Это была любовь

— Мы с Клаймом немного прошлись по территории ресторана. Здесь прекрасно, да, милый? — блондинка взвизгивает на последнем слове и цепляется руками за плечо парня, намеренно не замечая меня.

— Ага, — коротко и глухо. Клайм не смотрит на меня, но и не сбрасывает со своего плеча руку Кайлы. Он же знает, что она избила меня и позволяет ей ворковать с ним. Что между ними происходит? Неужели они опять вместе?

Я поднимаю глаза, чтобы взглянуть на лицо парня, но вместо этого натыкаюсь на изучающий взгляд мистера Бейкера. Они проверяют меня. Они надо мной издеваются. Наблюдают, как я отреагирую на эту сцену. Я не позволю им потешаться над собой, и вместо того, чтобы стыдливо и обиженно опустить глаза, я выше задираю подбородок и одариваю Дилана Бейкера легкой улыбкой, несмотря на то, что внутри меня разгорается адское пламя ревности.

Я чувствую легкое прикосновение к своему предплечью и боковым зрением понимаю, что меня обнимает Кристен. Она прижимается ко мне всем телом, давая понять, мол, ты не одна, я с тобой. Мне хочется зареветь, прямо сейчас и перед всеми этими гадкими людьми. От того, что к любимому человеку прижимается другая, а он никак не реагирует, от того, что все в этом кругу хотят моей смерти и только один человек в лице моей подруги готов защищать меня.

— Милое платьишко, — я первое время не сразу понимаю, что это адресовано мне, но когда поднимаю глаза, то вижу, что Кайла смотрит прямо на меня и ехидно улыбается. — Решила отдать все свои сбережения, чтобы выглядеть подобающе на этом мероприятии?

Всем смотрят на меня. Абсолютно все. Кайла с усмешкой, Сандра, Дилан, родители Кайлы презрительно и с отвращением во взгляде, родители Кристен непонимающе и весьма удивленно. А вот Клайм просто молчит. Я смотрю на его холодный взгляд, и мне хочется вцепиться в его плечи, начать трясти и прокричать: «Ну, почему ты молчишь? Почему? Они унижают меня, а ты молчишь… Ты позволяешь им втаптывать меня в грязь…» Меня лихорадит и трясет. Я чувствую, как в груди что-то нещадно щемит от несправедливости. Вся кровь моментально отливает от лица и я теряюсь, не зная что ответить.

— Молчишь, значит, правда… — Кайла издает смешок.

— Бордовый, — внезапно раздается хриплый голос Клайма. — Бордовый мой любимый цвет.

Это цвет моего платья.

Кайла сразу же меняется в лице: раскрывает рот от удивления, начинает хлопать неверующими глазами, а затем, справившись с секундной заминкой, берет себя в руки и грубо произносит:

— Ужасный фасон платья. Мне не нравится.

— Еще бы. На тебе бы оно смотрелось не так шикарно, — спокойным тоном говорит Клайм и поворачивается к Кайле. Она резко отдергивает руку от его плеча так, словно ошпарилась, и начинает виновато хлопать глазами.

— Ой, кажется, благотворительный вечер начинается, — в попытке замять ситуацию, Сандра издает нервный смешок и подталкивает всех к нашему столику.

Мы рассаживаемся по своим местам: как бы я не хотела сидеть рядом с подругой, Сандра тянет меня за их совместный с семейством Иви столик. Ведущий выходит на сцену и начинает объявлять торги, деньги с продажи которых пойдут в благотворительный фонд. В самом начале Дилан и Клайм куда-то уходят, а возвращаются через минут двадцать. Шея Клайма красная, а на лице дикая злость: он сжимает зубы так, что на скулах начинают бегать желваки, а на шее напрягаться жилы. Дилан выглядит также, только в отличие от сына, у него все лицо покрыто багровыми пятнами.

Я сидела напротив Клайма и на протяжении всего аукциона чувствовала на себе его взгляд. В конечно итоге я не выдержала и посмотрела на него. Он пристально сканировал мое лицо, обводил желтыми глазами лоб, нос, губы… Я нервно сглатываю набухающий в горле ком и подношу к губам стакан с холодной водой.

Когда ведущий выставляет на торги картину знаменитого художника, то ее сразу же выкупает полноватая женщина с высокой прической темных волос. Я оборачиваюсь и смотрю на столик, за которым сидит эта женщина и мой взгляд натыкается на Джареда. Он сидит в самом центре в присутствии своих родителей. Его мама, полноватая и бледнолицая женщина, только что купила картину за пятьдесят тысяч долларов.

— Мам, видишь вон те цветы? — довольно громко говорит Кайла, чтобы все ее точно услышали. — Белые гортензии. Такие цветы я хочу на нашей с Клаймом свадьбе.

Блондинка не смотрит на меня, но знает, что на нее смотрю я. Она улыбается и продолжает говорить со своей матерью о свадебных цветах, а я в этот момент готова умереть. Мой взгляд встречается с Клаймом и я совершенно не скрываю свою растерянность, боль и унижение. Он поджимает губы, и весь его взгляд кричит, мол, прости меня, милая.

Я чувствую, как земля начинает уходить из-под ног, а голос ведущего отдаваться эхом в голове. Я упираюсь руками о край стола и встаю на неустойчивые ноги.

— Мне нужно… Мне нужно отойти…

Я уже хочу покинуть этот стол, как внезапно цепкая хватка мужской руки останавливает меня. Дилан Бейкер держит меня за запястье и испепеляет гневным взглядом.

— Мне. Нужно. Отойти, — я прерывисто произношу каждое слово и вырываю свою руку. Наверное, это выглядело грубо, но мне абсолютно плевать.

На ватных ногах я выбегаю террасу, и как только захлопываю дверь душного помещения — шумно выдыхаю. Начинаю часто дышать, нагло хватая ртом воздух, ощущая, как прохладный вечерний воздух обволакивает все тело. Значит, они все-таки женятся. Выходит, все было обманом. Клятвы навсегда быть вместе, признания в любви, предложение руки и сердца… Все было ложью? Господи, я чувствую себя преданной, обманутой и покинутой. Почему так больно? Почему нельзя просто взять и выключить все чувства?

Я ощущаю, как глазами становится мокро, а в груди продолжает щемить. Я сейчас задохнусь… Захлебнусь собственными слезами и умру от этой пронизывающей боли. Упираюсь руками об массивные каменные перила и смотрю вниз, пытаясь восстановить дыхание. Снова приступ тошноты. Снова головокружение. За спиной раздаются тихие шаги и чьи-то руки поворачивают меня прежде, чем я успеваю поднять голову.

— Ты в порядке?

Лиам тревожно оглядывает меня и обнимает за плечи.

— Нет, я не в порядке…

Я больше себя не сдерживаю, прижимаюсь к груди парня и начинаю громко плакать, пряча свое лицо в его рубашку. Лиам молча накрывает теплыми ладонями мое содрогающееся тело и сильнее прижимает к себе.

— Чтобы не произошло, все будет хорошо… — говорит Лиам, когда мне удается взять себя в руки. — Хочешь поговорить об этом?

— Нет… Я не хочу об этом думать.

Я отрываюсь от его груди и смотрю на парня. Лиам улыбается. Наивно и мягко. Почему он такой хороший? Почему я не могу влюбиться в него? С ним было бы легче. С ним, возможно, у нас все бы получилось.

— Эй, где же сильная Рита, которую я знаю?

Я издаю смешок, вытирая пальцами глаза. На душе стало легче. Так всегда, когда расплачешься, выпустишь всю боль и обиду наружу.

— Я уже давно перестала быть такой сильной.

— Не верю. Я не верю. Ты самая стойкая девушка, которую я знаю. Напористая и упрямая. Так что не снижай планку, Хайс.

— Спасибо, Лиам… Спасибо за все. Я ужасно выгляжу, да? — я продолжаю поправлять макияж, зная, что, скорее всего, я его размазала по всему лицу.

— Нет. Очень красивая, как и всегда.

Между нами повисает молчание. Лиам смотрит на меня, а я на него. Я не выдерживаю и опускаю глаза, вспоминая то, как ужасно поступила с этим хорошим парнем.

— Пойдем в зал? Аукцион, должно быть, закончился…

— Ты иди, я тут побуду еще немного.

— Хорошо.

Я отворачиваюсь и начинаю идти в сторону балконных ставней. Как же все иронично. Лиам хорошо относится ко мне даже после того, как я разбила ему сердце. После измены с Клаймом. После всего, что я сделала. И в очередной раз я понимаю, что не заслуживаю его. И ничего бы у нас с ним не вышло. Просто потому что ему нужна другая девушка, верная и любящая, не такая как я. Хорошая девушка хорошему парню.