Страница 57 из 58
Павел услышал стук каблуков. Обернулся, но было уже поздно. Оля нанесла несколько удар ладонями по его лицу, вытянув тело, над адвокатом, что сидел рядом. Павел сначала закрыл лицо запястьем, но когда и оно заболело, пришлось встать из-за стола и двинуться к стене спиной. Он поймал ладони Оли, и ему открылось её обозлённое лицо. Павел уловил запах её дыхания.
— Ты идиот! — крикнула она несколько раз, пока не покраснело всё лицо и на шее не стало видно каждую жилку в мельчайших деталях, — Отпусти меня!
Павел послушался, потому ему и прилетело ещё несколько пощёчин. Оля сделала шаг назад. Она хотела в довесок ударить сумкой, но приберегла эта на поздний случай. Сначала хотела узнать:
— Почему? Зачем?!
Павел пожал плечами.
— Не мог смотреть, как ему всё сходит с рук, — как бы он не пытался показать безразличие, печальные глаза его выдавали.
— А Яна? — Оля боялась ответа.
— Случайность.
Она выдохнула, но размахнулось сумкой и ударила Павла в плечо.
— Ты должен был прийти ко мне с такими мыслями, слышишь? Не бежать с пистолем по городу!
Павел повысил голос:
— И чтобы ты сделала?! Спасла меня от лимба?! Убила бы Антона сама? Не неси чепуху! Мы оба знаем, что ему место в могиле! Ты сама сказала: нужно что-то сделать!
Оля отошла назад, не веря своим ушам.
— Я не это имела в виду. Не хладнокровное убийство.
— Нужно было выражаться яснее. А не просто требовать!
Только сейчас Павел заметил Катю, стоявшую в стороне. Она выглядела, будто находиться в другом месте. Или спит с открытыми глазами.
— Ты не любила его, — начал Павел, — мы оба это знаем. Он был плохим человеком. Он манипулировал тобой. А ты наивно перепутала любовь с эмоциональными качелями.
— И это веская причина для убийства? Он мог измениться, — ответила Катя тихим голосом.
— Не мог. Я и сам надеялся, верил и ждал. Стало только хуже. Его безразличие начало подвергать людей опасности. Я положил этому конец. Усыпил эту собаку.
Оля хотела его ударить ещё раз, но боялась подходит близко к этому незнакомцу.
— Он был твоим другой.
Павел не сдержался и крикнул на весь зал, тряся руками словно ребёнок:
— Пока не загадал желание! Пока не отправил меня в лимб!
Слов ни у кого не было. Все расселись по местам и стали ждать судей. Только сейчас в зале появился секретарь и сел за печатную машинку. Адвокат сидел сложа руки на груди.
Совсем скоро открылась дверь и вошли четыре судьи. Они не обращали внимание на стоящих в зале, пока не уселись. Павел почувствовал на себе глаза всех судей.
Смерть пялился дольше всех. А затем сказал:
— Какую выгоду ты в этом искал? Ты думал, убив Антона, мы тебя освободим?
Павел встал.
— Не будем тянут. Я понимал, как и сейчас понимаю, что лимба мне не избежать. Перед уходом, хотелось сделать что-то для себя. Перестать притворяться.
— И это того стоило? — спросил Жизнь.
Павел задумался. Посмотрел на каждого судью по очереди. Взвесил все за и против.
— Лучшее решение в моей жизни, — ответил он, облегчённо улыбаясь.
Ненависть улыбнулась в ответ.
— Я жалею, что убил Яну, но кажется мне, что и там сработало желание джина. Она оказалась под моими колесами не по собственной воле. Магия джина двигала ей. Я прав?
— Прав, — сухо ответил Смерть, не отводя взгляд.
Павел приподнял руки.
— Что тут можно поделать.
— Как ты можешь не раскаиваться? — спросила Любовь, приподнимаясь со стула, — ты хладнокровно убил человека!
— Я пытался ему помочь, правда. Я был там, когда умерла его жена. Рядом с ним. День и ночь. День и ночь, — Павел хотел достучаться до судей, хотел им всё объяснить, — Я держал его на плаву. Я открыл вместе с ним агентство. И да, мне тоже нравилось там работать. Я бросил свою невесту ради этой работы. Но ему было мало. Антон не хотел просто жить и работать. Ему нравилась опасность. Ему нравилось подвергать опасности других. Я ушёл из агентства, но его безрассудство преследовало меня. На его руках столько крови, и в конце концов, ответив за свои действия на заседании, он вышел сухим из воды. Ценой моей жизни. Зная всё это, скажите мне: как бы поступили вы?
— Точно так же, — ответила Ненависть.
Трое судей посмотрели на Любовь. Именно её молчание заставило задуматься всех остальных в зале.
— Мы хотим услышать твоё мнение, — сказал Жизнь.
Любовь опустила лицо, скрыла его за огненными волосами.
— Я не хочу отвечать, — прошептала она.
— Кто если не ты, — Смерть протянул руку, — посмотри на мою ладонь. Я стар, угрюм. Мой сухой язык не поворачиваться. Не восторгается. Для некрологов он только и годен, — Смерть отодвинул рыжие волосы с одной стороны, как занавеску, — скажи нам, что делать.
— Он должен понести наказание, — их глаза столкнулись как огонь и вода, — я здесь ни при чем. Им двигало что-то другое. Не любовь…
Судьи разговаривали, будто никого в помещении больше не было. Забыть об остальных участниках было не то что бы сложно. Секретарь суда, само собой, ни во что не вмешивался, только записывая происходящий разговор. Он был больше похож на механизм, чем на живое существо. К нему возвращаться больше не будем. Ведь кто хочет слушать мысли диктофона?
Адвокат откровенно скучал. Он прекрасно понимал, куда движется дело. Минут десять обсуждений и Павел отправится в лимб. Судьи часто так делали. Громко говорили, спорили. И всё для того, чтобы вынести самое простое решение, лежащее на поверхности.
Для Кати, весь зал суда и находящиеся в нём существа, не имели значения. Уже случилось самое страшное. Она опять осталась одна. Столько переживаний, столько нервов потрачено и всё впустую. Начинать сначала. И в этот раз надеяться, что наткнется на хорошего человека. Или жить одной. Учиться радоваться жизни, даже если внутри пустота.
Остались Павел и Оля. С первым всё понятно. В ближайшие года, он ничем заниматься не будет. В самом прямом смысле этого слова. Может и к лучшему. Дел он натворил достаточно. Сейчас он думал о своём пути. Об агентстве. Он хотел понять, стоило ли оно того? Какое наследие он оставит? Павел посмотрел на Олю. Она должна отражать его пребывание на этой земле. Он оказал на неё прямое влияние и теперь видит в ней замешательство и злобу. Не такой хотел он оставить любовь своей жизни. Он хотел ей счастья…
— Мы оба знаем куда это идёт, — сказал ей Павел. Он подождал. Оля ничего не ответила. Даже не посмотрела на него, — Надо будет что-то сказать моим родителям. Скажи, что я уехал. Скажи, что я вернусь. Когда-нибудь. Пусть ждут.
— Это же родители. Они всегда будут ждать, — сочувствие в голосе прорезало злость, — не беспокойся. Я что-нибудь придумаю.
О следующей просьбе Павел сомневался, но сделать что-то хорошее, напоследок, хотелось.
— Кузя. Он остался в офисе. Совсем один. Наверняка видел убийство. Сходи к нему, пожалуйста, помоги, чем сможешь.
Оля взяла Павла за руку и крепко сжала.
— Идиот.
— Я знаю.
Когда судьи огласили решение, никто не удивился. Десять лет в лимбе. Приговор вступает в силу немедленно и не подлежит обжалованию. Если кто хотел попрощаться, то момент настал. Остальные могут покинуть зал и вернуться к своей рутине.
Оля придвинулась к Павлу, они сидели напротив, оставшись наедине.
— Десять лет в лимбе. И глазом моргнуть не успею, — сказал Павел.
— Я успею. Не раз.
— Ты будешь в порядке. Ты сильная. Мы оба это знаем.
Оля вздохнула и обхватила голову.
— Надо было тебе это? Агентство, пауки, джины, вампиры? Ты стал убийцей.
Павел протянул руки и положил Оле на спину. Придвинулся поближе и почувствовал её духи. Положил подбородок ей на макушку.
— Всё в порядке. Я не хочу думать о прошлом. Я хочу побыть с тобой.
Да…Она может дать ему это. Готова ради него на всё. Жаль, он так мало просит.