Поводырь

§1.9

Нищенствующие богатеи

Никаких приказов я писать не собирался. А вот план ближайших действий давно нужно было составить. Стоило записать на бумагу не только замыслы по относительно безболезненному вхождению в туземную элиту — хотя это тоже, конечно. Но и, главное — перечень предприятий, необходимых мне для скорейшего развития края.

Тут нужно обязательно уточнить — зачем мне все эти фабрики с заводами, и железная дорога в придачу. Все дело в людях! В человеках! Во время гражданской войны и последующих за ней репрессиях, жители Сибири пострадали гораздо меньше населения Европейской России. Соответственно, именно в Сибири сохранился репродуктивный резерв страны. И если бы не Великая Война, к концу двадцатого века в Томской области проживало бы никак не меньше пяти-шести миллионов человек. А не миллион с хвостиком, как в мое время. Представляете⁈ На территории в триста тысяч квадратных километров — всего миллион человек!!! В пять раз!

Так вот. Фабрики, заводы, рудники и дороги — это рабочие места. Это повышение привлекательности здешних пустынных земель для переселенцев с Запада. Вытянуть, убрать из перенаселенных областей Империи нищенствующих от невозможности найти применение своим рукам — означает снизить там социальную напряженность и, одновременно, увеличить репродуктивный резерв. Здесь, в относительной свободе, на землях слабо знакомых с «прелестями» крепостничества, вполне реально создать остров спокойствия. Страну, не видящую необходимости в кровавом свержении строя. Место, где революционеры не получат поддержки.

Задача не из простых. Я не тешил себя надеждами, что местные купцы и промышленники вдруг в одночасье станут приверженцами социальной справедливости, начнут отпускать рабочих в оплачиваемые отпуска, дадут пенсии и снизят рабочий день хотя бы до десяти часов. Не будет этого. Нигде в мире такого еще нет. В хваленой Англии дети работают на ткацких фабриках по четырнадцать часов. И бурлаки тянут баржи по вырытым вручную каналам. В Штатах — стране победившей демократии для ограниченной прослойки общества — на заводах падают в обмороки от переутомления и все еще разрешен рабский труд на плантациях. Франция, Испания, Пруссия, Русь — везде одно и то же. Цивилизация еще не доросла до профсоюзов. Зато вот-вот откроет терроризм. Это же гораздо проще! А, при условии, что о ценности человеческой жизни никто не задумывается, то и понятнее.

Так что в рай на земле я не верил. А вот в то, что рабочие станут получать достойную оплату — надеялся. Хотя бы здесь, в Сибири. Здесь еще цену умелым мастерам знают. Мало еще таких людей, чтоб кто-то мог себе позволить разбрасываться. Слышал у Асташева на приисках опытные мастера до тысячи рублей ассигнациями в год зарабатывают. Конечно и работа та еще. Попробуйте-ка изо дня в день в холодном ручье с лотком простоять, согнувшись в три погибели. Но ведь не уходят от него люди. А он и поселки сам строит, докторов приглашает, механизацию труда внедряет. Побольше бы таких хозейвов.

Нечто подобное, когда-то давно, лет через полста после меня, попытается затеять Столыпин. Умный был… будет мужик. Только методы выбрал какие-то… излишне жесткие. Посадил миллион человек в вагоны и вывалил вдоль Трианссиба. Вроде как — захотят жить — выплывут. Прадед, земля ему пухом, рассказывал о переселенческих поселках всякие гадости.

Я решил идти другим путем. Наоборот. Я хотел, чтобы люди сами захотели сюда ехать. Чтобы туземные богатеи были вынуждены завлекать народ благами, которых нет, и не скоро появятся в России. И если у меня получится — История изменится безвозвратно. Глядишь, и бунтарям не на кого будет опереться в своей борьбе…

Население платит налоги. И купцы с объема продаж платят. И промышленники. Чем больше в моих землях этих категорий налогоплательщиков, тем больше нулей будет в ежегодном отчете на Его Высочайшее имя. Тем больше меня там станут любить и моим прихотям потакать. Тем больше вероятность безболезненного перехода к новым виткам развития. Все связано!

Конечно — наибольший наплыв переселенцев появится вместе со связывающей Европу с Сибирью железной дорогой. Тогда в путь смогут двинуться десятки тысяч семей одновременно. Только кто же мне позволит строить пути в чужих губерниях? Там свои хозяева есть. Обидно, но Гере — сугубо штатскому, статскому человеку, никто генерал-губернаторство не доверит. А ведь вот, где можно было бы развернуться…

Сибирь большая. Места всем хватит. В землях от Урала до Чукотки легко расселить до двухсот миллионов человек. Столько во всей Империи еще нету. Да и нечего им пока там делать. Западная Сибирь — и то зона рискованного земледелия. А дальше на Восток только Уссурийский край благоприятен для крестьянского труда. Но Алтай и Север будущего Казахстана вполне способны прокормить всю Русскую Азию. Особенно, если станут применять передовые методы ведения хозяйства. А вот вытащить из земли природные богатства и облечь их в форму товаров крестьяне не смогут.

Взял лист бумаги, прежде посоветовав Артемке истратить полученные деньги на обновки, и принялся писать:

Сельское хозяйство. Написал это первым, потому что крестьяне-земледельцы подавляющее большинство в Империи. Потому, что именно они могут стать основными потребителями многочисленных товаров. Именно они способны создать рынок сбыта, превосходящий и нищий Китай и уставшую от войн Европу. Нужно только дать крестьянам возможность зарабатывать.

И тут возникают два пути — интенсивный и экстенсивный. Либо дать хлеборобу больше земли и поселить на пустующих землях больше людей. Либо внедрять семена с большей урожайностью и научную организацию труда. И тот и другой, как бы ни казался экстенсивный путь привлекательным, имеют свои плюсы и минусы.

Больше крестьян — больше покупателей. Больше вероятность, что какая-то часть из них переберется ближе к городам и станет, в итоге, рабочими. Хотя прибыльность интенсивного земледелия заведомо ниже, чем экстенсивного. И нужно учитывать, что распределением обширных земельных наделов проблемы не закончатся. В каждом единоличном хозяйстве должен быть скот, которому нужно место для выпаса и луга для покосов. Нужен лес на дрова и для построек. К сожалению, это ограничивающие размер поселений ресурсы.