Проклятая душа

– Ку-ку! Не в меня случайно попасть хотел?

Я резко обернулся и выстрелил ещё два раза. Но никого не было. Только чёерные вихры в воздухе. Раздался звонкий смех. Я повернулся на звук. Девушка стояла примерно в пяти метрах от меня и смеялась, скрестив руки на груди. При этом она смотрела на меня так, словно умилялась моим промахам.

– Ну ты даёшь! Горе-снайпер, не видишь, куда стреляешь? Я ж совсем в другой стороне. Только зря пули потратил. Кстати, ничего так пули, красивые, блестящие.

Она отняла руку от груди и разжала ладонь – на ней лежала моя пуля. И её кожа не обжигалась, они не причиняли ей никакого вреда.

– Серебряные, судя по всему. Отниму у тебя пистолет, выпотрошу обойму и сделаю себе серьги, колечко и цепочку с кулоном.

Я смотрел на неё с непониманием. Она недавно порешила массу людей, целую толпу, а сейчас стоит и разговаривает со мной как со старым знакомым. Не понимаю. Может, это такой отвлекающий манёвр. Сейчас заговорит мне зубы, а когда я расслаблюсь, прикончит меня.

Я снова приготовился стрелять.

– Все никак не уймёшься? А могли бы разойтись по-тихому.

Настроение незнакомки резко изменилось. Улыбка пропала, взгляд стал жестоким, огонь в них стал заметнее. Она приготовилась нападать. Мне конец. Это самая верная мысль с тех пор, как я сюда явился. А чего я ожидал? Когда-нибудь это должно было произойти. Просто я столкнулся с тем, к чему откровенно был не готов. Девушка присела, как перед прыжком. Я прикинул, что прыгать она, очевидно, будет в мою сторону. Я отскочил в сторону за секунду до того, как она могла меня настичь. С низким, утробным рычанием она совершила огромный прыжок к стене, ухватилась за перекладину и перемахнула на открытый второй этаж, где стояли диваны. Устроившись на перекладине, сидя на цыпочках, она повернулась ко мне лицом, улыбнулась и зевнула. Я подумал, что она, видимо, притомилась. Ещё бы, ночка у неё была не из лёгких. Но разве можно измотать тёмного? Усталости они не чувствуют… Я ещё раз оглядел зал, поражаясь, сколько людей убило это хрупкое с виду создание. А она тем временем встала и плавной походкой, так, словно прогуливается по ровному тротуару, пошла по тонким перилам, перепрыгивая через некоторые ограждения, направляясь в мою сторону.

– Вот вы, люди, совсем ничего не понимаете.

Сложив руки на груди, она явно приготовилась что-то долго объяснять.

– Вы эгоисты до мозга костей. Стоит кому-то из мне подобных убить пару-тройку человек, и всё, сразу находится куча желающих закидать нас камнями. А мы ведь просто есть хотим. Вы же не преследуете с ножами и кастетами, кто держит коров ради мяса. Всё в этом мире взаимосвязано. Раньше люди полагали, что стоят на вершине пищевой цепи, и это было нормально, вы ели тех, кто слабее вас. И почему же стоит удивляться тому, что у пресловутой пищевой цепи есть ещё одно звено, представители которого, по логике, едят тех, кто слабее, глупее, в общем, мы человекоядные.

На последнем слове она снова широко улыбнулась и умилительно сложила руки.

– А я-то думал, что вы убиваете ради удовольствия, – скрывать сарказм в голосе смысла не было.

Это философствующее существо в окровавленном платье громко рассмеялось и погрозило мне пальцем.

– Дерзишь, нехороший. Молодец, мне это нравится. Обычно все забиваются в угол и боятся промолвить хоть словечко.

Пока мы общались, она спустилась вниз и теперь медленно приближалась ко мне.

– Ты прав, удовольствие мы получаем огромное. Это развлечение своего рода. Но ведь и люди убивают ради забавы. В этом смысле мы мало чем различны, все мы потакаем своим инстинктам и низменным желаниям, а желание убивать старо как ад, а может, и старше…

Вдруг лицо моей визави перестало выражать какие-либо эмоции. Глаза потускнели, лицо побледнело. В следующую секунду она упала, как подкошенная. Я опустил пистолет вслед за её падающим телом и уставился с непониманием. Она что, умерла? Да не должна, вид у неё был вполне цветущий. Хотя было видно, что ей поплохело. Я подошёл и присел рядом с лежащим без движенья телом. Признаков жизни она не подавала. Чтобы послушать дыхание, я убрал волосы с её лица. Помедлив мгновенье, я нагнулся и прислушался – дышит. Положил два пальца ей на шею, нащупал пульс – она определённо живая. Надо добить, пока есть такая возможность. Как же лучше поступить? Пристрелить? А вдруг не подействует? Надо так, чтоб наверняка. Я расстегнул пиджак и достал нож столь внушительного размера, что поймай меня с ним полиция, получил бы хороший штраф, а быть может, и срок. Глядя на поблёскивающее лезвие, я вспомнил, что ни разу ещё его не использовал – просто не приходилось. Надо отрезать голову, а потом тут всё сжечь. Но сначала голова. Я снова присел рядом с телом, приложил нож к её шее, выдохнул… раз, два, начали. Нет, не могу! Она кажется такой беззащитной, что убивать её в таком состоянии нечестно и даже подло. Я присмотрелся к ней – бледное лицо в обрамлении густых, вьющихся огненно-рыжих волос выглядело умиротворенным. Вдруг внутри меня шевельнулся здравый смысл, который говорил мне, что она-то, скорее всего, не заморачивалась жалостью к людям, чьи трупы нас сейчас окружают. Она не человек, и нечего её жалеть. Не убью – будет хуже. Если она каждую ночь будет устраивать подобные побоища, то вскоре в нашем городе не останется людей и в ближайших городах, возможно, тоже. Они как чума – уничтожают всех. Им без разницы – ребёнок это или женщина, молодой или старый. Для них главное – утолить свой голод. Пора заканчивать с этим. Я снова приставил нож. И тут она вздохнула и перевернулась на бок. Она спала. И при этом посапывала как маленький ребёнок. Нет, не могу, теперь я это точно понял. Чертыхаясь, я спрятал нож. Да как так?! За прошедшее время я отправил обратно в ад не один десяток падших, и ни один из них не вызывал у меня ничего, кроме ненависти и отвращения. Что же мне с ней делать. Тут оставлять нельзя. В наш штаб тоже нельзя, там мне за это устроят суд Линча. Остается два варианта – мой гараж и моя квартира. В гараж было бы неплохо, подальше от посторонних глаз. Но ведь мне там придётся находиться, чтобы наблюдать за ней, а в этом бетонном боксе не очень-то уютно. Остается квартира. Надеюсь, она не съест кота. Если что, то я ей предложу кандидатуру соседки бабы Любы. Это будет моя месть за то, что она на весь дом распускает слухи о том, что я почти что наркобарон. Ко мне даже полиция приезжала по её доносу. Перерыли всю квартиру, перетрясли машину, даже в полупустом гараже побывали. Это была очень неловкая ситуация. И всё из-за того, что я не общительный. Раз гости ко мне не приходят, значит, я по всем углам наркотики прячу. Ну вот сейчас я им предоставлю гостя. Женщина будет находиться в моём доме, пока я не решу, что с ней делать. Хотя, надеюсь, её появление останется незаметным. Во благо здоровья бабы Любы. Подняв девушку на руки, я понёс её в машину. Нужно оставить её и принести сюда бензина, хорошо, что я взял две канистры, а то пришлось бы сливать из бака, а он и так почти на нуле. Преодолев коридор и лестницу, я наконец вышел на свежий воздух. Солнце светило так ярко, что я на мгновение ослеп. Судя по его расположению, сейчас полдень. Положив свою спящую ношу на заднее сиденье, я прихватил канистры из багажника, и поспешил обратно в бункер. Хочется поскорее закончить со всем этим. Спустившись вниз, я убедился, что пожарная сигнализация не установлена и никто сюда не явится. Щедро разлив вокруг бензин, я стал выводить его тонкой струёй на лестницу, и уже там бросил зажжённую спичку. Понаблюдав, как огонь торопливо движется обратно в зал, я пошёл прочь, не стоит задерживаться, может, что-нибудь взорваться. Хотя это было бы идеальным сокрытием следов, вообще ничего не осталось бы. Подойдя к машине, я сел за руль. Потерев глаза, я повернул ключ зажигания. Что-то не так. Посмотрев в зеркало заднего вида, я обнаружил неожиданную картину. Девушка, судя по всему, выспалась и теперь таращилась на меня, и на её лице читался неподдельный ужас. Я повернулся к ней. В ту же секунду она издала душераздирающий вопль и врезала мне кулаком в глаз. Не сказать что больно, но всё же вполне ощутимо. Она стала продвигаться к двери. Я среагировал быстро и заблокировал двери.