Дань

А смерть… Что смерть? Это совсем небольшая плата за год рядом с любимой. Что бы ни случилось, что бы ни произошло, но он намеревался отправиться за княжной и молить ее остаться с ним до самого последнего вздоха. Нет, теперь она была для него не Сайхан Эмегтэй, а Хайрат Эхнер – единственной женой и советчицей во всех делах ханства. Да, Кайсар положит ей под ноги все свое Ханство и будет молить княжну принять его вместе с собой.

- Эй, кто там! – крикнул он, и в шатре появился стражник. – Созвать ко мне всех нукеров.

В тот вечер ханские порталы были открыты в трех местах Элитары. Именно там расположились отряды саинарских воинов.

Светило уже клонилось к горизонту, когда черный жеребец поскакал прочь от стойбища, унося своего, обличенного властью седока на север.

***

Маленький караван воссоединился и на рассвете продолжил свой путь.

- Жаль, что мы так и не нашли пристанище Проклятого бога, - вздохнула княжна и подставила свое лицо утренним лучам.

- Я объеду все северные княжества, но отыщу его, - пообещал девушке Етугай.

Мужчина ехал рядом и все еще хмурился, не находя ответов на многие свои вопросы. Что за неожиданный помощник? И почему он не появился, когда спас их из лап Туроского князя? Ничего хорошего это не предвещало, ибо скрытность одна из сторон порока.

К вечеру, когда тени деревьев удлинились, а из оврагов потянуло прохладой, вдали показались врата Калиши.

- Вот я и дома, - грустно улыбнулась Эйлин.

Она больше не считала Калишу своим домом, отныне и навсегда ее сердце всегда билось рядом с Кайсаром, жаль, что сам Хан этого так и не понял.

- Кто пожаловал на ночь глядючи? – крикнули сверху.

- Это я, дядька Митяй, Эйлин, - ответила девушка.

- Отец-Заступник! – воскликнул пожилой ратник. – Воплотились в жизнь наши молитвы да чаянья! Добро пожаловать домой, княжна!

Створки заскрипели и ворота распахнулись, приглашая путников внутрь.

Заметили их сразу. Народ высыпал на улицы. Поднялся невообразимый гвалт, гомонили все: от старого до малого.

- Вот радость-то…

- А мы уж и не чаяли…

- А Эйлин наша еще прекраснее стала…

- А с нею кто? Неужто, муж?..

- Не мели, чего не знаешь…

- Князю-то… Князю-то сказали?..

Княжна раскраснелась, улыбалась народу, махала рукой, а Етугай ехал и подмечал, что так даже Хану не радовались, как привечали всего лишь сестру правителя небольшого, затерянного в северных лесах, княжества.

Князь Калиши со всем семейством встречал гостей на красном крыльце. Эйлин видела, как заметно округлился живот Равилин, а Сткйша еще немного подросла, но осталась все таким же озорным и светлым лучиком.

А вот перемены в Раене ее не радовали. Возможно, нечто такое в нем было и до отъезда княжны, но, находясь всегда рядом с братом, она просто этого не замечала. Зло, словно птица-падальщица, притаилось внутри, ожидая, когда жертва оступится и падет, чтобы пировать на ее останках. Раен улыбался, но не смотрел ей в глаза. Княжна чувствовала ложь в каждом его жесте, в каждом слове, в каждом движении.

Или это только казалось ей? Казалось, потому что она больше не желала жить здесь, среди привычных с детства северных лесов, душа тянула в просторные степи.

Эйлин запуталась, ей срочно требовался совет кого-то опытного и мудрого. Бабушка Акиша – вот кто мог бы дать наставления, утешить, подбодрить и успокоить словом и советом мудрым.

- Рад твоему возвращению, дорогая сестрица, и приветствую в Калише всех сопровождающих тебя лиц, - произнес Раен.

Брат обнял ее, и, несмотря на то, что родное тепло всегда было нужным и ценным для княжны, она спешно отстранилась.

- Здравствуй, - тихо ответила она, а потом с улыбкой отвернулась к Равилин и Стейше.

Пока женщины разговаривали, мужчины обменялись парой традиционных фраз.

- Вдовий дом пока не готов, и я распорядился подготовить твою прежнюю светлицу, Эйлин. Отдохни с дороги, пока я займу гостей, а потом спускайся к ужину, сестра. Сура уже ждет тебя.

Брат снова смотрел куда угодно, но только не в глаза Эйлин, и это уже не могло быть совпадением. Что-то он явно скрывал и вовсе не радовался ее возвращению.

- Мне бы хотелось перед ужином повидаться с Акишей.

Княжна высказала пожелание, но князь лишь снисходительно улыбнулся.

- У тебя еще будет на это время, родная, - ответил он. – К примеру, завтра, на зорьке. Старая ведьма будет рада тебя видеть.

И почему его улыбка показалась княжне оскалом? Однако, может быть, Раен прав, и утро вечера мудреней? Ничто не помешает ей по росе пробежаться до бабушки. Ей Эйлин намерена рассказать обо всем, что с ней приключилось, и на этот раз выслушает все советы старой женщины.

- Етугай, мой брат позаботится об удобствах для саинарских воинов. Калиша достойно встретит своих защитников, - сказала она ханскому нукеру, а вот взглядами они обменялись тревожными.

Джинхар тоже что-то чувствовал.

***

- Ох, Княжна моя! – всплеснула руками Сура. – Вы будто и не в полоне побывали, еще прекраснее стали!

Горничная без устали болтала, успевая одновременно и сундуки принимать, и расточать комплименты хозяйке, и нахваливать ханские дары.

- А уж украшения – не нашим чета, не пожалел Хан для вас добра. С таким приданым вас любой возьмет, а вы вдовий терем у князя требуете.

Эйлин смотрела на двор через маленькое оконце и не узнавала родных мест. Постройки словно потемнели, а люди, едва перестав улыбаться после ее встречи, ходили хмурые с головами опущенными.

- Прикажете истопить баньку? – не унималась Сура. Только служанке тяготы жизни языка не прищемили, но тут уж ничего не попишешь.

- Пусть принесут лохань сюда, да воды вдоволь. Мыла пусть подадут ромашкового с медом, а полотно – что маменькой вышито, - распорядилась Эйлин, и хоть на какое-то время в горнице стало тихо.

Купание немного успокоило княжну, а аромат трав и меда взбодрил. Не может жизнь измениться так быстро, просто тоска по любимому делает краски мира мрачнее, чем они есть на самом деле. Нужно привыкать, что теперь будет только так и никак иначе.

- Ах, до чего же хороши ваши новые платья, - восхищенно вскрикивала Сура. – Особенно вот это, голубое, расшитое жемчугом. Да какой крупный, да какой ладный! Может, его наденете? Ах, нет, его лучше на свадьбу, с князем Кирагом! Вот это мужчина! Впрочем, саинарец, который вас сопровождает, тоже хорош. А говорят, что он друг самого Хана, правда али лгут люди? А сам Хан, он каков? Глаз, наверное, не отвесть…

- Помолчи! – прикрикнула на служанку Эйлин.

Такой язык укоротить всем на благо. Воспоминания о Туроском князе были княжне неприятны.

- Если я молчать стану, так как же вы узнаете, о чем я думаю? – ничуть не обиделась горничная.

- Тогда расскажи, как вы жили здесь без меня, - попросила княжна. – Как поживает Бабушка Акиша? Как ее здоровье?

- Так я ее почитай с вашего отъезда и не видывала, - тут же откликнулась девушка. – Князь как подати поднял, так нас работой и загрузил.

- Подати поднял? – нахмурилась Эйлин.

- Так дань Хану платить надобно, а откуда сокровищ взять? Неужто мы без понятия? Люди за вас, княжна, готовы денно и нощно пахать. Как только брат вас проводил, вернулся и тут же поднял. Ратников половину прогнал, дескать, нечего княжий харч лопать. А потом людишки пропадать стали…

- Пропадать? – осторожно переспросила Эйлин. – На деревни и села Калиши нападали отороги?

- Отец-Заступник суров, да справедлив, - мотнула головой Сура. – Чудища не нападали, а вот людишки пропадать стали: то охотники не вернутся, то девки по грибы пойдут и сгинут, то бабы на ручьях белье стирают и исчезнут.

- И что брат? – прищурилась княжна.

- Ищут, говорит, - пожала плечами горничная. – Да токма один он по лесам скачет, никого с собой не берет. Даже Гавра Тишайшего, вашего батюшки еще справника, с собой не берет. Тут народ уж шептаться стал, да вы приехали. Авось жизнь и наладится. Так какое платье надеть изволите?