Страница 48 из 60
(С. 80) В последний день июля, в воскресенье, на рассвете, увидев, что погода безветренная и ясная, снарядили яхту чтобы основательно изучить выход из этою пролива. Прошли вдоль северного берега примерно две мили до мыса, на котором стоит русский крест, за что мы его и назвали «Крестовым мысом»[488] /.../
(С. 82) Проплывая, таким образом, на яхте вдоль северного берега, как сказано выше, увидели, как на южной стороне множество народа спускается с высокого берега к воде. Это были те же люди, с которыми люди адмирала столкнулись несколько дней назад; возможно они думали, что мы снова хотим их обстрелять, но мы не стали приближаться к материку и продолжили наш путь к Крестовому мысу, где сошли на землю, так как поднялся туман, и мы хотели дождаться прояснения.
(С. 84) Приблизившись к берегу, мы увидели наверху двух или трех человек, идущих с некоторым количеством северных оленей. Мы тотчас направились к ним, чтобы посмотреть, не получится ли у нас завоевать их доверие и поговорить с ними. Как только мы подплыли к берегу, двое и трое из них подошли к краю скалы, чтобы нас лучше увидеть. Мы крикнули им, что хотим с ними поговорить, на что они поначалу ничего не ответили, как будто не поняли нас, но когда мы стали показывать, что хотим сойти на берег, они закричали и побежали прочь. Тогда мы сказали нашему русскому по имени Михаил (которого мы, чтобы у нас был русский переводчик, взяли с собой из Голландии, а именно Энкхёйзена, где он жил и был женат) и еще одному человеку, чтобы они спрыгнули на берег без оружия, а остальные остались на борту и вели себя тихо, чтобы не напугать местных жителей. Русский, сойдя на берег, стал кричать им, чтобы они остановились и поговорили по-дружески. Те, увиден, что на берег сошло только двое и без оружия, понемногу подошли к нашим, но все еще держа наготове луки со стрелами и оглядываясь по сторонам чтобы убедиться, что нет засады; трое или четверо встали со стороны воды и с натянутой тетивой следили за нами на яхте. Мы послали им хлеба и сыра, которые они с аппетитом съели и с удовольствием приняли, так что к прежней небольшой группе присоединилось еще человек четырнадцать-пятнадцать молодых и старых. Тогда и наши сошли на берег, человек пять или шесть, и они выказывали нам большое расположение, кивая и кланяясь. Мы осмотрели их луки, но стрелы они не захотели дать нам подержать. Их сани стояли наготове, все вместе, в каждые было запряжено по два или три северных оленя, чтобы, если вдруг возникнет опасность, можно было тотчас уехать. Мы расспросили их о расположении этого пролива и земли, и они ответили нам, как нам перевел наш толмач (который, как нам стало ясно по другим вопросам, не очень-то хорошо понимал, что они говорили), что это маленькое море, но если пройти дальше, то там будет большое и просторное море. Мы спросили их также, подчиняются ли они Русскому царю, они ответили, что нет, что они его не знают, а также ничего не могли сказать о таких местах как Печора Пицано или Вайгач. Вайгач они называли другим именем, так что похоже, что они зовут его как-то иначе, да и русские тоже зовут его иначе, как мы уже поняли раньше. Нам рассказали, что на Вайгаче людей не живет, за исключением нескольких охотников из местных / их числа, которые находятся здесь и там по одному или по двое. Они рассказали о русских лодьях, с которыми они, как мы поняли, в течение части года ведут торговлю и потому говорят на ломаном русском; о том, что здесь плавают русские, мы еще раньше заключили по увиденным на мысу крестам. Нам рассказали, что у них в деревне много шкур таких зверей как песцы, соболя и тому подобное. Короче говоря, если поставить перед собой такую цель, то с ними можно наладить дружбу и хорошие отношения, однако торговля с ними (если бы мы прибыли сюда только ради этого) не покрыла бы издержек и на четверть, так как это бедный, жалкий и забитый народ. Мы расспросили их также о ледовой обстановке и о летнем времени; они ответили, что через десять-двенадцать дней льда уже не будет и что потом еще шесть недель не будет мороза, но когда этот срок пройдет, то опять все начнет леденеть. Что же касается самих этих людей и их одежды, то большинство из них маленького или среднего роста, с плоским и сильно деформированным лицом, маленькими глазками и совершенно без бород, так как бороды они, как нам объяснили, выщипывают для красоты. У них черные, как смоль, прилизанные волосы, закрывающие уши, и очень темный и некрасивый цвет лица, как у испанских мулатов, но под чернотой в глубине скрывается розоватый цвет, что получается, я думаю, в основном оттого, что они зимой сидят в своих конурах в дыму. Одежда их сделана из шкур мехом внутрь и гладкой стороной наружу, рукавицы у них соединены с рукавами, но они умеют их очень быстро снимать и надевать, то же самое и с капюшонами на голове, прикрепленными к верхнему платью; штаны похожи на те, что носят некоторые крестьяне в Голландии: суживающиеся книзу и длинные, доходящие до обуви, только у здешних жителей штаны и обувь скреплены вместе. У некоторых на головах были пестрые капоры, вроде тех, какие у нас носят женщины из Эмдена, некоторые напоминали обезьян и чудовищ, и у всех были луки и стрелы наподобие персидских, я видел похожие в Индии. Все они — ловкие люди, умеющие поразительно легко прыгать, они обнаружили смелость и физическую ловкость, они прыгают, как молодые необъезженные жеребцы; они все время остаются настороже и оглядываются, так что кажутся вояками. Что же касается бега, то среди наших не найдется никого, кто смог бы их догнать. Сани у них совсем другие, чем те, что мы вплели у лапландцев и русских на Кильдине, потому что здесь они даже похожи на телеги: они довольно высокие, сверху и снизу к ним крепится по раме на столбиках, они открытые и легкие; насколько мы поняли, эти сани служат им также летом для перевозки того-сего. Этот народ, похоже, совсем не занимается рыбной ловлей и не плавает по морю, они живут только охотой на диких животных, мы это поняли, потому что нигде поблизости не было никаких признаков лодок на море, а также домов или других строений на берегу моря. Поскольку мы их плохо понимали, а нашим людям в яхте трудно было оставаться на месте, мы попрощались и вернулись на яхту и, подняв якорь, напоследок протрубили в трубу, чего они сначала испугались и хотели убежать, но потом, поняв, что это дружеское прощание, высыпали на берег, снимая с голов головные уборы, кланяясь и отвешивая поклоны, крича и размахивая руками в знак прощания. После этого мы повернули обратно, и у нас было чувство, что полученные от них сведения, а также все то, что мы увидели и испытали, достаточны для продолжения на шей экспедиции, так что около полуночи мы радостно вернулись на борт, принеся с собой хорошие новости и добрые известия.
АВГУСТ 1594 г.
(2 августа) ... (С. 91) Проплывая через лед, мы видели лежащих на льдинах моржей или морских лошадей, и люди адмирала стреляли в них из ружей /.../. Эти животные по внешнему виду похожи на наших тюленей или морских собак, только намного большего размера, потому что когда они лежат на льдине, то кажется, что это огромные мешки шерсти, еще крупнее, чем большая фризская лошадь. У них по два больших клыка, торчащих из пасти вниз, чрезвычайно похожих на слоновую кость, так что их скорее можно назвать «морскими слонами», а не «моржами» или «морскими лошадьми». Эти животные в данной местности водятся в изобилии, особенно близ побережья Новой Земли, как мы поняли от русских, у которых очень ценятся их клыки, даже выше, чем слоновые бивни, поэтому их добывают в большом количестве.
(4 авг. С. 94) 4-го августа, в четверг, весь день была та же туманная, сумрачная и влажная погода, с северным ветром. После полудня отправились на материк, сошли у песчаного залива, но не увидели там никаких признаков домов или людей, обнаружили только двух деревянных идолов, повернутых лицом на восток, рядом с которым лежали двое-трое оленьих рогов, оставшихся здесь, судя по всему, после жертвоприношения. Там и сям валялись наколотые дрова, некоторые обожженные, виднелись следы от саней. Из всего этого ясно следовало, что здесь иногда бывают люди, возможно, для того, чтобы собирать дрова, которые лежат здесь, на берегу песчаного залива, в больших количествах: целые деревья с корнями и ветками, хотя мы не видели здесь ни одного растущего дерева или куста: здесь лишь в некоторых местах растут трава и полевые растения, так что кажется совершенно непонятным, откуда взялось такое множество плавника. /.../ Я взял одного из деревянных идолов[489]) с собой на корабль в качестве образца. Нашли здесь также на скалах несколько камушков горного хрусталя, похожих на алмазы, но не очень много, и здесь они не крепились к скалам, как на Острове Штатов. /.../
488
Ныне Сухой Нос.
489
Этого идола можно увидеть в Энкхёйзенс у доктора Палуданума, который выставил его напоказ в своей коллекции редкостей как удивительную диковину. (Прим. автора.