Страница 6 из 10
– Н-да? А врачи что по этому поводу думают?
– Говорят, что мозг штука темная и изучению не подлежит, – отшутился я.
– Ну а память может вернуться, или что?
– Ну, шансы есть. Может заедешь? Поболтаем… – тут я осекся, вспомнив, что накануне моего отъезда в Казань, в конце октября, мы созванивались. Боря рассказывал, что решил перебраться в Санкт-Петербург к своей новой девушке, то ли Вере, то ли Лере. Сделать он это планировал первого ноября, а сегодня было уже второе.
– А, стоп, ты же в Питере сейчас должен быть, – поправился я.
– В каком Питере? С чего вдруг?
– Ты же собирался насовсем переезжать к Вере или Лере… Извини – забыл имя.
– К кому? – в голосе его было больше сарказма, чем удивления.
– Ну, а я тебе что говорил? С памятью беда, – парировал я. – Так ты в Москве?
– Ну да, и пока никуда из нее не собираемся.
– Я лежу в Боткинской клинике, сможешь заехать?
– Думаю да, завтра. До скольки посетителей пускают?
– Не знаю точно, но мои вчера где-то в пять приходили.
– Лады, я завтра тогда младшую на плавание сдам и подскачу к тебе ненадолго, пока она плюкается.
– Буду ждать! Тогда не отвлекаю. Приезжай и договорим.
– Ага, пока! Выздоравливай!
– Спасибо, пока!
Только тут до меня дошла мысль в одной из его фраз. В моей вселенной у Бори двое детей, погодки: старшая дочь и младший сын, а сам он в разводе на момент 2021. Откуда-то взялась или третья дочь, или бог знает что еще поменялось. Было ясно одно: Елену он тоже знал плохо, видимо мы не дружим семьями. Додумать эти мысли мне не дала SMS от Тани:
– Можешь звонить, если денег не жалко.
Я сразу же позвонил:
– Приветик!
– Ну привет! Какой диагноз-то в итоге? А то мне мамка ничего толком объяснить не может.
– Вроде закрытая черепно-мозговая травма.
– Так вроде, или-таки она?
– Ну, я не доктор…
– Так, давай мне лечащего врача, я сама узнаю.
– Да где же я тебе его возьму? Второй день не появляется. Я его видел только сразу как очнулся, а потом только дежурный на обход приходил.
– Понятно, – процедила она сквозь зубы, – Говорила я папке, что тебя нужно везти сюда, к нам, а он уперся, что у тебя аэрофобия, и ни в какую.
– К вам это в Израиль?
– Да. Ты себе не представляешь, какая вообще тут медицина!
– Ну меня и тут неплохо подлатали…
– Это я пойму, когда увижу историю болезни и покажу ее специалистам. Что по состоянию? Что-то болит или беспокоит? Какие препараты дают?
– В целом, нормально. Ничего не болит, кроме головы. Общая слабость. Про препараты не знаю, но ставят капельницы. Точно обезболивающее и что-то седативное сегодня вот дали. Лежу тут на расслабоне.
– Когда прогнозируют выписку?
– Говорили, что недели три после реабилитации.
– Это долго! Требуй максимум через две выписать и сразу прилетай ко мне.
– Мне бы сначала с кровати встать хотя бы. Окстись! У меня ни паспорта, ни банковских карт, ни загранника. Даже билеты купить не на что. Да и не знаю, потяну ли такое лечение. Страховка это точно не покроет.
– Папка все оплатит, я помогу, если что.
– Ну, спасибо!
– Не за что. Потом при случае отдашь.
Повисла неловкая пауза. Я не нашелся что ответить. На фоне было слышно, что кто-то вошел, Таня прикрыла трубку рукой и что-то приглушенно ответила на иврите.
– Ладно, Серег. У меня тут один важный пациент, целый премьер-министр. Он ждать, понятно, не любит. Побегу.
– Секунду! Ты, случайно, девичью фамилию Лены не знаешь?
– Нет, откуда? Я и Лену-то саму только по Инстаграму знаю. Ну все, пока. Выписывайся и прилетай – не затягивай.
– Пока, – сказал я, когда в трубке уже пошли гудки.
Разговор, проходивший в таком стремительном темпе, оставил гнетущее впечатление. Выходило, что с Таней я тоже близко не общаюсь, она даже лично не знакома с моей нынешней женой. Больше идей, кто бы мог знать девичью фамилию, кроме самой Елены, у меня не было.
Опять от раздумий отвлекла SMS-ка. Она была от папы:
– Часы я продал. Не расстраивайся, Ролекс лучше.
Видимо из-за большого количества новой противоречивой информации и препаратов я воспринял это просто как факт, без лишних эмоций, отметив только, что интуиция меня не подвела. Все равно это уже в прошлом и сейчас ничего не изменить. Нужно продолжать действовать ради благого будущего.
Оставалось два варианта по восстановлению пароля: спросить у Елены напрямую или попросить ее привезти ноутбук, на котором должна стоять программа KeePass. Оба варианта пока откладывались – у меня не было ее номера телефона. Пришлось написать папе:
– За Ролекс спасибо. Пришли телефон Лены, пожалуйста.
Закончить у меня не получилось, так как в палату вошла Виктория Александровна со своей медсестрой. Пришлось потерпеть, пока у мне мерили давление, брали кровь и разнообразные мазки. За это время папа прислал желаемое, так что, попрощавшись с медперсоналом, я продолжил:
– Лена, привет. Я в порядке. Привези мне, пожалуйста мой ноутбук и жесткий диск.
Немного поразмыслив, я написал следом:
– Прости, не знаешь, где мой паспорт?
Пока решался написать про фамилию, пришла SMS: «Баланс вашего счета -120р. Пополнить можно в приложении…». «Ну приехали! Позвонил, блин, в Израиль!» – с досадой подумал я. Теперь не получится ни позвонить, ни даже SMS написать, чтобы закинули денег. Я с размаху рухнул на подушку. Мысленно стал приказывать себе: «Все, все, не думать! Все равно пока ничего не сделать. Отдохни!», и как всегда незаметно провалился в сон.
Какие еще Мальдивы?
Я открыл глаза. Было уже утро. За дверью спорили несколько голосов. Никаких воспоминаний, что мне снилось не было, словно я закрыл и моментально открыл глаза, а за это время прошло 10 часов. Чисто механически я взял с полки телефон и тут же вспомнил, что на счете кончились деньги. Включив экран, чтобы посмотреть время, обнаружил новые SMS. Оказалось, что еще ночью счет пополнился. Оставалось гадать, то ли это кто-то из родственников, то ли автоматическое пополнение. От Елены был ответ:
– Прости, завтра раньше 16 не получится. Паспорт у меня, а что?
Я сразу же написал ответ.
– Доброе утро! Постарайся не позже 17, а то могут не пустить. Паспорт тоже привези – нужен.
Позавтракал снова без аппетита, но и неприятных симптомов при глотании почти не ощутил. Организм восстанавливался. Я даже стал чувствовать ноги, которыми пробовал не особо успешно шевелить. На обходе был новый дежурный врач, почтенного вида невысокий обходительный старичок. Я слушал вполуха и запомнил только имя Петр. Он сообщил, что вчерашние анализы хорошие и можно интенсифицировать терапию. Я в ответ попросил сфотографировать историю болезни.
– Зачем Вам, голубчик? Разве Вы по профессии врач?
– Увы, нет! Но имеется сестра, которая с меня живого не слезет, пока не увидит диагноз, список препаратов, результаты анализов и все остальное ваше медицинское.
– Обычно мы такое не практикуем. Врачебная этика, знаете ли.
– Ну ведь это же моя история болезни? Я же могу ей распоряжаться.
– Ну хорошо-хорошо. Я передам попозже Любови Викторовне вашу историю, только прошу Вас незамедлительно вернуть.
– Конечно! Заранее спасибо. Скажите, а где мой лечащий врач?
– Это который?
Я задумался. Мне вспомнился первый доктор, что осматривал меня сразу после пробуждения. Он был высок ростом, в маске, и из особых примет я запомнил только морщинки вокруг глаз, из-за которых было ощущение, что он всегда улыбался. Имени своего он, кажется, не называл. Сейчас казалось странным, что я сам про себя назвал его «лечащим врачом», хотя он сам так не представлялся. Старичок терпеливо ждал ответа.
– Точно не помню, он был высокий с морщинками вот тут. Они с Аленой Игоревной приходили, как только я очнулся.
– Знаете, не припомню, кто бы это такой мог быть, а Вы, Любовь Викторовна?