Страница 12 из 44
— Он уезжает в командировку, я остаюсь одна с дочкой, — пояснила подруга, чем-то шурша.
— Ясно, — хмыкнула, присаживаясь на стул и наблюдая за котом, который никак не мог оторваться от миски, словно неделю ходил голодный.
— Ну, так что? — поторопила она меня. — Приедешь?
— Не знаю, — вздохнула, желая одного — забраться в постель, накрыться одеялом и проспать всю оставшуюся жизнь.
— Не «не знаю», а «да, приеду», — рявкнула мне в трубку Дарья. — Я тебя месяц не видела, редкие созвоны — не в счет. Да и Машенька по тебе соскучилась.
А вот это был удар ниже пояса. Я до безумия любила белокурую дочку Даши и Антона, и она отвечала мне взаимностью. Даша смеялась, что у малышки две крестные мамы — я и Рита.
— Я подумаю, — все-таки пыталась сопротивляться, воспоминания о поцелуе все еще не хотели прятаться в уголок, хотелось их пережить наедине. Пока вкус губ Максима не выветрится из памяти. Если это вообще возможно.
— Значит так, подруга, если ты не появишься у меня на пороге через час, я сама выеду за тобой, — решительно заявила Даша и повесила трубку, не дожидаясь, когда с моей стороны поступят какие-либо возражения.
Подняв взгляд к потолку, вздохнула, борясь с улыбкой. В этом вся Даша — если вбила себе что-то в голову, стоять у нее на пути бесполезно.
Пушистик мяукнул, вальяжной походкой, словно у него есть все время в мире, подошел ко мне, снова боднул и посмотрел на меня каким-то укоризненным взглядом.
— Что такое? Я же тебя накормила, — нахмурилась, и в этот момент раздался звонок в дверь. — Дашка что ли? Час же еще не прошел, — еле переставляя ноги пошла открывать.
На пороге моей небольшой квартирки стоял курьер, судя по фирменной одежде, а в руках держал охапку красных роз.
— Неева Оксана Андреевна? — спросил, сверяясь с надписью на открытке, приколотой к оберточной бумаге.
— Нечаева, — с улыбкой покачала головой.
— Извините, неправильно записали, — стушевался парень, протягивая мне букет.
— Ничего страшного, — не стала уточнять, что скорее всего при заказе была названа именно «Неева» — так мою фамилию произносит Кирюша Строганов. Зато сразу понятно, от кого цветы.
Приняла букет, закрыла за курьером дверь, потрясающий запах тут же заполнил маленькую квартиру. Положив букет на стол, отцепила открытку, в которой было всего одно слово «Прости». И тут же улыбка пропала. Что ж… теперь понятно, как Максим относится к тому, что произошло в машине — сожалеет.
Глава 8
Максим
— Ты уверен, что стоило посылать букет? — с сомнением посмотрел на Илью, положив трубку.
— Конечно, ты набросился на девочку, словно бешеный зверь, смутил, ввел в замешательство, теперь должен извиниться, — авторитетно заявил Моров, откидываясь на спинку дивана и вытягивая свои длиннющие ноги к камину.
Когда я приехал домой, застал ту же картину, что и была в момент нашего с Оксаной отъезда — мальчишки разбирались с железной дорогой, Олеся играла с куклой. Но стоило открыть дверь, как моя банда оторвалась от игрушек и с криками, которым могли позавидовать индейцы племени Чероки, понеслась мне на встречу.
Опустившись на корточки, поймал их на лету, тут же поднялся, покружил и, не спуская мелких с рук, рухнул на диван. Олеся заливисто хохотала, Кирилл с восторгом ее поддерживал. Какое же счастье — слушать смех своих детей, не омраченный никакими переживаниями и проблемами. Не понимаю, как Вера могла от этого отказаться?
Илья, тихо посмеиваясь, присел рядом.
— Если бы тебя видели сейчас наши сотрудники — решили бы, что сошли с ума. Грозный Максим Дмитриевич Строганов, способный одним взглядом превратить тебя в пепел и почувствовать себя ничтожеством, от вида которого трясутся поджилки даже у самых прожженных бизнесменов…
— Моров, — закатил глаза, расхохотавшись, — заткнись, а?
Единственное, что было правдой в словах Ильи — это то, как ко мне относятся сотрудники. Большинство и правда меня боится, считая, что я не способен на какие-либо человеческие эмоции, что, естественно, было неправдой. Я не сюсюкался с ними, не считал нужным быть добрее, чем того требовала ситуация, но при этом никогда не перегибал палку. Слухи, конечно, ходили о тех ужасах, что я мог сделать с накосячившим человеком, но они оставались лишь слухами. Причем большинство из них распространял как раз сидящий рядом со мной Моров.
Илья считал, что хорошего руководителя должны уважать и бояться не угодить. Я же не слишком заботился о том, что обо мне говорили. Главное, что не смотря на репутацию тирана, люди не бежали из нашей компании — щедрая оплата труда и хороший соцпакет делали свое дело. Правда, Моров считал, что в этом лишь его заслуга.
Отпустив детей, моментально вернувшихся к своим игрушкам, сел прямее.
— Рассказывай, что за цыпочка? — чуть громче, чем следовало, но гораздо тише, чем мог бы, спросил Илья.
— Воспитательница моих детей, как я и сказал, — приподняв одну бровь, ответил.
— Ага, — скептически хмыкнул друг, — именно поэтому ты зашел с таким выражением лица, словно кот, объевшийся сметаны?
— Во-первых, сомневаюсь, что оно было именно таким, во-вторых, ты настолько был поглощен железной дорогой, что не мог его видеть.
— У меня хорошо развито боковое зрение, — пожал плечами Моров. — Ну, так что между вами произошло, пока ты ее довозил до дома?
— Пока довозил — ничего, — вздохнул, вспоминая поцелуй. Наверное, при желании, смог бы воспроизвести его в мельчайших подробностях. Вплоть, до частоты дыхания Оксаны и того, сколько раз она облизала губы за то время, что мы смотрели друг на друга не отрываясь.
— А потом? — продолжал давить Илья.
Откинув голову на спинку, закрыл глаза, и стараясь говорить так, чтобы дети не услышали, выложил другу все, как на духу. Включая мои подозрения в том, что я начал влюбляться в воспитательницу и хотел бы попробовать построить с ней отношения.
— Не рановато о любви-то говорить? — первое, что спросил Моров.
— Наверное, рановато, — пожал плечами, посмотрев на увлеченно гоняющего паровозик Кирилла. — Но мне кажется, что это вполне возможно. Надо только узнать ее получше, и если она окажется именно такой, какой я себе ее представляю, то… — неуверенно замолчал, не зная, стоит ли продолжать свою мысль.
— То, что? — голосом, полным скепсиса, спросил друг. — Предложишь ей выйти за тебя замуж? И будете вы жить долго и счастливо?
Вновь передернул плечами, озвученная — мысль казалась бредовой. С чего я решил, что молодой женщине это все вообще надо? Из-за одного поцелуя? Я застал ее врасплох, может, при других обстоятельствах я бы получил промеж ног со всей силы, а так… так она просто сбежала, при этом упорно продолжая называть меня по имени отчеству.
— Долго и счастливо папа будет жить только с нашей настоящей мамой, — раздался, вдруг, голос моего сына. При чем с такими упрямыми нотками, что я невольно улыбнулся.
— Но сначала нам надо помочь ей нас найти, — вступила в разговор Олеська, откладывая куклу.
Моров закашлялся, не зная, что на это ответить. Недоуменно на меня посмотрел, но я лишь покачал головой.
— Потом объясню.
— Извинись хотя бы перед ней, цветы пошли что ли.
— Я не… — хотел было возразить, что кроме адреса дома ничего не знаю, но тут же вспомнил, как Оксана, говоря адрес, на автомате назвала и номер квартиры. — Дети, — повернулся к ним, — вы не знаете фамилию Оксаны Андреевны?
— Неева, — твердо заявил Кирюша, для убедительности кивнув головой.
Переглянувшись с Моровым, потянулся за телефоном. Цветы, так цветы.
После звонка и заверений друга, что все мы сделали правильно, решил переключиться на более насущные проблемы.
— Как прошли переговоры с москвичами?
Моров нахмурился, почесал голову и как-то неопределенно пожал плечами.
— Не могу сказать, что плохо, — начал друг. — Но и до идеала далековато. Мы договорились, что они попробуют предложенное программное обеспечение в одном из своих филиалов. Так сказать, проведут тест-драйв. Если все пройдет хорошо — установят его для всей сетки.