Ухаживания на скорую руку

– А вы что, всегда так строго следуете каждой букве контракта? Не позволяете себе ни малейших послаблений? – Вполне естественное женское любопытство одержало верх, и Ния насела на тренера по-настоящему. К тому же ее подстегивал инстинкт охотника, свойственный каждому хорошему журналисту, и Стрэйхен должен был это понимать.

Он, однако, совершенно не собирался мириться с напором со стороны Нии. Его голос приобрел более низкий, грозный тембр.

– Когда речь заходит о моей личной жизни – не позволяю. – Его глаза потемнели и сделались такими же, какими были в самом начале разговора. Теперь в них не было и намека на доброту и человечность. – Скажите мне, – с каждой минутой он становился все более мрачным, – вас лично когда-нибудь интервьюировали?

– Меня? – Она улыбнулась, ткнув изящным указательным пальцем себе в грудь. – Слава создателю, я всегда находилась по другую сторону баррикады.

– И вас это радовало?

– Да, – быстро ответила она, хотя и догадывалась, что ее снова ждет ловушка. – Задавать вопросы – мое любимое занятие. И еще я люблю хорошо сформулированные ответы.

– Предположим тем не менее – именно предположим, – что кому-то взбрело в голову написать очерк о жизни удачливого репортера. Какова была бы ваша реакция на это?

Ния чувствовала, что охотник, живший в душе Стрэйхена, уже забрался в засаду, и ответила, тщательно выбирая слова:

– Вы хотите узнать, какова бы была моя реакция, если бы некто захотел написать очерк обо мне? Значит, я, по-вашему, удачливый репортер? Что ж, это очень для меня лестно.

Рот Стрэйхена вытянулся в тонкую линию.

– Вы бы дали интервью?

– Это зависело бы от того, какое именно издание заинтересовалось моей скромной особой.

– Представим себе, что это «Истерн Эдж».

Ния постепенно стала втягиваться в этот странный разговор и даже получала удовольствие от обмена репликами, напоминавшего поединок фехтовальщиков.

– Я работаю на «Истерн Эдж», и, уж конечно, никому из его сотрудников не пришло бы в голову брать интервью у меня.

Стрэйхен разочарованно вздохнул:

– Хорошо. Возьмите любой другой журнал, обладающий сходным с «Истерн Эдж» весом и авторитетом. Вы стали бы отвечать на вопросы журналиста?

– Сказать по чести, не знаю. Признаться, я никогда об этом не думала.

– Так подумайте – сейчас и здесь. Итак, стали бы?!

– Полагаю, все зависело бы от того, какую цель преследовал бы данный вымышленный нами очерк.

Ритм диалога был нарушен затянувшимся молчанием Дэниэла. Его взгляд встретился со взглядом Нии и уже не отпускал его. В глазах Стрэйхена читался несомненный вызов, и она приняла его, будучи чрезвычайно заинтригованной сидевшим перед ней человеком. Ее удерживала на месте не столько команда, поданная его взглядом, сколько собственное любопытство. Стрэйхен оказался далеко не таким эгоцентристом, как она себе поначалу представляла, когда Билл вынудил ее взяться за это задание. В данном случае перед ней за столом сидел умный и тонко чувствующий человек, и с этим следовало считаться. При этом Ния понимала, что скорее всего Стрэйхен откажется от ее предложения и сотрудничать с ней не станет, но это лишь подхлестнуло ее упорство.

– Значит, вы не хотите помочь мне, не так ли? – тихо спросила она.

Стрэйхен очень хорошо понимал, о чем она говорила.

– Безусловно. – Он поставил локоть на подлокотник стула, сложил пальцы в кулак и оперся на него подбородком. Теперь поза, в которой он сидел, выглядела несколько расслабленной и даже домашней.

– Я, наверное, вам наскучила? – осведомилась она нежным голоском.

– Ничего подобного.

– И вы не собираетесь сию минуту погрузиться в глубокий сон? Я слышала, что спортсмены норовят урвать каждую свободную минутку, чтобы поспать, – уж слишком они устают во время тренировок.

– Это вам Дэвид сказал?

Она вдруг поняла, что ей и в самом деле рассказал об этом Дэвид. Кто же еще? Откуда, в противном случае, взялась в ее голове эта довольно пошлая мысль? Заметив, что в глазах женщины появилось тревожное выражение, Дэниэл не стал ждать ответа на свой более чем риторический вопрос и поспешил сам выступить в роли ответчика.

– Я бы сказал, что это не совсем так. Вернее, совсем не так. Когда спортсмены переезжают с места на место и распорядок дня у них летит к черту, такое, возможно, и бывает. Скажем, они имеют обыкновение дремать в самолете или поспать перед игрой – хотя бы четверть часа. Но стоит игрокам более-менее основательно обосноваться на месте, как у них появляется свободное время. Иногда его имеется даже в избытке, а это частенько плохо сказывается на боевом духе команды.

– Свободное время? И даже его избыток? Неужели такое возможно? – удивленно спросила Ния, проявив куда больше заинтересованности, чем это ей было положено по статусу.

– Разумеется. – Разговаривая, он продолжал рассматривать ее, нисколько не смущаясь. – Матчи в основном проводятся в вечернее время. Днем же игроки встречаются на тренировках или для того, чтобы просмотреть и обсудить видеозапись предыдущей игры. Очень часто мы прокручиваем ролики, на которых запечатлены наиболее интересные моменты игры наших противников. Но, как я уже говорил, когда игроков распускают и предоставляют самим себе, часы в ожидании матча тянутся бесконечно.

Ния закусила губу и нахмурилась. Картина, нарисованная Стрэйхеном, значительно отличалась от той, что живописал ей Дэвид на протяжении нескольких лет. Он говорил о чрезвычайно бурной жизни спортсменов, о том вечном утомлении, которое каждый из них – включая и обозревателей – испытывает на протяжении всего своего существования. Она тогда ему верила… но теперь-то уже знала, что к чему. Дэвида выматывала отнюдь не одна только деятельность спортивного обозревателя.

Неожиданное движение в комнате вернуло ее к реальности. Она быстро подняла глаза и заметила, что Дэниэл поднялся, обошел вокруг стола и приблизился к ней. В ее взгляде застыл немой вопрос, на который тренер брейкеров уже так или иначе ответил.

– Пойдемте отсюда. Интервью закончено. – Он показался ей неоправданно строгим и даже суровым. Можно было подумать, что терпение, которое он демонстрировал на протяжении всего времени общения с представительницей средств массовой информации, неожиданно истощилось. Ей даже пришло в голову, что он сейчас схватит ее за руку и выведет из кабинета, как провинившегося ребенка. Стрэйхен, однако, чрезвычайно обходительно взял пальто, лежавшее у нее на коленях, и помог одеться.

Очень медленно Ния встала и, действуя согласно предложенным обстоятельствам, одну за другой сунула руки в рукава своего двубортного бушлатика. При этом она ни на минуту не забывала о присутствии Дэниэла, который высился у нее за спиной. Прежде чем отступить на шаг к стене, он на мгновение задержал ладони у Нии на плечах.

Ния наградила его наивной улыбкой.

– Меня, стало быть, изгоняют? – Она почувствовала, как на ее талию легла рука, которая легонько подтолкнула ее к двери. Ния подчинилась и двинулась в указанном направлении.

– Я проголодался.

– Что вы сказали?

– Я говорю, что голоден, как черт. Взгляните – уже час тридцать. А вы хотите есть?

– Хм… Я как-то об этом не задумывалась… – Ния сказала правду. Мысль о еде ни разу не пришла ей в голову. Даже если бы ее желудок урчал от голода, она, занятая беседой с владельцем кабинета, вряд ли бы обратила на это внимание. – Но должна вам сказать, что мне пора поторапливаться, в редакции меня ждут.

Дэниэл проводил ее к выходу, уверенно сворачивая в сделавшиеся уже знакомыми Нии коридоры и закоулки огромного комплекса.

– Вы, стало быть, обедать со мной отказываетесь?

– Обедать? – Взгляд Нии скользнул по сильному телу ее спутника, а потом остановился на его лице – мужественном и привлекательном.

– Кажется, мы уже обсудили эту проблему? – заявил Стрэйхен.

– Ни в коем случае! Мы обсуждали причины, исходя из которых тот или иной человек может дать согласие на интервью, – возразила она.