Не может быть

— Конечно. Было бы интересно побывать.

— Тебе это ни к чему, — рядом материализовался Кирилл Андреевич.

Глава 24

Оля пошарила вокруг взглядом, удивляясь, как он смог скинуть брелок в виде Ксении.

— Почему? — удивился Геннадий Сергеевич. — Сделаем из нее кадровика. Пойдет ко мне. Это же рост.

— У нее другие планы, — Ветров посмотрел на Смирнову и спросил: — Правильно, Оля?

— Наверное, — поспешила она закончить ненужный спор и мило улыбнулась. — Извините, пойду к девочкам.

— А как же танец? — напомнил об обещании кадровик.

— У нее в контракте прописан запрет, — хмыкнул Кирилл Андреевич и, не дав ей уйти, притянул ближе к себе за локоть.

— Я с вами потанцую, Геннадий Сергеевич, как только мой босс уедет, — Оля высвободила руку и сделала небольшой шаг в сторону.

Близость Ветрова пьянила. Желания бились с шальным ритмом сердца, и это грозило стать всеобщим достоянием. Тогда ее точно ославят на всю компанию.

— Ты уедешь вместе с боссом, так что не давай ложных обещаний, — Кирилл Андреевич щелкнул Оле по носу, чего она никак не ожидала.

Пялилась на него во все глаза, раскрыв рот от удивления.

— Как это… — не успела она задать свой вопрос, как Ветров подтолкнул ее к выходу.

— Пойдем подышим воздухом.

— Мне надо кофту взять…

— Не надо.

Ветров снял по пути пиджак и накинул Оле на плечи. Окутавшее тепло и запах Кирилла Андреевича чуть не лишили последних сил. Хотелось свернуться клубком и зарыться в пахнущую ИМ вещь полностью.

На улице стемнело, но возле ресторана горели фонари и неоновые огни, что зазывали к себе любителей ночного отдыха. Смирнова стояла, кутаясь сильнее в предоставленную одежду, и не могла сдержать улыбки. Опустив голову, водила носом по лацканам и улетала в свою галактику под названием «любовь к Ветрову».

— Не холодно? — шеф встал сзади и положил ладони ей на плечи, слегка сдавив.

От очередного проявления чувственности и внимания Оля чуть не застонала. Невозможное испытание на прочность. Немыслимый мужчина во всех смыслах.

— Нет, спасибо, — чуть качнулась назад Смирнова, не успев побороть свой порыв стать к нему еще ближе.

Казалось, он только этого и ждал. Провел по ее рукам от плеч до кистей широкими ладонями и переплел пальцы. Может быть, стоило спросить о чем-то или поговорить на отвлеченную тему, но молчание в этот конкретный момент звучало идеально. Правильно. Лучше любых слов.

Большими пальцами Кирилл Андреевич поглаживал ее кисти, опалял дыханием шею, запуская волнительные мурашки по Олиному телу.

Она боялась пошевелиться. Разрушить идиллию. Чуть склонившись, Ветров вдохнул ее запах, и Оля почувствовала, как его губы коснулись макушки, а потом виска. Горячие, нежные, желанные…

— Кирилл Андреевич, пойдемте… — Смирнова дернулась, освобождаясь из его объятий.

Если сейчас не сбежит, то будет умолять его обо всем и сразу. Контроль стирался, лопался как мыльный пузырь.

— Пойдем, — усмехнулся Ветров.

Снова обнял ее за плечи и, открыв двери, пропустил вперед. Как только они дошли до зала, Оля нехотя вернула пиджак.

— Спасибо…

— Этого мало, — подмигнул ей Ветров, развернулся и ушел.

Спустя какое-то время Оля заметила, что Кирилл Андреевич исчез. И, самое неприятное, Ксении тоже не наблюдалось. Изображать радость Оле надоело. Не привлекая к себе внимания, она покинула ресторан, желая поскорее оказаться дома. Странные американские горки получились: то шеф обнимал ее, то беззастенчиво уединился где-то со своей подружкой. Хуже становилось от осознания, что Ветров занят и это она крадет его у другой женщины.

Вот сейчас тот самый момент, когда можно было расплакаться и сетовать на судьбу, но Смирнова честно призналась себе, что рада была провести время рядом с начальником. И его руки на своих плечах она чувствовала до сих пор, даже не надо закрывать глаза.

… Корпоратив ожидаемо сблизил коллег. Особенно Олю с шефом. Нет-нет, да он припоминал ей конкурс. Смеялись вместе, иногда пили кофе, вели легкие непринужденные разговоры. Конечно, она держалась в рамках профессиональной этики. Приятным изменением стало спокойное общение Ветрова, без повышения голоса по пустякам.

Погода на улице менялась. Вокруг все расцвело. Солнце палило нещадно, несмотря на начало лета. В работе Смирнова поднаторела. Делала все в разы быстрее, нашла общий язык со многими сотрудниками. Только с Витей общение не задавалось. Обиделся после их танца.

Фигура у Оли пока не сильно изменилась, лишь немного приобрела округлые формы. Так что никто из окружения в офисе, кроме, разумеется, Андрея Сергеевича, ни о чем не догадывался и вопросов не задавал. Это не могло не радовать.

Размеренность, стабильность и спокойствие. Даже Перова перестала строить козни. Впору возрадоваться и держать скрещенные пальцы на дальнейшую удачу.

И все же…

С каждым днем находиться рядом с шефом становилось настоящей пыткой. Она задерживала на нем взгляд непозволительно долго, подходила ближе, чем требовалось, забирая из его рук бумаги — непременно касалась его теплых пальцев. Одергивала себя, ругала, злилась, но остановиться не могла. Постоянные внутренние всплески только усугубляли ситуацию.

— Зайди, — раздался голос начальника из-за приоткрытой двери, и Оля нервно сглотнула.

Добрых полчаса она подглядывала за ним со своего рабочего места. Вообще, последнее время она специально оставляла дверь приоткрытой, чтобы иметь возможность любоваться Ветровым. Понятно, что дура, но как себе отказать хотя бы в такой малости? Осознание, что босс заметил, как она пялится на него, обдало стыдом.

— Да, Кирилл Андреевич… — Оля прокашлялась, пытаясь успокоиться, но отчетливо ощущала, что краска заливает щеки и уши.

Ближе подходить не стала, остановилась в шаге от спасительного выхода.

Ветров поднялся со своего места и медленной, ленивой походкой подошел к ней вплотную. Секретарша напряглась всем телом, задержала дыхание и не сводила глаз с его лица. Кирилл Андреевич протянул руку к ее щеке, и Оля прикрыла глаза, хватая воздух приоткрытым ртом. А следом раздался звук закрывающейся двери.

“Вот же дура!” — прикусила внутреннюю сторону щеки Оля, мысленно обругав себя на чем свет стоит.

— Что происходит, Оля? — спокойно спросил он. — Твои взгляды, смущение, улыбки… Думаешь, я слепой?

— Простите… — прошептала она. Стыдно. Как же стыдно, кошмар!

— Скажи мне, чего ты хочешь? — он ласково провел ладонью по ее предплечью, опускаясь ниже.

От его рук бросало в жар и лихорадило одновременно. Ладони были все такими же горячими, как тогда, на корпоративе. Невозможно хотелось прижаться к нему. Признаться. Открыться. Попытать счастье…

— Ничего, — как можно спокойнее ответила она.

— Уверена? — он сплел их пальцы. — Что ты скрываешь от меня?

— Ничего! — нервно улыбнулась Оля, попав в плен его внимательного взгляда.

— Ты влюблена в меня? — казалось, ему неведомы правила приличия и такт.

— Нет! — праведно солгала Оля, испугавшись, что он попросту читает ее душу, — Просто… я благодарна… За все…

По сути, не соврала, но и правды не сказала.

— Значит, мне показалось. Извини, — он тут же отпустил ее руку и вернулся за стол. — Постарайся не так явно проявлять свою благодарность. Напрягает.

Оля вышла из его кабинета и плотно прикрыла дверь. Впервые за последнее время. Привалилась спиной к стене и чуть не заплакала от несправедливости жизни. Почему она не встретила его до того злополучного выпускного, то есть встречи выпускников? Почему оказалась в числе тех “счастливиц”, кто забеременел с первого раза? И, конечно, думать в таком ключе совершенно неправильно, только счастья ей хотелось не меньше, чем стать мамой.

… Почти шестнадцать недель беременности остались позади. Состояние Оли было отличным. Показатели в норме, да и сама она чувствовала себя прекрасно. Если бы не округлившиеся формы, то могла бы забыть о своем положении. Единственный проблемный момент — спать хотелось. С утра просыпалась сложно и в обед желание прикимарить было на грани фола.