Страница 4 из 89
Сводка. Ожесточенные бои в Крыму.
Тихо… С громадным удовольствием прошелся по городу — Литейный, Фонтанка, Невский… Минутами забвение — будто нет войны.
Снег, мягко…
Достать Достоевского, Бальзака, Гамсуна.
…В городе «втихую» спекулируют: буханка хлеба 60 рублей, мешок картошки 300 рублей (!), килограмм масла 1200 рублей. Гады!
В общественных столовых кормят вареной кормовой свеклой, чечевицей (без жиров)…
Уже есть заболевания цингой, дистрофия…
К шести часам вечера — в Дом партактива. Там собрались агитаторы, делегаты на фронт, инструктора и пр. С огромным подъемом сделал доклад об Отечественной войне. Широко взял тему России, ее историю…
В 11 часов ушел. Потрясающая лунная ночь, — полная луна, легкий мороз, затемненный город, тишина…
Ленинград изумителен… Строг… Шел, впивая его…
4 ноября 1941 года.
(136-й день войны.)
Встал в 9.30 утра.
Сводка. Бои по всему фронту, особо ожесточенные в Крыму и у города Калинина.
Солнечный, чудный зимний день.
Еду на базу подводников. Беседа с командиром Мыльниковым. Записал рассказы о действиях подводных лодок.
На редкость подъемное настроение — опьяненность городом, солнечным зимним днем, Невой, великолепным видом кораблей, дворцами (на них уже первые следы разрушений).
У кораблей — женщины… Ждут мужей.
Встретил нескольких писателей… Ушло все это далеко… Есть освобожденность духа, мысли, отрешенность от былого «бытика», литературных ссор. Вновь я захвачен войной, рецидивом эпоса Гражданской войны!
Москва ждет нового удара немцев. Это, может быть, «подарок» к Октябрю? Напряжение сил, призывы. Повсеместно — упорные бои… Выдержать, товарищи!
Кавалерийский рейд Городовикова — на город Г. (Гжатск?).
Передовая «Правды» — бейте танки врага!
Противник продолжает нажим. Пока что имеет преимущество в танках. Все виды обороны против танков!
Работал над новым очерком для «Правды».
В 11 вечера еду (по вызову) в Военный совет КБФ. Дали мне радиобюллетени и иностранные обзоры об СССР. — Немецкое сообщение о занятии Феодосии. США близки к вступлению в войну; Япония выжидает. Финляндия отказалась выйти из войны (в ответ на ультиматум США)…
Дать брошюру — «Что несет Гитлер крестьянству».
Сегодня было несколько воздушных тревог. Молодой летчик-истребитель сбил над Таврическим садом Ю-88. Ночной таран! Взят в плен девятнадцатилетний летчик, остальные разбились.
5 ноября 1941 года.
(137-й день войны.)
Спал… Тихо… Отдохнул… С утра слушал Москву, — сильные помехи немцев…
Пятый день нет центральных газет. Телефонная связь с Москвой обрывается. Сведений о Союзе писателей мы не имеем.
Немцы опять жмут на московском направлении: можайское направление и пр. Опять трудные дни…
В 12 часов слушаю Москву: «Ожесточенные бои».
Налет советской авиации на Данциг, Кенигсберг и другие города.
Еду на «Полярную звезду». В 2 часа 15 минут — мой доклад… Было до ста пятидесяти политработников и командиров Подплава.
После доклада — в Военный совет. Обсуждаем текст обращения КБФ к Москве.
Когда мы вышли из Военного совета, недалеко от нас разорвался снаряд — слепящий блеск разрыва…
Трамвай полон. Вышли на углу Невского и Литейного. Прямые проспекты, вечерний сумрак, спешащая куда-то толпа, знакомые магазины букинистов… Каждый день в Ленинграде — острый, в темпе… Вся жизнь напряженная, боевая. Я пью ее, не отрываясь. О, мой чудесный город!..
Литейный, 18…
Сидим у матери Цехновицера и его сестры. В квартире темно.
Воздушная тревога… Разрывы бомб…
Беседуем с осиротевшей семьей…
Опять разрывы.
В Политуправлении встреча с летчиками. Зовут к себе в гости.
Устоять и, передохнув, взяться за зимнюю подготовку!
11 часов. Возвращаемся под звуки «Интернационала» (из радиорупоров) с Васильевского острова — домой.
Луна, облака… Высоко поднялись аэростаты заграждения. На Фонтанке пожар, много битого кирпича… Дымно… Воронки на набережной, воронки у Чернышевского моста. Четыре разрыва бомб! Близко…
В нашем доме вылетели стекла, и весь «уют» — к чертям!
Новая воздушная тревога. Люди идут вниз, а мы идем в наш «дот» — маленькую комнатку без окон, где темно и холодно. Перешли на «новый рубеж»…
Делимся впечатлениями довольно горячего дня. Поставили чайник… Пьем чай (хлеб с маслом — в ограниченном количестве).
Из каких-то домов во время бомбежки пускали красные ракеты: это работают диверсанты.
6 ноября 1941 года.
(138-й день войны.)
Ночь прошла тихо. С утра надо сдать материалы в редакцию «КБФ».
По карточкам — праздничная выдача: пол-литра вина, конфеты.
Поехал к разведчикам. Много интересного рассказал полковник Фрумкин.
Читал у них радиобюллетени. Москва упорно сопротивляется. Последние атаки немцев отбиты. Подходят резервы…
Немцы пишут о провале налетов английской авиации на Германию.
Немцы бросили на центральный московский фронт до двадцати тысяч танков. Индустрия Германии (по ряду сведений) дает еще по шестьдесят самолетов в день. Это, я думаю, перекрывает их потери, но с кадрами у них все хуже.
Англичане, американцы и шведы пишут о великом сопротивлении СССР и полны уважения к нам.
Мне обещали устроить беседу с пленными немцами. Они многое не рассказывают, обычно ссылаются на «Befehl» (приказ).
Взяли одного снайпера («кукушка») — истощенный донельзя, не ел трое суток…
Надо допрашивать умно, чтобы пленные не ощущали повышенного интереса к ним…
Временами стрельба. Вчера бомбили центр города. Немцы нам это обещали в листовках. Сегодня, в канун праздника, надо ждать усиленных налетов. Против нас действует теперь эскадрилья «Гинденбург». Это до тридцати «юнкерсов», летчики хорошо одеты и снабжены. Это наши «старые знакомые» по августовским дням 1941 года. Мы им угробили уже много машин и людей, — в частности их командира.
Еду на Каляеву. Воздушные тревоги…
Немцы не смогут помешать нам встретить наш Октябрь!
Речь Сталина…
7 ноября 1941 года.
(139-й день войны.)
Едем на «Полярную звезду» к подводникам.
Ура Октябрю!
Федя Иванцов утопил к празднику сорок тысяч немецкого тоннажа!
Братский прием, по-русски душевно, тепло и ласково. Все — «на товсь»…
Город праздничный, флаги, гуляющие… Обстрелы не могут этому помешать. Реакция минимальная.
Я принимал друзей на Каляевой. На душе хорошо. Пришла открытка от С. К. Родная моя!
3 часа дня. На мотоцикле в город. Опять на «Полярную звезду». Вечером написал оптимистический очерк в «Правду».
Идет эвакуация Ханко.
Читал центральные газеты… Отклики на речь…
Снегопад, тихо.
8 ноября 1941 года.
(140-й день войны.)
Сижу дома. Тихо. Подготовляю дела — их груды.
Еду на мотоцикле в группу. Набережная Красного Флота, 38. Провел совещание: итоги с 29 октября по 8 ноября включительно. Дело идет. Пишем в Политуправление — отчет. Дал ряд указаний товарищам: подтягиваю организационную сторону.