Связывающая луна

— Особенно, раз ты оборотень.

ГЛАВА 31

Месяц в поместье пролетел быстро. Луне хотелось бы увидеть сестер, но у нее было слишком много дел. Предстояло изучить дом заново, выполнять новые обязанности по обеспечению того, чтобы все в доме шло гладко, и спланировать свадьбу.

Свадьба.

Ее свадьба.

Она выходила замуж. Из всех людей. Луна никогда не думала, что такое случится. Она думала, что проведет всю жизнь одна или со своими сестрами, а затем этот мужчина вышел из тени и раскрыл свои объятия с намерением впустить ее в сердце.

Дурак, он понятия не имел, куда лез, и она полагала, что это делало его еще более счастливым. Лютер помогал, когда мог. Он сам был занят, потому что, по-видимому, быть графом означало больше, чем просто подписывать пару бумаг в день, а затем делать все, что ему вздумается. Вместо этого он со своими людьми ремонтировал дороги. Был лучшим графом из всех, кого она когда-либо встречала, несомненно.

Время от времени они ускользали на поле фермера Баррена, чтобы помочь старику. И попутно она изо всех сил старалась развеять подозрения в отношении мужа.

— Мы работаем над поиском волков, — довольно часто говорила она. — Мы знаем, где находится их логово, и мы выводим их из этого района. Лучше охотиться подальше отсюда. Бедный мальчик.

Никто не верил ей, но они не были заинтересованы в том, чтобы злить графа, который открыто защищал свою прекрасную новую жену.

Однако ложь все еще жалила. И она, и Лютер боялись того, что может случиться, если они выпустят волка. Хотя зверя, казалось, не впечатляли их тревоги. Лютер утверждал, что волк внутри него хочет свободно бродить, и теперь, когда у него есть пара, он пообещал, что никто никогда его больше не увидит. Он утверждал, что быть пойманным было редкостью для его вида. Хотя Луна не была так уверена, что он был с ними честен.

Прошел месяц, а она даже не заметила, как быстро. До той ночи, когда Лютер вошел в их комнату, белый как полотно, и сказал:

— Сегодня полнолуние.

— Ах.

У них был план. Они подготовили все и прошли в подвал. Картина его отца смотрела на них сверху вниз, три рваных раны все еще были на его груди, и Луна уперла руки в бедра и смотрела в ответ.

— Нам нужно поменять эту картину.

— Согласен. Я хотел бы когда-нибудь устроить здесь бал, и я не могу представить, что мой отец одобрил бы это, — тем не менее, он сжимал край рубашки. Ни одна служанка не сможет разгладить ткань. — Он не хочет снова быть прикованным, Луна. Тебе придется поторопиться.

— Конечно, — она вовсе не собиралась торопиться.

Она полагала, что было несколько способов решить их проблему с оборотнем. Первым было то, что хотел сделать Лютер. Вернуть зверя на цепь, потому что он уже доказал, что жаждет человеческой крови и ему нельзя доверять. Или — и это был тот вариант, который она предпочла — они могли бы найти способ для них всех гармонично жить вместе.

Две недели назад она обнаружила, что Лютер разговаривает во сне. Что еще более странно, с ней пытался заговорить не Лютер.

Волк Лютера и Луна проговорили большую часть часа. Конечно, она знала, что зверь хочет контролировать ситуацию и выбраться наружу. Но она видела причину. Он хотел быть свободным, как и все существа, которые попадались Луне. Он хотел увидеть мир и надеялся, что когда-нибудь, может, ему не придется так много спорить с Лютером. Все, чего они хотели, это чтобы их жизнь была наполнена приключениями в дикой природе.

Это было две недели назад, и теперь она разговаривала с волком почти каждую ночь. Они планировали, но и давали друг другу обещания. В конце концов, если волк хотел, чтобы она стала его парой, он должен был следовать некоторым правилам, которые она создала.

Что привело ее к этому моменту, когда она пообещала Лютеру, что закует его в цепи, чтобы он никому не причинил вреда.

Луна положила руку на его щеку и улыбнулась.

— Это будет последний раз, когда я лгу тебе. Обещаю.

Его глаза расширились от шока.

— Что?

Волк пробрался на передний план его разума, и Луна отступила, чтобы посмотреть, как он превращается в ужасного зверя. И смотреть на это было не очень приятно. Он изменял форму самым болезненным образом. Кости ломались, плоть расщеплялась и срасталась в мгновение ока. Она предположила, что если бы это было более медленное изменение, никто бы не выжил.

Луна знала, что это последнее, чего хотел бы Лютер. Он будет зол на нее, когда все это будет сделано, но это было лучшее, что она могла для него сделать. Он переживет ночь, а она все это время будет рядом с волком, чтобы убедиться, что он не коснется другого человека. Вместе они смогут жить своей жизнью, не опасаясь того, что может случиться.

Все, что ей нужно было делать, это смотреть, как мужчина, которого она любила больше всего на свете, исчезает в монстре, которого она тоже начала любить.

Наконец, изменение закончилось. Лютер предстал перед ней во всей своей красе как гибрид волка и человека. Она забыла, как это было страшно. Грубый мех на его коже. Удлиненная голова с темными глазами, следившими за каждым ее движением.

Его когтистая рука потянулась к ней и нежно коснулась ее головы.

— Спасибо, что дали мне еще один шанс.

— Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, — ответила она, усмехнувшись. — Ты снова и снова доказывал, что достоин этого доверия.

— Он не доверяет этому. Он думает, что я побегу через лес и выберу первого попавшегося жителя, — зверь отпрянул, его грудь расширилась в глубоком вдохе. — И я хочу это сделать.

— Я знаю, — так и было. Зверь хотел рвать, для этого он и был создан. Оборотни любили сражаться. По крайней мере, так существо сказало ей, пока они разговаривали. Но она не могла позволить ему сделать это, и зверь знал это. По крайней мере, они не могли сделать этого со своими людьми.

Она уже составила план. На это ушли недели, и сейчас она не отступит, потому что боится. Луна подошла к портрету отца Лютера и бросила на него последний взгляд, а затем показала ему непристойный жест для верности.

За картиной был пакет вещей, которые она планировала взять с собой. Первым был довольно впечатляющий арбалет, который ей одолжила Мэв. Оружие сослужило бы ей хорошую службу во многих ситуациях, поэтому она повесила его и сумку со стрелами на плечо. Она могла только надеяться, что ей не придется их использовать.

Наконец, она подняла пистолет с единственной серебряной пулей. Об этом ей рассказал волк. Он видел, как отец Лютера прятал его в ящиках письменного стола, когда тот был ребенком, и точно знал, для чего он нужен. Ведь только серебро могло навредить волку.

Если она когда-нибудь и задавалась вопросом, насколько серьезной была ситуация, то сейчас, когда она держала пистолет в руках, она не задавалась вопросом. Зверь позволил бы ей убить себя, если бы переступил черту, и это было ее лучшим утешением.

Она надеялась, что все еще была хорошим стрелком.

Выйдя из-за картины, она кивнула оборотню, стоявшему в центре бального зала.

— Ты выглядишь так, будто тебе здесь место.

Он фыркнул.

— Лютер уже борется со мной. Он хочет вернуться.

— Как только мы окажемся в лесу, сможешь позволить ему немного выйти. Он поймет, что это не так опасно, как он думает, — она надеялась. Черт, она действительно надеялась, что это хорошая идея.

Вместе они выскользнули из окна, которое она обработало прошлой ночью. Стекло выскочило без проблем, и все, что ей нужно было сделать, это выйти на прохладный ночной воздух. Откинув голову, она позволила лунному свету играть на ее лице прохладой, прежде чем кивнуть волку.

— Только не забегай слишком далеко вперед, ладно?

— Постарайся не отставать, приятель, — он рассмеялся, и звук эхом разнесся во тьме.

Луна бросилась через сады, через забор и дальше в поля. Волк знал, куда идти, но, черт возьми, это было быстро. Он летел там, где она могла только бежать. Как только он достиг края леса, у нее возникло болезненное чувство, что она потеряет оборотня, и тогда ее план рухнет у нее перед носом. Но он ждал ее, тяжело дыша и ухмыляясь так, как могли делать только собаки.