода потребуется больше времени, чтобы добраться до аэродрома, произвести разведку и обезопасить его, мы можем попросить их прибыть позже, и мы все равно сможем выполнить задание.

— Что нам делать, если мы пойдем пешком и нас прижмут иракцы? — спросил Джейсон. — Нам будет не хватать тяжелой огневой мощи, обеспечиваемой машинами.

— Мы сделаем то, что делаем всегда: мы прекращаем огонь и пытаемся уйти от контакта, убегать и уклоняться.

— Но что произойдет, если выхода не будет? Джейсон настаивал. — Если нас прижмут и поймают в ловушку?

— Если это произойдет, мы спрячемся и вызовем команду ПСС, чтобы нас вытащили. Мы вызываем армейский авиационный корпус, и если это не удастся, Королевские ВВС с «Чинуком», или если это не удастся янки с MH-53 «Пэйви Лоу» В любом случае, мы вводим в игру машину с серьезной огневой мощью, и нас вытаскивают.

Снова воцарилась тишина. Я почти слышал, как у людей бешено работают мозги. Сейчас больше никто не высказывал своего мнения и даже не делал никаких предложений. Мы словно застыли на месте: действительно ли можно было идти вперед пешком, или это был слишком далекий мост?

В конце концов Джейсон спросил:

— Трикки, как ты думаешь?

Трикки был закаленным в боях солдатом и очень хорошо разбирался в поле боя. Вот почему Джейсон поинтересовался его мнением.

Трики сказал:

— Я думаю, мы должны сохранить транспортные средства как можно дольше. Мы всегда можем оказаться пешими, но они — наша огневая мощь, наша скорость и наша мобильность.

Была одна вопиющая проблема с сохранением транспортных средств: мы не могли ехать на запад, потому что местность была непроходимой; мы не могли ехать на север из-за засады федаинов, а на восток мы попали бы в каналы. Единственный открытый для нас маршрут был на юг, а это означало отказ от миссии и возвращение через иракские войска, которых мы только что избежали.

По нескольким причинам мы полагали, что к югу от нас было по меньшей мере два батальона — то есть до 2000 иракских военнослужащих. Силы федаинов насчитывали минимум 200 человек. Мы подсчитали, что в последнем населенном пункте, через который мы проехали, было около 1000 солдат. К югу от этого, по нашим расчетам, у иракцев должен был быть, по крайней мере, еще один батальон, чтобы противостоять корпусу морской пехоты США.

Эти войска были бы готовы к нашему присутствию. Они были бы более чем готовы ударить по нам, если бы по какой-то странной причине мы проехали обратно через их позиции. Двигаясь на юг, у нас не было бы никакого элемента неожиданности, и мы наткнулись бы на серию засад. И вполне возможно, что отряд охотников-федаинов быстро сядет нам на хвост.

Отправиться на юг означало напрашиваться на массу неприятностей. Мы столкнулись бы с тысячами иракских солдат, и, скорее всего, нас бы перебили. Но так же было и в любом другом чертовом направлении. Это было критическое время, но было ясно, что никто, черт возьми, понятия не имел, что делать.

Тишину нарушил Трикки:

— Константа — это транспортные средства. Помнишь «Браво Два Ноль»? Они облажались, потому что не ездили на машинах.

— Дез, что ты об этом думаешь? — спросил Джейсон.

— То же, что и мы с Трикки, приятель: мы оставляем машины.

Я спросил сержанта Королевских саперов Йена, что он думает по этому поводу.

— Оставьте машины, — сказал он. — Вспомни, что случилось с теми парнями из SBS на севере: они потеряли свои машины, и им пришла крышка.

— Джо? — позвал Джейсон.

— Остаемся на машинах, — сказал Джо.

Я вызвал Стива с поста. Это было решение каждого. Так и должно было быть.

Я обрисовал ему наше затруднительное положение.

— Стив, мы не можем ехать на восток, север или запад на машинах. Мы либо взрываем их и идем пешком на аэродром, либо остаемся на машинах. Все остальные пока хотят сохранить транспортные средства. У нас будут скорость, огонь и мобильность, но, скорее всего, нас сильно потреплют.

— Я все еще думаю, что мы можем идти вперед пешком, — продолжил я, — и таким образом мы сможем выполнить миссию. Но очевидно, что существует высокая вероятность быть схваченным или убитым. Итак, это как будто я предлагаю тебе чертовски классный пинок под зад или мощный удар по носу. Что выберешь?

Стив ухмыльнулся. Пожал плечами.

— В целом, я хочу сохранить свои яйца при себе. Так что, я думаю, мы оставим машины.

В жизни я всегда верил, что принятие — это добродетель. Иногда тебе просто нужно принять то дерьмо, в котором ты оказался, и попытаться увидеть возможности, которые могут из этого выйти. В противном случае, это была бы ваша собственная голова и ваш собственный страх, которые сбили бы вас с толку. Но это все равно было самым трудным решением, которое я когда-либо принимал в своей жизни. Что определило это для меня, так это то, что я никогда не пошел бы против парней, особенно когда это был выбор жизни или смерти, подобный этому.