Страница 55 из 59
Потом раздался другой голос, но Ванневар Морган его не услышал. Перемежая свои возгласы короткими пронзительными сигналами, КОРА кричала разгоравшейся заре:
— Помогите!
Это сигнал тревоги КОРЫ!
Все, кто меня слышит, пожалуйста, спешите сюда!
Помогите!
Она все еще продолжала кричать, когда взошло Солнце, и его первые лучи ласково коснулись вершины горы, которая прежде была священной. Далеко внизу тень Шри Канды взметнулась в облака, и ее идеальный конус все еще был безупречен, несмотря на все то, что сделал с ней человек.
Теперь здесь не было пилигримов, которые могли бы созерцать этот символ вечности, осенивший чело пробуждающейся земли. Но пройдут века, и его увидят миллионы, в безопасности и комфорте совершающие путь к звездам.
53. ЭПИЛОГ: ТРИУМФ КАЛИДАСЫ
В последние дни последнего короткого лета, перед тем как челюсти льдов сомкнулись на экваторе, на Яккагалу прибыл один из посланников родины Звездолёта.
Повелитель Материи, он лишь недавно воплотился в человеческий облик. Сходство, если не считать ничтожной детали, было поразительным, но десяток ребят, сопровождавших пришельца, беспрерывно хихикали.
— Почему вы смеетесь? — вопрошал он почти без акцента. Но они упорно не желали объяснять пришельцу, чье зрение целиком лежало в инфракрасной области спектра, что человеческая кожа отнюдь не является хаотической мозаикой из зеленых, красных и синих пятен. Даже когда он пригрозил, что сейчас превратится в тиранозавра и проглотит их всех до единого, ребята все равно отказались удовлетворить его любопытство. Они даже указали ему — существу, преодолевшему десятки световых лет и вобравшему в себя знания тридцати веков! — что массы в какую-то сотню килограммов вряд ли хватит на внушительного динозавра.
Пришелец не спорил — он был терпелив, а биология и психология земных детей были бесконечно занимательны. Впрочем, таковы дети всех живых существ — тех, конечно, у которых бывают дети. Изучив девять таких биологических видов, пришелец почти представлял себе, что значит расти, достигать зрелости, умирать… Почти, но не до конца.
Перед десятком человечков и одним нечеловеком простиралась пустая земля; ее некогда роскошные поля и леса погубило холодное дыхание севера и юга. Изящные кокосовые пальмы давно исчезли, и даже могучие сосны, занявшие их место, превратились в скелеты, чьи корни сковала вечная мерзлота. Жизнь отступила с земной поверхности; лишь в океанской пучине, где внутренний жар еще сдерживал образование льда, ползали и плавали, пожирая друг друга, немногочисленные слепые изголодавшиеся твари.
Но существу, чья родная планета вращалась вокруг тусклого красного карлика, свет Солнца, лившийся с ясного небосвода, казался невыносимо ярким. Хотя болезнь, поразившая сердце звезды тысячу лет назад, отняла у нее все тепло, ее свирепые холодные лучи озаряли поле брани, блистая на наступающих льдах.
На детей, пробуждавшиеся души которых пировали на празднике жизни, отрицательные температуры действовали возбуждающе. Они голышом плясали в сугробах, вздымая босыми ногами сверкающие облака снега и вынуждая своих электронных симбионтов то и дело бить тревогу: «Не заглушайте температурных рецепторов!». Ведь ребята были еще слишком юны, чтобы восстанавливать конечности без помощи взрослых…
Самый старший из мальчиков устроил целое представление: он пошел в атаку на холод, объявив себя стихией огня. (Пришелец отметил этот термин для дальнейшего изучения, которое позже, впрочем, привело его в тупик.) На месте маленького хвастунишки виден был лишь столб пара и пламени, скачущий по древней кладке; другие дети подчеркнуто игнорировали этот не слишком серьезный спектакль.
Для пришельца, однако, он был связан с одним крайне любопытным парадоксом. Почему все-таки эти люди отступили на внутренние планеты, вместо того чтобы, подобно своим братьям на Марсе, противопоставить холоду те силы, которыми они теперь обладают? На этот вопрос он еще не получил удовлетворительного ответа. Он вспомнил загадочное заявление АРИСТОТЕЛЯ, с которым ему было здесь проще всего общаться.
— Всему свое время, — объяснил всемирный мозг. — Иногда нужно бороться с природой, иногда — покориться ей. Истинная мудрость заключается в правильном выборе. Когда зима закончится, человек возвратится на обновленную Землю.
И вот в течение нескольких последних веков все население Земли поднялось по экваториальным башням в небо и улетело в сторону Солнца, к юным океанам Венеры и плодородным равнинам умеренной зоны Меркурия. Через пятьсот лет, когда Солнце оправится от болезни, изгнанники вернутся; домой. Меркурий — за исключением полярных районов — опустеет, тогда как Венера останется постоянным пристанищем человека. Угасшее Солнце дало стимул и возможность для покорения этого адского мира.
Сами по себе важные, все эти вещи касались гостя лишь косвенно; его главные интересы лежали в области более тонких аспектов человеческой культуры и человеческого общества. Каждый разумный вид уникален; каждому присущи собственные достоинства и недостатки. В солнечной системе пришелец ознакомился с обескураживающим понятием отрицательной информации. По местной терминологии — Юмор, Фантазия, Миф.
Столкнувшись с этим странным явлением, пришелец неоднократно говорил себе: «Нам никогда не понять людей». Сначала он был настолько расстроен, что даже испугался случайного перевоплощения, со всеми неприятными последствиями. Однако с тех пор он далеко продвинулся вперед; он все еще хорошо помнил свое удовлетворение, когда впервые пошутил — и все дети смеялись.
Работать с детьми предложил ему опять-таки АРИСТОТЕЛЬ. «Есть старая пословица; дитя — отец человека. Хотя биологическая концепция отцовства одинаково чужда нам обоим, в данном контексте это слово имеет двойной смысл…»
Поэтому пришелец надеялся, что дети помогут ему понять взрослых, в которых они постепенно превращались. Иногда они говорили правду; но даже когда они веселились (опять очень непростое понятие) и производили отрицательную информацию, пришельца это уже не обескураживало.