Это была любовь

Клайм обходит меня и останавливается напротив моего мольберта. Я слежу за его движениями, и когда он собирается прикоснуться к холсту, резко вскакиваю и выдергиваю незаконченную картину.

— Что ты рисуешь?

— Ничего. Клайм, уходи.

Я не знаю, что вызвало у меня такую бурную реакцию: то ли из-за того, Клайм появился в комнате слишком внезапно, то ли из-за того, что содержания картины слишком откровенно. На холсте были еще наброски, но уже отчетливо виднелись очертания фигур целующейся пары. Я хотела изобразить страстный поцелуй двух влюбленных на фоне большого взрыва. Эта картина олицетворяет великую тягу двух людей, независимо от окружающих обстоятельств.

— Где твоя кукла Барби? Врывайся к ней в комнату.

— Кайла далеко, а ты рядом, — Клайм подходит ко мне вплотную. Носки его ступней касаются моих, а я делаю пару шагов назад и больно ударяюсь пятками в ножки кровати. — Ревнуешь?

— Я тебя умоляю! Я не терплю, когда мои границы нарушают. А ты буквально находишься слишком близко…

— Покажи, что ты рисуешь.

— Нет.

Я прячу небольшой холст за спиной и отворачиваю голову, но уже через мгновение Клайм окольцовывает мое тело, захватывая мои ладони за спиной. Он вырывает холст и поднимает высоко над своей головой. Запрокидывает голову и начинает с особым интересом рассматривать наброски.

— Что за шутки! Немедленно отдай мне холст!

— Ты рисуешь любовь, Рита? — его глаза находят мои и в его взгляде начинают появляться новые, совсем мне незнакомые оттенки. Я начинаю прыгать, чтобы забрать у него рисунок. Чертов баскетболист с ростом в два метра. Мне удается только дотронуться кончиками пальцев до деревянной рамы, как он еще выше задирает картину.

Внезапно он опускает голову и я, в очередном упрямом прыжке случайно касаюсь его губ своими. Холодные и приятные. Его рука дрожит, локоть едва заметно сгибается и мне, наконец, удается вырвать свой холст. Но внезапно, Клайм обхватывает руками мою талию и тянет на себя. Я теряю равновесие, мои носки поскальзываются на скользком ламинате, и я всем телом падаю на него. Слышится хруст дерева, приглушенный звук падения и мы оба оказываемся на полу.

Я сжимаю в руках белый холст, радуясь своей победе, но когда жаркие ладони едва заметно сжимаются на моей талии, я отбрасываю картину в сторону. Клайм лежит на спине, а я сижу на нем сверху. Под его спиной я замечаю деревянные обломки моего мольберта.

— Черт… Ты сломал мой мольберт!

Я упираюсь руками в его разгоряченную грудь и замечаю, как его дыхание стало более учащенным. Я смотрю на него: его губы распахнуты, глаза заметно потемнели, волосы чуть растрепаны.

В голову, словно вспышка, вонзается мысль о непристойности нашей позы. Я дергаюсь, пытаясь встать, но его широкие ладони вновь с силой притягивают меня, пригвождая к его телу. Мои глаза широко раскрываются, а щеки покрываются румянцем, когда своей промежностью я ощущаю его эрекцию. Член Клайма Бейкера встал на меня? Даже плотная ткань моих джинсовых шорт и его брюк не стала преградой — все ощущается до чертиков ярко.

— Что ты…? — я начинаю ерзать, пытаясь вырвать из его хватки и, вероятно, еще сильнее распаляю его. Его веки дрогнули, а он сам сглотнул слюну, отчего его адамово яблоко дергается вверх.

— Блядь… Рита…

— О Боги, Бейкер, отпусти меня!

Я вскакиваю, и в этот раз ему приходиться отпустить меня. Промежность горит, а низ живота тянет. Это неправильно. Так не должно быть. Я не должна это чувствовать. Я подношу руку к щекам и понимаю, что вся горю. Клайм поднимается на ноги и подходит к двери.

— Куплю тебе новый мольберт.

Он стоит ко мне спиной. Высокий. Статный. Широкая и рельефная спина, обтянутая белой футболкой. Его рука покоится на железной ручке двери, другая — в кармане джинсов. Он смотрит на меня из-за плеча, взгляд стальной и веет холодом.

Когда он уходит, я плюхаюсь в свою кровать. Прижимаю к груди руки, пытаясь унять бешеные удары сердца. Спустя пару минут, в нашей общей ванной раздается шум льющейся воды. Нас разделяет какая-то несчастная белая дверь. Я буравлю ее взглядом, пытаясь отыскать ответ на вопрос: что только что произошло?

______________________________

Подпишись на автора и следи за всеми новостями:

https://litnet.com/ru/tina-ramm-u6580145

Глава 9

Сегодня меня ждет тяжелый день: сначала уроки до позднего вечера, потом ночная смена в кафе, еще мне нужно узнать на счет стипендии. Кристен говорила, что в этой школе дают неплохую стипендию за хороший средний балл и за активность. Деньги мне сейчас не помешали бы. Из-за работы, я не успеваю выполнять домашнее задание, приходиться либо делать его поздней ночью сразу после смены, либо ранним утром. Второй вариант почти всегда срабатывает, потому что стоит мне войти в свою комнату после очередной изнуряющей смены, как я замертво падаю на кровать и засыпаю прямо в форме. К плохому самочувствию прибавляется головная боль из-за ужасной погоды. Сегодня в Лос-Анджелесе, на удивление, пасмурно и льет сильный дождь.

Когда я спускаюсь в кухню в семь утра и собираюсь быстро позавтракать с Бетти, у подножия лестницы меня ловит Дилан Бейкер.

— На пару слов, Рита.

Время всего семь утра, а он уже в идеально выглаженном костюме, с уложенными волосами и коротко подстриженной щетиной. Мы подходим к его кабинету на первом этаже, и когда мужчина впускает меня первой, по коже пробегает холодок. Под пристальным взглядом мистера Бейкера я вхожу в его кабинет, и за спиной слышится щелчок замка. Я оборачиваюсь и смотрю, как мужчина обходит меня и присаживается за свой стол.

В отличие от дома, который выполнен в современном дизайне, кабинет мистера Бейкера окутан классическим стилем со сдержанными деталями интерьера. Стол из красного дерева посередине, книжные стеллажи из того же материала, доверху набитые книгами с разноцветными переплетами. Слева от меня — изумрудный кожаный диван, справа на стене — картина знаменитого художника. Не могу не отметить его прекрасный вкус. Картины Рембрандта украсят даже эту мрачную комнату. Создается впечатление, что его кабинет — отдельный мир, в который мистер Бейкер каждый раз возвращается, чтобы подпитать силы, словно какой-то монстр.

Ощущение, что в этой комнате кто-то умер. До того здесь холодно и мрачно. Я обнимаю себя за плечи, чтобы согреться. Кажется, будто стены начинают двигаться в мою сторону и вот-вот придавят.

— Присаживайся.

Холодные серые глаза указывают в сторону зеленого дивана, я смотрю на него, потом вновь возвращаю взгляд на лицо мистера Бейкера.

— Спасибо. Я постою.

— Я не люблю церемониться, поэтому спрошу прямо. Что ты забыла в низкосортной забегаловке?

— Я зарабатываю там деньги, — делаю небольшую паузу и расправляю плечи. Потому что под тяжелым взглядом мужчины напротив мне хочется съежиться и сжаться до малых размеров. — Что-то не так?

— Да, не так. Ты портишь репутацию моей семьи.

— Я не ваша семья.

Он молчит. Смотрит на меня, как на бродяжку. Как же я ненавижу этот пренебрежительный взгляд, который кричит «знай свое место». Уже второй человек в этом доме принижает меня. И они оба мужчины.

— Пока ты живешь в моем доме, ты будешь следовать моим правилам, — мистер Бейкер встает и упирается руками об гладкую поверхность своего стола. Кажется, он не на шутку взбешен.

— Простите, но я не понимаю, чем вам не угодило это заведение? Считаете унизительным всех, кто работает в сфере обслуживания? Вы платите за мое обучение и мне…

— Вот именно. Я оплачиваю твое обучение, и по щелчку пальцев могу лишить тебя будущего. Так что впредь не смей ставить под сомнение репутацию моей семьи. Осмелишься ослушаться меня — я сделаю так, что ты навсегда пожалеешь о своем поступке. Само твое появление здесь является ошибкой.

— Я не напрашивалась к вам в дом и не умоляла вас совать меня в эту школу для богатеев. Давайте я просто уеду, и мы забудем об этой истории.