Шальная для Победителя

46. Эпилог. Даша

(Девять месяцев спустя)

— Господи, я щас сдохну! — орала я на заднем сиденье Витиного Джипа.

— Дыши, коржик, дыши! — успокаивал меня муж, бледный, как поганка.

Похоже, он перепугался больше моего, когда у меня начались схватки. Я старалась не орать, но было, пиздец, как больно!

— Витя, погладь Даше живот! Помассируй поясницу! — подсказывал с переднего сиденья Баркас.

Водитель гнал, как угорелый, но мы всё равно ехали слишком долго, вот Баркас и устал слушать мои стоны.

Одна большая тёплая ладонь легла на мою поясницу, а вторая на пузо, мягко поглаживая. Витя приговаривал всякие приятные, одобряющие слова, и стало гораздо легче. До приёмного отделения он нёс меня на руках. Боже, я стала такая жирная, как только у него силы хватает тащить такого бегемота, как я?

Хоть бы акушером была женщина, — мысленно молилась я, стараясь отвлечься от адских болей. Больше никаких детей! Клянусь, это первый и последний раз! Если бы я знала, что будет настолько больно…

Чёрт, я бы всё равно согласилась. Сама же хотела? Бог терпел и нам велел! Ладно, одного я как-нибудь рожу уже. Отменить или остановить процесс уже не получится в любом случае.

Как я оказалась в операционной, я вообще смутно помню. Врачом был мужик, но мне уже было настолько похрен, кто у меня примет роды, хоть инопланетянин, лишь бы поскорее из меня вытащили малыша.

Витя куда-то пропал из поля моего зрения, да и слава богу! Ему такое видеть ни к чему. Наверное, я сейчас не в лучшем виде?

Он, бедненький, тоже устал от моей беременности. В прошедшие два дня я плохо спала, вставала по пять раз за ночь в туалет, Витя тоже просыпался, потом полночи наглаживал мой живот, чтобы ребёнок успокоился и перестал меня пинать.

А ещё я вела себя, как избалованная, капризная сучка. Даже вспоминать стыдно! Не с самого начала беременности, но в последние несколько месяцев мой муж превратился в моего раба, выполняя все мои прихоти, а у меня их было предостаточно.

Мне его и жалко было, и в то же время я понимала, что моя беременность не навсегда, что вся эта беготня вокруг меня вот-вот закончится, вот я и отрывалась на муже по полной программе.

Мы, кстати, не знали, кто у нас должен родиться. Несколько раз делали УЗИ, но всё никак не могли разглядеть пол ребёнка, он ножками закрывал весь обзор.

— Раз прячется, значит, девчонка! Отвечаю! — вынес вердикт отец. — Был бы там пацан, давно бы всё показал. У нас в роду стеснительных мужиков не было ещё!

Вите было всё равно, кто родится, а мне так тем более. Главное — выполнить свою функцию и родить любимому мужчине наследника, а уж кому достанутся его заводы и пароходы — это, как бог пошлёт.

Внезапно мне стало так страшно! Что, если сейчас что-то пойдёт не так, и со мной или с ребёнком что-то случится? Уже что-то не так, раз мне пиздецки больно. Говорят же, что дети — это счастье? Но сейчас что-то слабо в это верилось. Делать и носить ребёнка было очень приятно, а сейчас происходил какой-то ад.

Я стиснула зубы от очередной схватки, как вдруг на моё плечо легла чья-то рука.

— Держись, Дашунь, — раздался голос мужа. — Ещё немного потерпи! Уже почти началось!

Повернув голову, я увидела его. Витя был одет в стерильный халат, на голове шапочка, маска на лице. Видно было одни глаза, сверкавшие синевой.

— Какого хрена, Витя? — взвизгнула я. — Уйди отсюда!

— Да с хрена ли?

— Я не хочу, чтобы ты смотрел, как из меня вылезает человек!

— Почему это? Я хочу посмотреть! Я буду контролировать процесс, чтобы всё было чин-чинарём.

— Ты что, медик? Свали, говорю! — спорила я, понимая, что это бесполезно. — Это отвратительное зрелище! Я в интернете видела. Ты потом меня хотеть перестанешь! — это был мой последний козырь.

— Думаешь, меня сможет напугать рожающая куночка? — заржал Витя, да так, что его гогот эхом пробежался по стенам операционной. — Из тебя сейчас появится мой ребёнок! Мой! Я хочу это видеть, и никто не сможет мне помешать! Даже его мамочка!

— Я убью тебя! — пригрозила я, корчась от новой схватки.

— Ну, это, вряд ли. Ты роди сперва, зефирка! Я своё дело сделал. Твой выход, госпожа Одинцова!

Я даже чуточку возненавидела этого шутника! Боже, почему я не родилась мужиком?

Через минуту мне уже было всё равно и на Витю. И было бы также фиолетово, если бы все люди в городе прибежали сюда и уставились на то, что происходит между моих ног. Далее я слышала только голос мужа, который повторял то, что говорил мне врач, стараясь выполнять всё, что от меня требовали.

Режущие боли внезапно отпустили меня. Я услышала пронзительный писк ребёнка и почувствовала невероятное облегчение.

— Поздравляю! У вас девочка! — сказал врач, укладывая тёплый, влажный комочек на мою грудь.

Девочка! Дочка! Слава богу! Я сделала это!

Я уставилась на кряхтящий комочек, не понимая пока что сейчас чувствую, пытаясь разобраться с этими неизведанными доселе ощущениями.

Ребёнок был сморщенным, в какой-то жуткой слизи, таким страшненьким… Я даже не понимала, какой у него цвет глаз…

Меня затопило такой любовью к этому чуду, такой щемящей нежностью! В один момент, будто меня поразило молнией, я поняла, что ничего лучше и прекраснее со мной ещё не случалось, потому я и не могла сформулировать свои чувства. Да и вряд ли рождение ребёнка можно было с чем-то сравнить в принципе.

— Какая же она красивая! — прошептал Витя, рядом с моим ухом, выводя меня из какого-то забвения.

Нашу дочь было сложно назвать сейчас красавицей, но спорить с мужем я не стала. Если присмотреться, есть в ней что-то этакое. Витя снял с лица маску, вытер ею мокрое от слёз лицо и поцеловал малышку в черноволосую головку. Потом чмокнул меня в висок.

Никогда бы не могла даже мысли допустить, что Витя может заплакать. Это поразило меня куда больше, чем рождение дочери. Я и не знала, что мой муж может быть таким чувствительным, но он, оказывается, мог. Теперь, наверное, я видела всего его, как он есть, и всё это любила. Но малышку любила в миллион раз сильнее мужа.

Как мама могла сказать, что мужики важнее детей? Если раньше я её не понимала, то сейчас, став матерью, я окончательно и бесповоротно убедилась в том, что мама — глупая женщина. А может, её любви не хватало на всех? Во мне её сейчас было так много, что я любила не только мужа и дочь, но и весь мир. Даже маму. Даже жабу, у которой два сына от Серёжи. У меня теперь есть своё собственное счастье, и можно никому не завидовать.

— Давай, назовём её Викторией? А, Дашунь? Это же победа! Наша награда!

— Давай! Прекрасное имя! — безропотно согласилась я, потому что тут было без вариантов.