Последние войны

– Афганистан, – только и сказал пилот Сергею, кивая на горы, что лежали под ними.

В первый раз город оставил у Сергея массу воспоминаний. Здесь не так давно закончилась гражданская война, представители оппозиции, ничем не отличимые от душманов, что обитали по другую сторону границы, жили напротив той гостиницы, где обитал Сергей. Они выходили на улицу непременно с оружием в руках, крест на крест, как революционные матросы в кинофильмах, перемотанные пулеметными лентами. Сергей смотрел на них, как на какую-то достопримечательность, а представителям оппозиции такое внимание со стороны прессы очень нравилось. А еще, когда он шел по улицам города, начался сильный дождь. Система водослива в городе давным-давно испортилась, и улицы вскоре стали чем-то походить на улицы Венеции. Вдоль домов струились бурные и мутные потоки. Прохожие спасались от наводнения на каких-то холмиках, но самые смышленые и наученные опытом, сняли обувь; мужчины – закатали джинсы и брюки до колен, ведь потоки были не очень глубоки, ну а женщинам, по крайней мере, тем, что были в юбках, и закатывать было нечего, и пошли через эти затопленные улицы.

Сергей тоже снял ботинки, взял их в руки, закатал свои джинсы и двинулся к гостинице, краснея от смущения. Он думал, что на него все будут коситься, будто он ведет себя как-то вызывающе, но никто на него внимания не обращал. Знакомые из городской администрации потом говорили ему, что он действительно очень опрометчиво поступил – пошел гулять по городу без сопровождения.

– Да ведь тебя похитить могли, – рисовали ему ужасающие картины, – увезти в горы, а потом выкуп просить.

– Ой, да кому я нужен, – отмахивался Сергей.

Он всегда селился в Душанбе в одну и ту же гостиницу. Проект был типовым, и точно такие же гостиницы стояли, чуть ли не в каждом региональном центре в России. Строили их еще в советские времена и с той поры в лучшем случае устраивали тюнинг внешнего и внутреннего вида, но номера практически не расширяли и размерами они походили на кухни в хрущевках. Места хватало лишь на стол, кровать, стул и шкаф, встроенный в стену. В таких номерах можно подхватить клаустрофобию. Называли гостиницы – совершенно не напрягая воображение – точно так же, как и региональный центр, в котором она находилась. Гостиница «Новосибирск» – в Новосибирске, «Саранск» – в Саранске. По этой логике любой догадается – как должна называться гостиница, располагавшаяся в столице Таджикистана. Конечно «Душанбе». Странно, если бы она носила другое название.

Получить в ней номер сейчас было так же сложно, как и советскому командировочному, которому руководство не потрудилось забронировать в гостинице уголок, потому что город буквально наводнила орда журналистов и в номерах, рассчитанных на два человека, жило по три-четыре. Спали по очереди, как на подводной лодке; кто на полу, кто на диване или жесткой, скрипящей, кровати, а потом менялись местами.

Можно было бы поискать места в жилом секторе или в других гостиницах, но в «Душанбе» образовалась некая замена медиа-центра, поскольку здесь ожидали своей участи все журналисты, намеревавшиеся отправиться в Афганистан и каждый, узнав что-то важное, долгом считал поделиться ценной информацией с ближним своим. Полезные сведения распространялись очень быстро, и это с лихвой компенсировало неудобства от спартанской обстановки.

Плечи нестерпимо ныли от рюкзака, лямки отдавили громадные синяки на коже. Сергей вздохнул с облечением, когда наконец-то смог избавиться от рюкзака, аккуратно положив его на пол номера. Будто крылья на спине появились, так стразу стало легко. Сергей повеселел. Через несколько минут, расспросив бывалых обитателей гостиницы, он выяснил – где находится афганское посольство.

Возле посольства была очередь, точно Афганистан был так же привлекателен для эмигрантов, как страны Западной Европы или США. Впору было занимать очередь загодя, как это делают на распродажах, ожидая – когда же наконец откроются двери магазина и можно будет задарма купить приглянувшийся товар.

Поначалу афганцы выдавали свои визы кому не попадя, абсолютно бесплатно. Ну право же, разве много труда нужно, чтобы открыть протянутый тебе паспорт на любой пустующей странице и поставить там штамп, который и являлся визой, разрешающей въезд в Афганистан. Брать за эту не сложную и не обременительную процедуру потомки воинов, которые полтора столетия назад задали жару британским колонизаторам, считали ниже своего достоинства, но очень скоро их взгляды на жизнь резко поменялись. Все происходящее походило на продуманную компанию по привлечению туристов. Вскоре она дала положительный результат, и поток желающих попасть в Афганистан заметно увеличился. Вот тут то сотрудники посольства стали за визы взимать плату. Сперва это стоило 30 долларов, но очень скоро афганцы поняли, что продешевили, товар их куда как ценнее, а может он и вовсе цены не имеет. Стоимость визы поднялась до сотни долларов, но в этом случае ее приходилось ждать дня два-три, а кто хотел уехать пораньше, выкладывал тысячу долларов, и ему тут же штамповали визу в паспорт. Вот только никаких чеков афганцы не выдавали. Сергей не сомневался, что может ему и поверят на слово, что он заплатил за визу тысячу долларов, вот только никто компенсировать ему эти расходы не будет.

– Ну что же ребята, вам еще дней пять мучиться, – сказал Сергей и посмотрел в ту сторону, где лежал Афганистан театрально вздохнул, думая о том, как в эту минуту мучаются там его коллеги, сваленные дизентерией.

– Что? – переспросил его верный оператор Игорь, с которым он прошел огонь, воду и медные трубы. Вернее он прошел с ним поездку в Югославию, но она включала в себя все – и огонь, и воду, и медные трубы. От сумки с аппаратурой Игорь избавился, но камеру всегда носил с собой, повесив ее на плечо, как каторжник – чугунное ядро.

– Визу нам дней пять надо ждать, не меньше, – стал пояснять Сергей.

– А, ясно, – Игорь тут же догадался, о чем ведет речь Сергей, – выходит, что мы нашу группу не раньше чем через пять дней сменим, а может к тому времени у них дизентерия пройдет сама собой? Нам тогда вообще в Афганистан не надо будет ехать?

Он, конечно, не испытывал никакого желания посещать эту экзотическую страну, но отказаться от поездки не мог.

– Сама собой – не пройдет, – сделал предположение Сергей, – боюсь, что увидим мы их в очень плохом состоянии. Ладно, нам надо еще раздобыть провианта и воды.

Визу они действительно получили только через пять дней, потратив на это по 35 долларов, а за то время, что провели в ожидании, наведались на рынок, где купили несколько ящиков тушенки.

Жестяные банки были покрыты слоем неприятной слизи, а под ней проступало изображение коровьей головы и надписи на казахском и русском языках. Эти банки напоминали о гуманитарной помощи, наподобие той, что слали в Советский союз западные страны. Вернее, сливали туда свой залежалый товар. Сергей хорошо помнил банки с сосисками, на которых было написано «Hot dog». Покупая их в магазине, он услышал, как одна из девушек, что стояла в очереди неподалеку от него, продемонстрировала свои глубокие знания английского языка, переведя слова на банке.

– Для собак эти консервы, – сделала вывод девушка.

– Как для собак? – возмутилась какая-то старушка.

– Здесь так написано, – стала утверждать девушка, правда покинуть очередь она не торопилась, считая, что сосиски для собак все же лучше, чем ничего.

– Крыс, наверное, всяких в эти банки понапихали, – сделал предположение какой-то мужчина, стоявший чуть дальше в очереди. До прилавка ему было еще далековато.

Толпа заволновалась. Она была уже готова для агитации представителями левых политических движений, хотя помнится, тогда еще компартия была у власти, а значит, агитировать в толпе должны были демократы, к которым впоследствии дали другое прозвище. Производное от того, что обычно течет в канализации.

Вскоре толпа успокоилась. Сергей в ту пору к стыду своему и не знал, что никакие это не сосиски для собак.