Дань

Ласковое утреннее солнышко, заглядывая в широкие окна, нежно коснулось лица спящей девушки. Она потянулась и открыла прекрасные синие глаза, радуясь новому утру. Удивленно огляделась, и вдруг улыбка исчезла с ее лица.

Прошедший день был для Эйлин самым тяжелым испытанием в ее жизни. Новое место, тяжелая, унизительная церемония, потом тот, на кого впервые отозвалось девичье сердце, кто заставил его биться быстрее и, наконец, боль. Неужели теперь каждый раз нужно будет терпеть эту невыносимую пытку? Она смутно помнила, как Сувда подхватила ее у дверей в покои Хана, как вызвала служанок, как ее почти донесли до выделенных покоев. Пришлось пройти унизительный осмотр доктора, который дал какую-то горькую настойку. И, наконец блаженный сон сморил ее.

Нет. Эйлин не хотела повторения страшного дня, но если такова будет воля Великого Хана, она покорится.

В покои вошла Сувда. Она улыбнулась Эйлин , и княжна ответила ей улыбкой.

- Доброе утро, Эмегтэй Эйлин, - поздоровалась девушка. - Как же вы вчера нас всех перепугали. Ундир Алию чуть удар не хватил, когда она вас увидела. Мы подумали, что вы разгневали Великого Хана, но доктор сказал, что у вас просто нервное истощение, а первый физический контакт только добавил переживаний. Вам предписано этот день провести в постели.

- Доброе утро, Сувда, - Эйлин улыбалась, идея провести в постели весь день, хоть и не была привлекательной, однако дарила надежду, что общества Хана ей, возможно, сегодня удастся избежать. И это ее искренне радовало. - Скажи, а прогуляться мне можно? На свежем воздухе я быстрее приду в себя.

- А куда бы вам хотелось пойти, Эмегтэй Эйлин? – хитро спросила девушка.

- Мне бы очень хотелось побывать на ханской конюшне, Сувда, - подмигнула ей Эйлин и добавила: - Очень-преочень хотелось бы.

- Я думаю, Эмегтэй Эйлин, - усмехнулась служанка, - беды большой не будет, если мы с вами немного прогуляемся перед обедом. Если вы, конечно, плотно позавтракаете и еще отдохнете. Вон вы какая худенькая.

- Хорошо, - Эйлин уже просто сияла. - Я согласна позавтракать.

- Прикажете подавать сейчас? – уточнила Сувда.

- Да, попроси накрыть на стол, - ответила Эйлин, поднимаясь с кровати. - Я только умоюсь. А еще, неплохо было бы что-нибудь надеть.

- Вещи для вас готовы, Эмегтэй Эйлин, - Сувда раскрыла двери в комнатку с полками. Чего там только не было, от многообразия цветов и обилия вышивки просто пестрило в глазах. - Прикажете подать что-то особенное?

- Принеси, пожалуйста, что-нибудь неброское и неприметное, - попросила княжна. - Мне бы не хотелось привлекать внимание на прогулке.

- Это будет не просто, но я попробую, - и служанка скрылась в комнатке, рассматривая кучу блестящего барахла.

К тому моменту, когда Эйлин вышла из халууна, наряд уже ожидал ее на кровати. Это был серо-голубой кафтан, украшенный изящной серебряной вышивкой, с пуговицами, вырезанными из цельного янтаря. К платью прилагались широкие шаровары и мягкие кожаные сапожки. Все это богатство оказалось княжне впору, чему она несказанно обрадовалась.

- Ну, а теперь завтракать, - улыбнулась ей Сувда, и Эйлин радостно кивнула.

Столик с накрытым завтраком поставили около мягкого дивана, заваленного бархатными подушками различных форм и размеров. Эйлин, бросив взгляд на стол, от удивления приоткрыла рот, не в силах вымолвить ни слова. Такого изобилия в Калише не только к завтраку не подавали, но даже на званых обедах набор блюд порой был куда скромнее. Чего тут только не было – огромная ваза с фруктами, медовые лепешки, что-то явно молочное щедро посыпанное свежими ягодами, восхитительный сыр, нарезанный тонкими ломтиками и даже какое-то мясо, красивыми кусочками сложенное на блюде.

- А кто еще будет завтракать? – наконец-то, решила спросить княжна.

- Никто, - удивилась Сувда. - Это все для вас.

- Но я столько не съем, - воскликнула Эйлин. - Я бы обошлась лепешкой и каким-нибудь фруктом, а еще ужасно хочется выпить чего-нибудь горяченького.

- Что желает, Эмегтэй Эйлин? – спросила служанка.

- Дома, мы пили травяной отвар, сдобренный медом, - робко сказала Эйлин.

- Разумеется, только распоряжусь на кухне, чтобы вам всегда подавали этот напиток, - Сувда вышла из покоев, а Эйлин задумалась, во что бы ей сложить лепешки и фрукты, чтобы отнести их Малышке.

Пока она осматривалась в поисках чего-то подходящего, двери в покои распахнулись и из коридора донеслось.

- Сайхан Эмегтэй Анира!

Этого имени Эйлин еще не слышала, ей говорили о трех эмегтэй Великого Хана, и никакой Аниры среди них не было. Да еще сайхан – любимая, почему-то факт ее существования Эйлин совсем не понравился. Да какое ей дело кого любит этот сероглазый!

В покои вошла высокая, статная, немолодая, но все еще очень красивая женщина. Она не могла быть эмегтэй Великого Хана, скорее – старшей сестрой или матерью, но сходство межу Ханом и этой женщиной не прослеживалось. Да кто же она? В любом случае, наживать себе новых врагов к уже имеющимся Эйлин не собиралась.

- Доброго вам утра, Сайхан Эмегтэй Анира, - поздоровалась княжна.

- И тебе доброго, - произнесла женщина красивым грудным голосом, внимательно рассматривая Эйлин. - Вот, заглянула посмотреть на новую эмегтэй сына. Как зовут тебя, северянка?

Почему-то дышать Эйлин стало свободнее. Все же не любовница, а мать. От таких мыслей девушка разозлилась на себя. Всего один год! Год, и она вернется в свою любимую, поросшую лесами Калишу, забудет степи и сероглазого, как страшный сон. Никого она не впустит в свое сердце. Немного успокоившись, Эйлин улыбнулась, матери Хана.

- Эйлин. Не разделите ли со мной завтрак, Сайхан Эмегтэй Анира? - княжна растерянно обвела рукой стол. - Здесь так обильно кормят…

- Это потому, что не знают твоих вкусов, - улыбнулась Анира. - Поэтому и принесли всего понемногу. Мне, к сожалению, пора. А завтрак мы с тобой разделим как-нибудь в следующий раз, Эйлин.

Женщина покинула покои также внезапно, как и вошла. А через несколько секунд вбежала Сувда, держа поднос.

- Это что, сама Эмегтэй Анира вас посетила? – шепотом спросила она, хотя ответ был ей и не нужен. - Ох, видно сильно вы зацепили нашего Хана, Эмегтэй Эйлин, раз она сама пришла посмотреть на вас. Думаю, и Санрай вам ждать недолго.

- Я бы с большим удовольствием никого из них не видела, - вздохнула Эйлин. Мать Хана ей понравилась, но княжна явно почувствовала смятение и досаду женщины. - Скажи-ка мне лучше, Сувда, во что можно сложить лепешки и фрукты? Я бы хотела взять их для своей лошадки.

- Сию секунду, Эмегтэй Эйлин.

***

- Вы меня звали, мой Хан, - пожилая женщина низко поклонилась.

- Да, ундир Алия, - Кайсар сидел за низким резным столом и просматривал свитки. - Вечером приведете ко мне девушку.

- Которую? - осторожно спросила женщина, прекрасно догадываясь о ком он говорил.

- Эмегтэй Эйлин, Алия, - Кайсар поднял взгляд и уставился на старушку. - Или от старости ты растеряла свою прежнюю проницательность?

- Нет, мой Хан, - спокойно ответила она. - Но традиции предков запрещают вводить девушку в покои мужчины на следующую ночь после ее первой, кроме того девочка эмоционально истощена. Вчера ее даже осмотрел доктор.

- Что с ней? – встревожился Хан, вскакивая. - Она больна?

- Ничего страшного, мой Хан, - Алия оставалась беспристрастной. - Просто переволновалась. Слишком много потрясений выпало на ее долю.

- Ну раз с ней все в порядке, - Кайсар не отводил взгляда от пожилой женщины, и та начала заметно нервничать. - Тогда вечером пусть приведут ее в мои покои!

- Но, мой Хан… - попробовала возразить женщина.

- С каких пор мои приказы обсуждаются, ундир Алия? – прошипел Хан.

- Будет исполнено, мой Хан, - поклонилась старушка.

- Ступай.

Как только ундир Алия вышла, в ханские покои стремительно влетела Эмегтэй Анира, она была взволнована.

- Сынок, - сбивчиво начала говорить Анира. - Я встретилась с ней. Умоляю, отдай эту женщину, кому-нибудь из своих нукеров… А знаешь, лучше отошли ее домой. Так будет лучше, для тебя, для меня, для всех.