Страница 32 из 126
В 1916 г. среди членов экипажей больших судов из-за вынужденного их относительного бездействия начали появляться признаки деморализации, выразившиеся в беспорядках, неожиданно вспыхнувших на одном из них. В связи с этим Верховное командование значительно изменило свою директиву, по которой ограничивалось право командующего флотом употреблять новые броненосцы для наступательных операций. После этого они стали много чаще принимать участие в операциях, что благотворно подействовало на дух экипажей, и беспорядки больше не повторялись.
До самой революции Балтийский флот полностью выполнил все поставленные ему задачи. Немцы не рисковали предпринимать на Балтийском море никаких более или менее значительных операций вследствие искусно и прочно организованной нами обороны этого морского театра военных действий.
31 мая 1916 г. произошло главное морское событие Первой мировой войны — Ютландское сражение между английским и немецким флотом, закончившееся для англичан крупным «тактическим неуспехом», однако вредных для них стратегических последствий не имело и обстановка на море не изменилась в пользу немцев.
По дошедшим в Ставку первым сбивчивым сведениям, об английских потерях в этом сражении можно было заключить, что англичане потерпели значительное поражение, тем более что сведения исходили из официального английского источника. В течение трех дней, пока не была получена исчерпывающая информация об истинном положении вещей, адмирал Филимор, глава военной миссии в Ставке, пребывал в состоянии большого переполоха, часами обсуждая с нами, как сие могло случиться.
Впоследствии распространились слухи, что английские правители намеренно опубликовали такие сбивчивые и неясные сведения, для того чтобы этим вызвать резкое падение английских акций на американской бирже и скупить их там по низкой цене. Верно ли это, трудно сказать, но со стороны «коварного Альбиона» такое было возможно.
Здесь, однако, не могу не упомянуть, что до встречи немецкого флота у Ютланда с целым английским флотом, чего немцы тщательно старались избежать, дошло лишь благодаря одной чрезвычайно важной услуге, которую мы оказали англичанам в начале войны и о которой они старательно замалчивают, хотя она в действительности имела громадное значение.
Дело было в следующем. В самом начале войны немецкий крейсер «Магдебург» выскочил ночью в тумане на островок Оденсхольм в устье Финского залива. И выскочил так, что носовая часть корпуса оказалась на суше. На рассвете сопровождавшие крейсер миноносцы сняли с него почти всю команду и ушли. Остались лишь несколько матросов и командир крейсера капитан 1 ранга фон Хабеннихст. Его фамилия, означавшая «ничего не имеющий», оказалась «вещей», ибо он, как мы увидим, лишился всего, и даже свободы. Утром на крейсер был послан отряд наших матросов во главе с лейтенантом Хамильтоном, потомком англичанина, перешедшего при Петре Великом на нашу службу, с приказанием завладеть крейсером. Когда было получено известие о положении на крейсере, командующий флотом приказал немедленно спустить водолазов с находящихся вблизи наших кораблей, чтобы обследовать повреждения «Магдебурга» и заодно посмотреть, не лежат ли вблизи него на дне секретные сигнальные книги и кодексы, каковые, по уставу всех флотов, должны выбрасываться в таких случаях за борт, если их нельзя сжечь в топках. И действительно, все эти книги и кодексы шифров радиосвязи лежали как раз под мостиком, откуда они были выброшены за борт, ибо вода немедленно после крушения залила топки.
Вместе с тем Верховный главнокомандующий повелел оставить командиру крейсера его оружие и предоставить ему право взять с собой все свое личное имущество. Однако тот был так расстроен, что, обойдя свою каюту, не взял ничего, кроме одного галстука (!). Но, сходя с трапа и увидев наших водолазов, он понял, в чем дело, и едва не потерял сознание. Об этом немедленно сообщили в Ставку, откуда последовало распоряжение содержать фон Хабеннихста в плену в строжайшей изоляции без права общения и переписки с кем бы то ни было, дабы он не мог сообщить в Германию, что в наших руках находятся сигнальные книги и шифры немецкого флота.
Благодаря этому мы в течение 1915–1916 гг. свободно расшифровывали все немецкие секретные радиодепеши, что значительно способствовало успеху наших действий. Копии же немецких шифров были переданы нашим союзникам, и поэтому, расшифровав немецкие оперативные радиоприказы перед началом Ютландской операции, англичане со всеми своими силами застигли немецкий флот, который во что бы то ни стало стремился такой встречи избежать, намереваясь вступить в бой лишь с отдельными частями английского флота.
Только после Ютландского сражения немцы стали догадываться, что противник располагает его шифрами, и переделали их, не изменяя, однако, общей системы, вследствие чего английские специалисты вскоре раскрыли и эти новые шифры.
Из этого видно, сколь была значительна оказанная нами англичанам услуга.
Вступление в строй к концу 1915 г. мощных броненосцев и эскадренных миноносцев новейшего типа позволило значительно усилить наступательные операции Черноморского флота.
Они были главным образом направлены на уничтожение порта Зангулдак и лежащих в его непосредственной близости единственных турецких угольных копей, откуда Константинополь и турецко-немецкий флот снабжались углем, а также на прекращение морских сообщений между Константинополем и Трапезундом, по коим шло снабжение турецкой армии, действовавшей в Анатолии против нашей Кавказской армии.
К осени 1916 г. операции эти привели к разрушению копей и портовых сооружений Зангулдака и к уничтожению всех паровых и более или менее значительных парусных судов турецкого торгового флота, последствием чего явилось полное прекращение снабжения Константинополя углем, а турецкой армии боевыми запасами по морю.
Это чрезвычайно затруднило и так уже тяжелое положение Турции и турецко-германского флота, ибо впредь пришлось доставлять уголь по уже сильно загруженной железной дороге из Германии, а снабжение Анатолийской армии боевыми запасами осуществлять на расстоянии тысячи километров по суше без железных дорог.
Однако, несмотря на наличие в составе Черноморского флота новых мощных броненосцев, набеги немецких крейсеров на Кавказское побережье продолжались, ибо наши броненосцы были тихоходные и не могли их настичь.
Набеги эти в течение зимы 1915/16 г. стали предметом резких жалоб наместника на Кавказе великого князя Николая Николаевича Верховному командованию и раздражали общественное мнение. Прекращены они могли быть лишь путем тесной блокады или минирования Босфора. Но, несмотря на повторные указания Верховного командования командующему Черноморским флотом адмиралу Эбергарду, командование Черноморским флотом упорно отказывалось принять эти меры, ссылаясь на то, что для блокады Босфора нет вблизи подходящих баз, а для минирования не хватает мин заграждения, ибо большинство минного запаса израсходовано для обороны наших берегов.
Возражения эти были до известной степени справедливы, но все же Морской штаб Верховного главнокомандующего полагал, что даже в существующей обстановке и с наличными средствами Черноморского флота можно предпринять более энергичные меры в районе Босфора в целях воспрепятствования выходу судов турецко-немецкого флота в Черное море.
При выяснении этого вопроса оказалось, что главным противником этих мер был начальник оперативного отделения штаба командующего Черноморским флотом капитан 2 ранга Кетлинский, пользовавшийся неограниченным доверием и поддержкой Эбергарда.
В целях побуждения командования Черноморского флота к более энергичным действиям я был командирован с соответствующими указаниями Верховного командования в Севастополь, где довольно холодно встречен чинами штаба флота.
Подкрепленные рядом неопровержимых стратегических и тактических доказательств продолжительные мои разговоры с Кетлинским и чинами штаба, находившимися всецело под его влиянием, так и не привели ни к каким результатам.