Страница 24 из 45
Однажды, уже готовясь отойти ко сну в своих дворцовых покоях, Тарсинг услышал робкий стук в дверь. Не трудясь застегивать уже распахнутую рубашку, открыл. Постаравшись задавить на корню удивление, пропустил в комнату ту, к которой так давно стремился. Нервно оглядываясь по сторонам, на пороге стояла королева, которую ван Саран пропустил внутрь и прикрыл за ней дверь на замок. Женщина сделала несколько шагов и остановилась посреди комнаты. Услышав щелчок замка, вздрогнула. Затем обернулась и рывком скинула шаль с плеч. Темно-синее кружево упало на пол. Тарсинг стоял не шевелясь. Венценосная особа повела плечами и повернулась к мужчине спиной.
— Помогите со шнуровкой. Самой не так удобно, — произнесла женщина, не оборачиваясь.
Ван Саран медленно подошёл, словно во сне. Опасно? Да. Авантюризм? Чистой воды. Риски? Он рисковал всем в тот момент. Даже собственной жизнью. Стоя почти вплотную к королеве, Тарсинг ощутил лёгкий пряный аромат вина с родных островов венценосной. Отчаявшаяся женщина так ранима и так… управляема. Ван Саран осторожно принялся за расшнуровку корсета. Всего лишь лёгкое касание обнажённых плеч, и тело королевы тут же отозвалось на прикосновения, с губ её сорвался тихий стон. При своём на тот момент уже не юном возрасте, женщина обладала прекрасной фигурой даже после рождения трёх детей. Алебастровая кожа, такая гладкая, как настоящий южный шёлк, делала королеву ещё более хрупкой, чем та была на самом деле. Небольшая болезненная худоба. Длинные стройные ноги. Островатые плечи и тонкие руки с длинными изящными пальцами. Так могла бы выглядеть островная богиня, если бы обрела человеческую плоть. Роскошные вьющиеся волосы пологом укрыли плечи, когда Тарсинг вытащил длинные украшенные камнями шпильки из причёски венценосной. Та ночь переменила многое.
Уже много лет они поддерживали постоянную связь. И время сыграло на руку начальника стражи — женщины склонны быстро привязываться к мужчинам, способным приносить удовольствие. Её Величество не стала исключением. Ван Саран получил своё тёплое место и протекцию члена королевской семьи. Только вот вскоре места фаворита ему стало недостаточно.
Над морем взошла серо-голубая луна. Пора. Тарсинг отвернулся от окна в коридоре гостевого крыла и поспешил в свои покои, зная, что его там уже ждет Валирэн, привыкшая самостоятельно посещать свою игрушку, как она считала. Ван Саран никогда ничего не требовал у своей покровительницы напрямую, но именно сегодня у него созрела просьба к своей влиятельной любовнице.
* * *
Линайра проснулась с больной головой. Ощущения испытывала схожие с тем, как если бы пила какую-нибудь дрянь в самом дешёвом кабаке города. Приподнявшись на локтях в постели, она осмотрелась. Комната тонула в предрассветном сумраке. На столике у кровати лежала записка. Потянувшись за ней, девушка едва не застонала от ломоты в костях. Развернув маленький листок, досадливо скрипнула зубами.
«До прихода Райдрига никуда не выходить. Арикадо ван Тай».
«Узурпаторы, демоны их побери», — с такой мыслью южанка откинулась обратно на подушку и прикрыла глаза. В планах девушки и так не значились активные передвижения. Голова гудела. Тело ломило. Снова захотелось спать.
И всё же дер Вальд нашла в себе силы посетить ванную комнату и хотя бы частично привести себя в порядок. Девушка вернулась в спальню и тяжело опустилась на кровать. Взгляд её переместился в сторону столика, на котором так и продолжал стоять поднос с едой. Южанка закусила губу. Живот жалобно заурчал, стало больно, но Линайра мотнула головой и забралась обратно в постель, подтянув ноги, чтобы унять неприятные ощущения от голода.
«Я не могу не есть вечно, — подумала девушка, удобнее устраиваясь на мягкой подушке. — Но так страшно вновь чем-нибудь отравиться. Подожду Райдрига, — южанка закусила губу. — Как он там?»
Тарсийка зажмурилась на несколько мгновений. Накануне она знатно набедокурила. Одно то, что она приставала к своему охраннику с непристойными предложениями, уже бросало тень на её репутацию и здравомыслие. Неужели она всерьёз пошла бы на такое?
Линайра вспомнила, как провела пальцами по губам наёмника, ощутив, что они довольно мягкие и упругие. Его необычные глаза, светло-голубые, но в момент опасности меняющие цвет на глубокий синий.
Южанка нахмурилась, силясь вспомнить момент в тайном кабинете для переговоров. Возможно ли так, что удлинившиеся клыки наёмника ей померещились? Действие дурмана от цветка? Но оттенок глаз же менялся, это факт.
— Кто же ты, северянин? Человек ли ты или некто иной? — пробормотала под нос дер Вальд и повернулась на другой бок.
Перед девушкой стоял ряд задач, которые необходимо выполнить перед возвращением домой. И одной из важнейших на текущий момент являлась отправка письма домой. С вопросом про магическую почту придётся снова обращаться к своему охраннику, ведь во дворце Линайра не могла доверять никому. Но даже так, понимая всю сложность ситуации, дер Вальд снова поступила бы так же. Потому что от полученных сведений в прямом смысле зависело её будущее.
Южанка вспомнила суровое лицо отца, когда тот получил послание из Антарии. И каким ещё более угрюмым вернулся с собрания Совета Десяти Домов. Когда-то девушка думала, что состоять в Совете — честь для дома и семьи. Действительность оказалась куда хуже страшных детских сказок.
Если бы только стало возможным отыскать хоть что-то, что помогло бы ей подтвердить неприятные слухи. Даже самая маленькая зацепка могла повлиять на итоговое решение Совета.
Линайра решительно откинула одеяло и спустилась босыми ногами на пол. Определила сторону света и стала лицом на восток. Опустилась на колени, ощущая и холод камня, и тепло пушистого ковра. Южанка подняла перед собой руки, открытыми ладонями к груди.
— Отец наш, владыка песков, хранитель пустыни и защитник, — шептала Линайра. — Услышь дочь свою, не оставь в беде, даруй защиту и направь на путь истины и справедливости. Не оставь эту душу, проведи сквозь бурую к оазису.
Дер Вальд поклонилась, касаясь лбом пола, замерла на некоторое время и снова села на пятки, уже складывая ладони перед собой пирамидкой.
— Мать наша, владычица гор, мудрая и добрая, — Линайра не заметила, что голос её стал срываться. — Своими ладонями-реками ты обнимаешь детей своих, даруешь искру жизни женщинам и мужчинам, — южанка закрыла глаза, по щекам её текли слёзы. — Помоги, умоляю. В сердце твоём любовь, любовь же озаряет путь во мраке. Спаси дочь свою от судьбы страшной, не дай провести ей жизнь во тьме.
Южанка снова поклонилась и надолго замерла, не в силах прекратить тихие рыдания. Солнце взошло над крышей дворца, свет проникал в комнату через витражное стекло, рассыпаясь причудливыми бликами и играя сплетениями теней и света, в какой-то момент так похожих на сложенные пирамидкой ладони.
* * *
Арикадо встал задолго до рассвета. Быстро умывшись из кувшина, оделся и спустился на первый этаж казарм, где располагалась большая трапезная с огромным очагом: там вполне возможно было запечь целиком тушу оленя или кабана. Светловолосый антариец почти не удивился, увидев Райдрига, который протирал ножи, расположившись на краю стола поближе к лестнице.
— Не спится? — больше по привычке как-то начинать разговор самостоятельно, поинтересовался Арикадо, наливая из котла, висевшего на крючке над очагом, в кружку травяной отвар.
— Как видишь, — буркнул северянин, вгоняя кинжал в ножны и прикрепляя на ремне сбоку, затем принялся осматривать пару метательных ножей.
— Беспокоишься? — приподнял брови ван Тай и сделал большой глоток, прикрыв глаза от удовольствия и приятного тепла, которое согрело горло.
— Да не сказал бы, — наёмник вздохнул. — Просто в этот раз постараюсь быть более осмотрительным. Всё же я не сильно люблю шататься по городу с торчащими из спины посторонними предметами. Удовольствия от этого мало. Внимания много.
— Сифрима будем ставить в известность? — решил уточнить глава разведки перед тем, как приняться за расчёт последующих ходов.